Краткая справка:
Богдан Михайлович Хмельницкий (1595г. — 1657г.) —гетман Войска Запорожского, предводитель национально-освободительного восстания казаков, которое освободило Украину от польско-литовской власти и вернуло Левобережную Украину с Киевом в состав России. Украинский национальный герой XXвека и неоднозначное отношение в современной Украине.
Предвидя ваши упреки, что Украины тогда не было. Как государства не было, но территория, где сейчас есть такое государство была и тогда. Вот для понимания где происходили действия я и называю те места Украина, а не окраина.
Кто вы, Богдан Михайлович?
— Здравствуйте, Богдан Михайлович! Давайте начнем наше общения с выяснения того, кто вы? Какой национальности?
— Здравствуй, Книжник! Я потомственный русский шляхтич.
— Кто были ваши родители? Где вы родились, когда?
— Родился я в селе Субботове, в семье сотника Михаила Хмельницкого.
— Это сейчас Черниговская область.
— При рождении крещен как Зиновий.
— Когда же вы стали Богданом?
— Как только народ понял, что я за веру православную стою, так и нарекли Богданом, «Богом данный»
— Ваш отец вами гордился? Чем он занимался?
— Мой отец служил у коронного гетмана Станислава Жолкевского, а затем у его зятя Яна Даниловича. Как я уже говорил, он был сотником. За хорошую службу был жалован хутором, тем самым в котором я и родился. В 1620 году Жоклевский совершил военный поход в Молдавию, и мой отец принял в нем участие. Где и погиб в битве с турками под Цецорой
— Вы ведь тоже приняли участие в этой войне поляков с турками?
— Да, после обучения у иезуитов я вернулся на Родину и принял участие в польско-турецкой войне 1620-1621 г.г. Узнал многое о военном искусстве. Мы отступали по таким труднопроходимым местам, что надо быть искусным полководцем, чтобы вывести свое войско. В тяжелой битве под Цецорой погиб не только мой отец, но и гетман Жоклевский. Попал в плен к туркам. Два тяжелых года пробыл в рабстве.
— И какой урок вы из этого извлекли?
— Что вера православная непобедима. И еще выучил турецкий язык.
— Как же вы освободились из плена?
— Родственники выкупили.
— И что было потом?
— Я был зачислен в реестровое казачество и воевал против турков.
— Реестровое казачество? Это что такое?
— Казаки Поднепровья, которых Польско-литовское государство приняло на военную службу. Мы были обязаны охранять южные границы. Еще мы охраняли государство от казаков в Речи Посполитой.
— От казаков? Казаки от казаков?
— Тех, что не были реестровыми. Они были низовые или сечевые. По сути это то, что называется Запорожской Сечью.
— Вот теперь понятно.
— Мы воевали против турков, даже в 1629 году удалось захватить предместье Константинополя.
— В то время вместе с войсками Владислава вы воевали против Москвы?
— Был такой грех, молодой был, не понимал, что паны нам враги, а русские — наши братья. Тогда я еще верил польскому королю Владиславу IV. И участвовал в войне поляков против Святой Руси. В 1634 году участвовал в боях под осажденным русскими войсками Смоленском.
— Но не в каких хрониках мы вас не видим, чтобы вы как-то отличились в боях против Москвы. Что было потом?
— Потом я вернулся в Чигирин и женился. Мне по душе была мирная жизнь, работа в поле, семья. Я мирный человек, быть военным мне не хотелось.
Мирная жизнь или новые враги?
— Кто была ваша жена?
— Анна Семеновна Сомко, сестра наказного гетмана Якима Сомко, из Переяславля.
— Но ведь, чтобы мирная жизнь была действительно мирной приходилось ее защищать с оружием в руках? И вы как сотник это должны были понимать.
— Вы правы. Отражали татарские набеги. Но мне не карьера нужна была, я не искал покровительства от сильных мира сего. Мне нужно было, чтобы на моем хуторе все жили счастливо и мирно. У нас стада скота были и табуны лошадей.
— При этом вы от имени казаков были депутатом?
— Мне не нравился панский гнет, притеснения казаков. Вот и соглашался быть депутатом, чтобы перед королем польскими или сеймом отстаивать наши права. Но это не было чем-то серьезным. Польские шляхтичи тоже к королю обращались. И суд этот был не всегда справедлив. Да и я тогда не шел против королевской власти. Вот помириться силами с басурманами другое дело. Тут любое казацкое сердце меня понимало. Но и это уже не радовало. Я 44 года держал на своих плечах Речь Посполитую, а она мне отплатила черной неблагодарностью.
— В смысле держали на своих плечах Речь Посполитую?
— Казаки усмиряли холопов, чтобы король Владислав проблем не знал. Ведь когда он еще был королевичем, то он заключил с казаками тайное соглашение. Казаки же стояли за то, чтобы престол польский достался Владиславу.
— Помню, что казаки писали: «Если же, сохрани Бог, кто-нибудь будет препятствовать вашему величеству получить престол отца вашего, то мы обязываемся жертвовать своим достоянием и жизнью за ваше величество»
— Вот об этом и говорю. Владислав помнил об этом и жаловал казаков, только мы могли помочь ему держать в узде шляхту. Тем более кто бы пошел воевать против татар, как того хотел король? Я ведь даже ездил на переговоры во Францию по его поручению.
— Во Францию? А как вы там разговаривали? Они вас понимали?
— Я знаю французский и латынь. Отец сделал все, чтобы я получил образование.
— Извините. Так получается, что Владислав свою часть уговора тоже соблюдал?
— В 1646 году Владислав выдал казакам тайную грамоту на восстановление казацких прав, прислал адамашковое знамя с изображением белого орла, выдал деньги.
— Зачем все это?
