Первые cabinet noir появились во Франции при Людовике XIII, в XVII веке, а затем стали открываться и в других странах Европы. К началу XVIII века «черные кабинеты» были созданы в Великобритании и Австрийской империи. Чтение переписки подданных позволяло монарху не только предотвращать заговоры, но и получать важные сведения о настроениях людей, их чаяниях и проблемах. Чтобы как можно быстрее получать информацию, каждая страна стремилась открыть свой «черный кабинет» на пересечении почтовых трактов. Россия тоже не могла остаться в стороне. Несмотря на то, что российский «черный кабинет» появился позже, чем в других странах, уже к началу XIX века он стал безоговорочным европейским лидером в перлюстрации и дешифровании корреспонденции. Об истории создания и развития «черного кабинета» в России рассказывает Анастасия Ашаева, старший научный сотрудник Музея криптографии.
Шифрование в России до появления «черного кабинета»
До XVIII века, когда был открыт первый российский «черный кабинет», шифрование и дешифрование в России не было широко распространено. Тем не менее шифрами пользовались, о чем сохранились свидетельства, которые историки относят к началу XII века. В основном в них речь идет о шифрах простой замены, заимствованных преимущественно из Византии.
По свидетельству историка Николая Карамзина, на государственные рельсы шифровальное дело начало вставать при Федоре Иоанновиче — последнем царе из рода Рюриковичей. В «Истории государства Российского» Карамзин пишет, что в XVI веке «в Посольских бумагах начали мы употреблять тайные цыфры». Есть там и некоторые подробности, какие именно цыфры (шифры) использовали гонцы (дипломаты): «Гонец Андрей Иванов в 1590 году писал из Литвы к царю вязью, литореею и новою азбукою, взятою у Посла Австрийского, Николая Варкоча». Несмотря на эти свидетельства, до конца неясно, как часто государственные служащие использовали шифры в то время, или это были лишь единичные случаи. О дешифровании и вовсе ничего не известно, хотя перехватывать гонцов с письмами могли уже в конце XVII века. Однако ни о специальном учреждении, ни о людях, которые бы занимались дешифрованием в то время, информации в источниках нет.
Император-криптограф и русская секретная криптографическая служба
Новый этап в развитии шифрования и дешифрования в России связан с именем Петра I. Как известно, российский император любил во многих делах разбираться самостоятельно, и шифровальное дело не было исключением — Петр Алексеевич не только принимал активное участие в разработке шифров, но и сыграл ключевую роль в создании русской секретной криптографической службы. В 1702 году начала работать походная посольская канцелярия Петра I, которая занималась шифрованием и дешифрованием личной переписки царя. Позднее появилась постоянная Посольская канцелярия, а затем и Коллегия иностранных дел, сотрудники которой изучали иностранную тайнопись, совершенствовали существующие шифры и придумывали новые.
Петр I лично отбирал шифровальщиков для госслужбы, а шифры, которыми пользовались его сподвижники, часто проверял на надежность. До нас дошло более 50 писем, написанных и зашифрованных рукой императора. В своих посланиях он иногда заменял отдельные русские буквы и слова на французские или голландские и сильно раздражался, когда чиновники, не владеющие иностранными языками, не понимали написанного.
И хотя эра «черных кабинетов» в России еще не началась, почва для создания подобной службы была уже подготовлена — именно в петровские времена стали перехватывать и вскрывать некоторые подозрительные письма, чтобы выявлять шпионов. Например, в 1739 году благодаря дешифрованию писем было раскрыто «дело Дюка де Фаллари» — тайного агента Карла Леопольда Мекленбург-Шверинского, который хотел свою дочь, Анну Леопольдовну, будущую правительницу (регента) Российской империи, выдать замуж за герцога курляндского, что не соответствовало интересам российского государства. Когда по подозрению в шпионаже агента арестовали в Риге, в его вещах были обнаружены зашифрованные послания и ключ к шифру, благодаря которому письма были прочитаны, а коварный план немецкого герцога раскрыт. Это только одна история из многих, которые приблизили создание «черного кабинета» в России.
«Черный кабинет» в России: начало
Первый «черный кабинет» в России появился при императрице Елизавете Петровне, в 1742 году. Этому предшествовал знаменитый дипломатический скандал, который произошел в Санкт-Петербурге из-за неосторожных высказываний посланника Франции, Жак-Жоахима Тротти, маркиза де ла Шетарди. Этот французский дипломат участвовал в подготовке дворцового переворота, в результате которого на престол взошла Елизавета Петровна. Он намеревался сделать политику России более благоприятной для Франции и рассорить с ее главной союзницей в развернувшейся борьбе за австрийское наследство — Британской империей.
