Кухня пахла жареным луком и обидой. Анна стояла у плиты, помешивая суп, когда дверь с грохотом распахнулась.
— Опять не дождалась меня? — Ирина Петровна вплыла в квартиру, как танк, с пакетами в руках и вечной усмешкой на губах. — Ты же знаешь, я люблю помогать.
— Мы и сами справляемся, — Анна сжала ложку, чувствуя, как краснеют щеки.
— Ой, справляетесь! — Свекровь фыркнула, вытаскивая из пакета банку солений. — Ты ж у нас «современная» — то яйца не так сварила, то телевизор не туда поставила.
***
Всё началось с «добрых» советов. Сначала Ирина Петровна заходила «на минуточку», чтобы «показать, как правильно стирать пелёнки». Потом стала оставаться на ужин, критикуя каждое движение невестки.
— Ты солишь, как в армии, — бросала она, отодвигая тарелку. — Алёшка мой после твоей стряпни вчера всю ночь животом маялся.
Алёшка молчал, глядя в телефон. Анна сжимала кулаки под столом, повторяя: «Она же мама. Она хочет как лучше».
Однажды Ирина Петровна «нашла» пятно на шторах.
— У тебя руки из ж… — она осеклась, улыбнувшись внезапно. — Из правильного места, Анечка. Может, купим отбеливатель?
Анна кивала, но ночью плакала в ванной, пока сын спал в соседней комнате.
— Ма, хватит, — впервые заступился Алексей, когда мать высмеяла Анину причёску. — Ты её доведёшь.
— Ой, заступничек! — Свекровь всплеснула руками. — Она ж у тебя фарфоровая! А я что? Я любя!
Любовь Ирины Петровны была как дождь из брандспойта: обильная, ледяная, без спроса.
На восьмое марта свекровь преподнесла Анне коробку с платьем.
— Носила в твоём возрасте, — сказала она, наблюдая, как Анна пытается натянуть наряд на три размера меньше. — Фигура у меня лучше была. Ты ж у нас теперь «в теле».
Алексей, увидев, как дрожат руки жены, сжал зубы:
— Ма, это не смешно.
***
Когда Максиму исполнилось два года, Ирина Петровна принесла горшок в форме унитаза.
— В моё время в три года уже не писались, — заявила она, ставя его посреди кухни.
— Он ещё мал! — возмутилась Анна.
— Ты его распустила, — свекровь закатила глаза. — Алёша в его возрасте...
— Ма, хватит! — рявкнул Алексей.
Но горшок «случайно» остался в коридоре. Максим разбил его, играя.
— Совсем не следишь за ребёнком, — вздохнула Ирина Петровна, глядя на осколки.
***
Ирина Петровна взяла привычку приходить убираться, когда Анны не было дома.
— Пылищи! — кричала она сыну. — Она ж у тебя инвалид?
Однажды Анна вернулась раньше и застала свекровь за перестановкой мебели.
— Ты что делаешь?!
— Ой, а я думала, тебе не нравится, как стоит сервант! — Ирина Петровна даже не покраснела. — У меня в квартире лучше смотрелся.
***
Ночью раздался звонок:
— Алёшенька, ты не спишь? — голос свекрови дрожал фальшивой тревогой. — У меня давление...
Алексей вскочил, хватая ключи. Анна, прижав к себе плачущего Максима, слышала, как Ирина Петровна кричит в трубку:
— Да шучу я! А ты молодец, что приехал. А то жена тебя совсем от меня отлучила!
На день рождения свёкра Ирина Петровна «невзначай» обронила:
— Анечка такая рассеянная. Представляете, забыла, что Алёша аллергик! Вчера креветки жарила.
— Ма, я ел креветки всю жизнь! — Алексей поперхнулся.
— Ну, мало ли... — свекровь развела руками. — А вдруг гены сына изменились?
Как-то раз Ирина Петровна «нечаянно» пролила кофе на любимую блузку Анны. «Случайно» постирала шерстяное платье в горячей воде. «Не заметила», как кот поцарапал кожаный диван, который она сама же подарила.
— У тебя и так денег куры не клюют, — говорила она, глядя на порванный чехол. — Перетянешь.
— Максимка, бабушка принесла тебе машинку! — Ирина Петровна сунула ребёнку игрушку. — Не ту дешёвку, что мама покупает.
Анна молчала, пока сын не уснул.
— Ма, хватит его настраивать!
— Я ж люблю внука! — свекровь прижала руки к груди. — Или ты запрещаешь мне дарить подарки?
— Ты бы маску для лица делала, — говорила Ирина Петровна за завтраком. — У тебя морщины как у старухи. Или... это Алёша так старит?
— Мама! — Алексей вскочил.
— Что? Я ж беспокоюсь! — свекровь разлила чай по чашкам. — А то придёт какая-нибудь молоденькая...
Кульминация наступила в воскресенье. Анна нашла свекровь в своей спальне — та рылась в комоде.
— Ищешь доказательства, что я плохая мать? — закричала Анна, выхватывая вещи из рук Ирины.
— Да я просто носки Алёше принесла! — Свекровь даже не покраснела. — Ты нервная стала. Может, витамины попить?
Вечером Анна собрала вещи.
