«Они смеялись над древней книгой, пока ритуал не забрал одного из них. История, которая закончилась — или только началась?»
Среди нашей троицы лишь Мишка снискал внимание девушек, чем вызывал ворчливые замечания брата: «Ну и бабник!» И правда он менял пассий как перчатки, а нам с Вовкой оставалось лишь тайком вздыхать от зависти. Со временем я погрузился в чтение, а Вовка засел за штангу в качалке.
Как-то Борька, сверкая хитрой улыбкой, вытащил из-под куртки потрёпанную книжонку с облезлой обложкой. На ней, будто выведенной пером начала века, тускнели слова: «Гримуар В. О беседах с демонами иных миров». Митька фыркнул, а я взял её в руки. Переплёт был странно бархатистым, словно покрытым тонкой кожей, отчего по спине пробежал холодок. Страницы пестрели строчками в сине-чёрных тонах, с кровавыми и лиловыми вкраплениями, а завитки букв напоминали таинственные символы.
«Где ты это откопал?» не выдержал я. Оказалось, на днях Миша закрутил интрижку с новой пассией. Свидания они устраивали на чердаке её бабушкиного дома, заваленном древностями. В пыльном сундуке, среди подсвечников и шкатулок, он и наткнулся на гримуар. Девушка пояснила, что реликвия принадлежала то ли прабабке, то ли прапрабабке никто уже и не помнил.
Книга заворожила Мишку с первых секунд. «Она будто сама в руки просилась!» восторженно пояснил он, листая страницы. Вовка лишь фыркнул: «Подсвечник из сундука был бы полезнее. Хоть продать можно. А этот твой гримуар… Что это вообще такое?»
Никто из нас не понимал значения слова, но меня терзала другая загадка таинственная буква «В» на обложке. Может, инициал автора? Я спросил Мишку, как звали бабушку его пассии. «Хрен его знает», пожал тот плечами.
«А давайте демона вызовем? внезапно оживился Мишка. По-серьёзному! Станем, типа, магами».
«Да ты уже ненормальный! взорвался Владимир. И ворюга к тому же!»
Завязалась перепалка. Мишка, выхватив гримуар, исчез, оставив меня в тревоге: вдруг он рискнёт экспериментировать один?
Через день он вернулся. «Бабку звали Галина, сообщил он, сверкая глазами. А прабабка Варвара! Жила ещё при царе. Наверное, это её рук дело!»
«Дай хоть посмотреть? попросил я, сдерживая нетерпение. Ни разу не видел книг старше себя вдесятеро…»
Всю ночь я украдкой штудировал гримуар, прячась от родителей. Сперва залез в энциклопедию: оказалось, это сборник ритуалов для призыва духов. Страницы кишели таинственными рунами, схемами кругов с пентаграммами и рисунками тварей рогатых, с копытами, изрыгающих пламя или скалящих клыки. Рядом вились пояснения на непонятном языке, пестревшем словами вроде «Астарот» или «Белиал». Ни словарям, ни интернету не было дела до этих чудовищ.
Чем глубже я погружался в текст, тем сильнее чесались руки проверить магию на практике. Уснул под утро, и сон накрыл как волна. Я стоял в бескрайней пустоши, где в центре возвышалось кресло из черного дерева. В нем сидела женщина призрачно-белая кожа, платье как ночь, волосы смоляным водопадом. Ее глаза, угольные бездны, прожигали насквозь. Когда она улыбнулась, обнажив острые клыки, по спине пополз лед: «Демоны существуют».
Проснулся мокрый от пота, будто вынырнул из омута.
Днем вернул гримуар Мишке. «Ну что, колдуем?» ехидно подмигнул он. Проблема была одна: все ритуалы требовали крови. Никто не горел желанием стать жертвенным ягненком. Но Мишка, вечный выдумщик, уже что-то замышлял…
Теперь-то я понимаю: гримуар явно вёл его за собой, иначе откуда такая смелость? Мишка стащил пробирку с кровью из больничной лаборатории до сих пор не пойму, как пронес под курткой. В те времена, правда, охрана спала крепче. Для обряда требовалось уединение на окраине как раз стояли покосившиеся избушки, брошенные хозяевами. Я притащил девять свечей, как велела инструкция.
Ритуал назначили на пятницу «день силы», как значилось в книге. Забравшись в самую глухую избушку, мы, сдерживая нервный смешок, расставили свечи по кругу. Мишка капнул кровь в центр начертанного мелом символа, мы хором пробормотали заклинание… Тишина. «Ну и шляпа! фыркнул Вовка. Я же говорил…» Не договорил. Все свечи разом погасли, будто гигантская ладонь прихлопнула пламя, а через миг вспыхнули вновь уже синим, мертвенным светом. «Ой-ёй…» вырвалось у меня. Воздух сгустился до железа, в нём заплясали чёрные пятна, словно сажа в кипятке. Где-то заскрежетало, завыли звуки, от которых стыла кровь. Потом шаги. Гулкие, тяжёлые, будто незримый гость шёл сквозь стены из другого измерения. Мы не видели его, но кожей чувствовали: оно здесь. И оно голодное.
Тьма сомкнулась вновь. Первым сдался Мишка. Он рухнул на пол, закрыв голову руками, затем рванул к двери, я следом, а Вовка вдруг окаменел на месте. Его крик «Нееет, меня держат!» пробил темноту как нож. Обернулся: в кромешной тьме плавало лишь бледное лицо той самой женщины точь-в-точь как во сне. В глазах её мерцало что-то хищное.
Домой примчался, едва дыша. Уснул только под утро, когда дрожь в коленях сменилась оцепенением.
Утром пустота. Владимир исчез. Мишка, посеревший от страха, твердил: «Я один вернулся… Он же бежал за нами!» Родители обратились в милицию. В избушке нашли лишь Вовкин ботинок, торчащий из пепла, будто надгробие. Пол был усыпан серой золой словно здесь горело адское пламя.
Нас таскали на допросы, тыкали пальцами: «Убийцы!» Но доказательств не было. С Мишкой перестали общаться слишком тяжело было встречать его взгляд, полный немого укора. Лишь раз, спьяну, он пробормотал: «Она и мне является… Видел её тогда за спиной Вовки. Улыбалась…»
Прошли годы. На барахолке, листая старые книги, я вдруг обжёгся взглядом: потрёпанный переплёт с расплывшейся буквой «В». Гримуар Варвары. Но как?! Ведь он сгинул тогда в огне вместе с Вовкой… Рука сама потянулась к нему, но я резко одёрнул ладонь будто укусила змея. «Вернёшь Владимира…» шептал какой-то внутренний голос. Я почти бежал к выходу, давясь комом в горле.
И тут удар. В витрине антикварного магазина: чёрно-белый портрет. Та самая женщина в старинном платье, с клыками вместо зубов. Она смотрела на меня. Теперь я точно знал демоны не прощают тех, кто сбежал.