К пятилетию со дня смерти писателя – обозреватель «Абзаца» Игорь Караулов.
Фраза «пять лет без Эдуарда Лимонова» отсылает нас не только к самой фигуре литературного и политического бунтаря, мыслителя, провидца, но и к отрезку времени, отмеряемому этой годовщиной. В самом деле, нельзя найти лучшей отправной точки для осмысления этого бурного и героического пятилетия как единой эпохи.
Пять лет назад к нам пришёл ковид, чтобы забрать сотни тысяч жизней. Но перед тем, как всадник на белом коне начал свою жатву, от нас ушли, как бы обозначая отбивку между эпохами, несколько важных людей, которые, будь они живы, приняли бы активное участие в делах сегодняшнего дня. Я могу назвать журналиста Александра Тимофеевского, философа Константина Крылова и, разумеется, Эдуарда Лимонова. При этом Лимонов, хоть и был самым старшим из них, стал для наступившей эпохи наиболее актуальным.
«Пять лет без Эдуарда Лимонова» – это не очень правдивая фраза, потому что за эти пять лет мы не жили без Лимонова ни дня. Популярные после начала СВО разговоры о том, за кого был бы сегодня Высоцкий, за кого был бы сегодня Цой, по отношению к Лимонову просто смешны. Когда наступило 24 февраля 2022 года, у многих возникла мысль: жаль, Дед этого не увидел.
В самом деле, и Лимонов периода пламенной известинской публицистики 2014–2015 годов, и Лимонов, сидящий в тюрьме за дело воссоединения русских в начале нулевых, и Лимонов, воюющий за остатки советского мира в Приднестровье и Абхазии, и Лимонов, переосмысляющий в эмиграции своё отношение к Западу, – это человек, который подготавливал события нашего времени.
Лимонов вчера и позавчера – это мы сегодня. Это та индивидуальная линия развития, та личная судьба, которая в итоге была повторена целым народом.
Лимонов умер в 77 лет, будучи кумиром молодёжи, на зависть всем нашим рок-музыкантам. За эти пять лет его популярность только выросла. Я бываю на Лимоновских чтениях, периодически проходящих в Санкт-Петербурге, Москве, а теперь и в других городах, и вижу это своими глазами.
Когда сотни юных людей, при жизни Эдуарда Вениаминовича ещё не достигших совершеннолетия, скандируют «Наше имя – Эдуард Лимонов», кажется, что более зримого бессмертия не бывает. Пять лет назад я озаглавил свой некролог «Урок вечной молодости» и сегодня убеждаюсь в том, что молодость Лимонова продолжается.
В своё время лимоновцев называли движением вождистского типа, из чего вроде бы следовало, что со смертью вождя такое движение должно прекратиться. Но лимоновцы по-прежнему существуют. Только они уже не занимаются уличными протестами, они воюют и волонтёрят на фронте, они просвещают людей в тылу.
Однако не менее важна и та духовная работа, катализатором которой стало литературное наследие Лимонова.
После начала СВО обнаружилось, что практически все литераторы, считающие себя авангардистами, экспериментаторами, адептами передовых художественных практик, отвернулись от России, заняли проукраинскую и прозападную позицию. В то же время патриотизм в литературе у нас традиционно считается уделом приверженцев консервативного стиля, полагающих, что писать надо так, как деды и прадеды завещали, и никак иначе.
Так вот, Эдуард Лимонов оказался среди современников единственным крупным, нобелевского масштаба писателем, которому удалось совместить русский патриотизм и модернистский эксперимент. В особенности это касается Лимонова-поэта, который предстаёт перед читателем в полный рост только сейчас благодаря команде Захара Прилепина, подготовившей четырёхтомное собрание лимоновских стихов.
Таким образом, сегодня Лимонов – это знамя тех патриотов, которые хотят, чтобы наша культура не кисла в колее скучной казёнщины, чтобы она была дерзкой, панковской, революционной – под стать тому восстанию, которое Россия подняла в мировом масштабе, выступив против сложившегося миропорядка. Это новое значение фигуры Лимонова выдвигает её из субкультурной ниши в самый центр нашей творческой среды.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.