— Я ухожу, — сказала тихо. — Или она перестанет приходить без спроса.
Алексей молчал долго. Потом набрал номер:
— Ма, если ещё раз без звонка… — Голос дрогнул. — Это мой дом.
Ирина Петровна больше не приходила ежедневно. Иногда звонила, спрашивала внука. Анна отвечала вежливо, но твёрдо:
— Мы заняты. Перезвоню завтра.
На Новый год свекровь принесла торт.
— Сама пекла, — пробурчала, не глядя.
— Спасибо, — Анна улыбнулась. — Вкусно.
Может, за обиженными словами когда-то скрывалась растерянность. Может, страх потерять сына. Но Анна больше не хотела быть губкой для чужих страхов.
Прошло полгода. Ирина Петровна теперь звонила утром, прежде чем прийти.
— Алёша, вы дома? — Голос в трубке дрожал от неловкости.
— Да, ма. Заходи через час, ладно?
Анна, услышав разговор, молча кивнула мужу. Она уже привыкла к этим звонкам-предупреждениям, к тому, как свекровь теперь стучала в дверь, а не врывалась без спроса.
— Привет, Анечка, — Ирина Петровна протянула пакет с пирожками. — Я там... тесто новое попробовала.
— Спасибо, — Анна взяла пакет, чувствуя неловкость. — Проходите.
Свекровь села на краешек стула, будто боялась испачкать мебель.
— Как Максим? — спросила она, глядя в пол.
— В школе. У него каникулы скоро.
— А… можно я его к себе на дачу возьму? На недельку? — Ирина Петровна покраснела, как девочка. — Если ты не против…
Анна замерла. Это был первый раз, когда свекровь спросила, а не потребовала.
— Хорошо, — сказала она тихо. — Спасибо.
Вечером Алексей удивлённо смотрел на жену:
— Ты серьёзно отпустишь Макса с ней?
— Она же бабушка, — Анна пожала плечами. — И он её любит.
— Но раньше ты…
— Раньше я боялась, что она его против меня настроит. А теперь… — Анна улыбнулась. — Теперь она пытается. Делает шаги. Мелкие, но делает.
На даче Максим присылал фото: с грядками, с котом Ирины Петровны, с банкой мёда, который они собрали вместе.
— Бабушка научила меня печь блины! — кричал он в трубку.
— Правда? — Анна смеялась, глядя на мужа. — И как?
— Она сказала, что у меня лучше получается, чем у тебя!
Алексей фыркнул:
— Ма всегда умела подлизаться.
Через месяц Ирина Петровна пришла с коробкой.
— Это… Максимовы рисунки, — пробормотала она. — Я их в рамки вставила.
Анна развернула пакет. Внутри лежали аккуратно оформленные листы с детскими каракулями. На одном — дом, солнце, трое человечков. Подпись: «Я, бабушка и мама».
— Спасибо, — Анна почувствовала ком в горле.
— Я… — Свекровь потёрла ладони. — Я подумала, может, вы тоже что-то сохранить захотите.
Осенью Анна нашла в почтовом ящике открытку. «Спасибо за терпение», — было написано неровным почерком Ирины Петровны. Без подписи, без цветов — только эти слова. Она показала её мужу.
— Ма пишет, как в школе, — Алексей усмехнулся. — С ошибками.
— Нет, — Анна прижала открытку к груди. — Она пишет, как человек, который учится просить прощения.
Зимой свекровь впервые осталась ночевать. Максим болел, и Ирина Петровна, забыв про гордость, позвонила в дверь с сумкой лекарств.
— Я приготовила куриный бульон, — сказала она, не глядя на Анну. — Как в детстве Алёше варила.
Они сидели на кухне втроём: Анна, Ирина Петровна и спящий Максим на руках у матери.
— Ты изменилась, — тихо сказала Анна.
— Нет, — свекровь покачала головой. — Просто… устала воевать.
Год спустя на семейном ужине Максим спросил:
— Бабушка, а почему ты раньше всё время ругалась с мамой?
Все замерли. Ирина Петровна покраснела, потом вздохнула:
— Потому что я боялась, что она тебя от меня заберёт.
— Но ты же моя бабушка! — Максим обнял её за шею. — Ты никуда не денешься.
Анна и Алексей переглянулись. Иногда правда бывает такой простой — только услышать её нужно вовремя.
Теперь, когда Ирина Петровна приходила, она снимала обувь у порога, а не бросала её в коридоре. Спрашивала, куда положить сумку, и не лезла в шкафы без спроса. Иногда Анна ловила её взгляд — виноватый, благодарный — и понимала: границы не разрушают семьи. Они их создают.
А ещё через год, на день рождения Анны, свекровь подарила ей альбом с фотографиями. Снимки Максима, совместные ужины, даже тот самый рисунок в рамке.
— Я подумала… может, тебе будет приятно, — сказала она, отводя глаза.
Анна пролистала страницы. На последней фотографии они втроём: она, Алексей и Ирина Петровна, на фоне новогодней ёлки. Впервые за много лет — все улыбаются.
— Спасибо, — Анна обняла свекровь. Та замерла, потом неуверенно похлопала её по спине.
— Не за что, — прошептала Ирина Петровна. — Это я должна благодарить.
И впервые Анна поверила, что война окончена.