Современники писали, что маркиз обожал императрицу, танцевал с ней на балах и осыпал дорогими подарками. Однако на родину, во Францию, он отправлял письма, в которых называл императрицу «довольно фривольной и распутной женщиной» и уверял, что она «полностью находится во власти своих прихотей». Советник Елизаветы Петровны, Алексей Бестужев-Рюмин долгое время перехватывал эти письма и дешифровывал, а когда накопил их достаточно, пошел напрямую к императрице. Елизавета Петровна пришла в ярость и приказала выслать де ла Шетарди из страны за 24 часа. Так началась история «черных кабинетов» в Российской империи.
Как был устроен российский «черный кабинет» во второй половине XVIII века
Первая служба по перлюстрации и дешифрованию корреспонденции была создана при Коллегии иностранных дел благодаря усилиям вице-канцлера и руководителя почты Российской империи Алексея Бестужева-Рюмина, санкт-петербургского почт-директора Фридриха Аша, а также первых профессиональных криптоаналитиков — Христиана Гольдбаха и Франца Эпинуса. Сам «Черный кабинет» располагался в главном здании Санкт-Петербургского почтамта, а первым руководителем его дешифровального отделения стал математик Христиан Гольдбах, занявший в 1742 году «особливую должность».
Первых успехов в дешифровании писем иностранных дипломатов он достиг уже через год. Только за июль – декабрь 1743 года было дешифровано 61 письмо «министров прусских и французских дворов». В письме от 20 марта 1744 года ученый писал канцлеру Бестужеву-Рюмину о своей работе: «Понеже я в четвертой цифире успех возымел, того ради я в состоянии буду вашему сиятельству не токмо по пиесе [письму] на день из тех, которая с оною сходство имеют, возвращать. <…> А ныне я разбираю пятую цифирь, которая по всему виду гораздо важнейшие пиесы откроет...». Как видно из письма, работа на «особливой должности» требовала терпения и смекалки и даже ученому-математику давалась нелегко. Тем не менее Гольдбах занимал свой пост до самой кончины в 1764 году, а в 1760-м был произведен в тайные советники с годовым жалованием в 4,5 тысячи рублей (огромная по тем временам сумма).
После смерти Гольдбаха пост руководителя дешифровального отделения «черного кабинета» занял другой немецкий математик — Франц Ульрих Теодор Эпинус. В течение 33 лет Эпинус возглавлял шифровальную службу Российской империи, разрабатывал новые шифры, в том числе для императрицы Екатерины II, а также вскрывал иностранные дипломатические шифры. В 1773 году за успешную работу он получил чин действительного статского советника.
Сохранилось письмо Эпинуса императрице Екатерине II от 11 декабря 1782 года, в котором он жалуется на отсутствие вдохновения: «Эта работа требует:
А) Вдохновения на разгадку. <…> ...далеко не все дни и часы являются таковыми, а лишь те, когда <…> ты настроен и воодушевлен.
Б) Очень напряженной работы мысли. И если ты плодотворно… использовал <…> максимум четыре часа из двадцати четырех — остальная часть дня потеряна. Силы ума исчерпаны...».
При Екатерине II штат «черного кабинета» значительно расширился. К концу XVIII века там трудились дешифровщики, перлюстраторы, переводчики, граверы, подделывающие печати, каллиграфы, подделывающие почерк. Помимо дешифрования писем, перед сотрудниками «черного кабинета» стояла еще одна важная задача — собственно перлюстрация, т.е. вскрытие конверта, аккуратное извлечение послания, а после завершения работы с ним, запечатывание конверта той же печатью, которая была до вскрытия. Конечно, сделать вскрытие незаметным удавалось не всегда, и сотрудники, отвечающие за копирование печати и аккуратное вскрытие конверта, часто сетовали на сложность работы. Сохранилось свидетельство почт-директора Фридриха Аша об обработке депеш: «На письмах нитка таким образом утверждена была, что оный клей от пара кипятка, над чем письмо я несколько часов держал, никак распуститься и отстать не мог. Да и тот клей, который под печатями находился (кои я искусно снял), однако же не распустился. Следовательно же, я, к превеликому моему соболезнованию, никакой возможности не нашел оных писем распечатать без совершенного разодрания кувертов. И тако я оные паки запечатал и стафету в ея дорогу отправить принуждён был…».
Законный статус «черного кабинета»
18 апреля 1794 года императрица Екатерина II издала указ о создании «черных кабинетов» — секретных помещений для тайного просмотра почтовой корреспонденции. Это событие стало началом официальной истории перлюстрации в Российской империи.
Доступ в «черные кабинеты» был ограничен, а выписки из писем могли получать лишь императрица и еще несколько человек. Спустя почти полвека работы «черный кабинет» приобрел статус официального, хотя и строго секретного учреждения, а Российская империя открыто, вслед за европейскими державами, вступила в «эру черных кабинетов».
Продолжение следует...