— Чтобы мы пошли на татар воевать.
— Тогда что могло пойти не так?
— Казацкий старшина припрятал грамоту. Зачем не знаю, видать выгода была какая. Вот и надумал я украсть эту грамоту.
— Зачем?
— Чуял я, что добром для казаков это все не закончится.
— Выкрали вы грамоту и что?
— Все было шатко. Грамота, король, который давал казакам вольности и в то же время казаки были недовольны.
— Вас притесняли?
— Вот смотрите какая история была. Король Польский Владислав IV построил крепость Кодак. В ней могло поместиться больше 1000 человек. И вот в 1639 году эту крепость восстановили. Немецкий инженер Гектант проект изготовил. Крепость уже могла вместить народу в три раза больше. Выглядела она неприступной. По приказу короля крепость осмотрел великий гетман Станислав Конецпольский. А мы с ним знакомы давно, еще с плена. Вот и спросил он меня, что я думаю о неприступности крепости. Я ответил, как думал: «Что человеком создано, им же может быть разрушено». Конецпольский мне нечего не сказал, а Даниэль Чаплинский решил выслужиться и ночью коварно схватил меня и отправил в Чигирин под стражей. Я сбежал, поехал в Варшаву с жалобой к королю. Тот повелел наказать Чаплинского, обрезать один ус. Что и было сделано. Вот с тех пор мы и враги. А крепость потом нам, казакам, хорошо послужила.
— А кто такой Даниэль Чаплинский?
— Мой враг. Подстароста чигиринский, ротмистр войска польского.
Разбойное нападение на хутор или просветление Хмельницкого
— Вернемся к вашей семейной жизни.
— Как я уже сказал моей женой стала Анна Семеновна. Но наше счастье было не долгим. В 1623 году мы поженились, но заболела она и умерла.
— Получается вы прожили сколько лет?
— Чуть больше двадцати лет нашего счастье было отмеряно. Но я ведь живой человек, вот и стал жить с Еленой. Она у нас прислуживала. Вот и Даниэль Чаплинский на нее глаз положил свой похотливый.
— Что случилось?
— Я вам рассказывал, как Чаплинский на меня навет навел? Он все время пытался выставить меня изменником. Что я дескать власть хочу. Очень хотел мой хутор забрать себе. Но хутор был подарен моему отцу и законных оснований для передачи Чаплинсокому не было. Тогда он решил напасть на хутор. Меня в то время на хуторе не было, я поехал просить защиты от Чаплинского к Концепольскому.
— Что же произошло на хуторе?
—На Суботов напал Даниэль Чаплинский и захватил все мое имущество, скотину и хлеб. Его слуги избили моего сына. До полусмерти избили изверги. И сын Остап умер, 10 лет всего было ему. А Елену Данило, которая в то время у нас прислуживала, выкрал и женился на ней по католическому обряду. И стал хозяйничать на моем хуторе.
— Что вы сделали после этого?
— Я подал на него в суд, но проиграл его.
— То есть суд не встал на вашу сторону? Вы же были законным владельцем?
— У меня не было документов на хутор. И суд предложил, чтобы я подавал на рассмотрение короля дело. Но прежде я предложил разбойнику Чаплинскому честный поединок. Но где честь, а где этот разбойник. Он решил, что он дворянин, а я простой казак и поединка не может быть. А вот подло напасть на меня, это по его чести.
— Напасть?
— Взял своих трех слуг и напал подло на меня. Меня панцирь спас. Да и я не труслив, разогнал их. И не просто разогнал, а с криком: «Маю шаблю в руци, ще козацька не вмерла маты!».
— И что этот крик означал?
— Для меня он стал решающим. Так как меня признали изменщиком и схватили. Посадили в тюрьму. Но Елена упросила простить меня.
— После этого вы стали лидером протеста?
— Чего? После этого я поехал в Варшаву, чтобы у сейма и короля добиться справедливости. Но этот разбойник Чаплинский так все вывернул, что будто я не имел права на хутор, а он его по закону себе вернул. Правда признался, что сына моего избили, но отрицал, что именно из-за побоев умер мальчик. Елену от отказался отпустить, уверяя что она его законная жена и менять сама нечего не желает. По всем вопросам я проиграл. Все потерял: хутор, сына, любимую. И ведь вроде все по закону. Но тогда ведь как получается, что у казака все отнять можно и отдать польскому шляхтичу? А вот как Речь Посполитую защищать, так пусть казак рубиться, а польский шляхтич не может этого.
— Разве вы только в этот момент узнали об этом? До этого не было казаков, которых вот также обижали?
— Были. Видел все. Но думал, что король не знает, как казаков обижают. Верил ему. Поэтому, прежде чем уехать из Варшавы, я обратился к Владиславу и рассказал о всех бесчинствах, что творили паны. Король сказал, что казаки должны сами себя защищать. Вот я и последовал его совету.
— А у вас еще были дети?
— Были: Степанида, Екатерина, Мария, Тимош, Юрий, Елена. Про их судьбы не буду рассказывать. Тяжело мне это вспоминать.
— Хорошо. Не буду спрашивать. Получается тогда вы и стали участвовать в восстаниях казаков?
— Я тогда уехал в Запорожье и стал созывать казаков под свои знамена.
— Вы были уверены, что казаки откликнуться на ваш зов?
— Да, много было таких обездоленных, которых паны обидели.
— Вы верили в то, что ваше восстание будет успешным?
— Я не думал об этом. Я делал то, что должен был делать. До того, как уехать в Запорожье решил, что надо приехать домой. Все личные дела закончить. Да и с народом пообщаться. И видел я, что и холопы, и казаки против панов. Они говорили мне: «Ты возьмись за оружие, а мы пойдем за тобой». У меня была на руках грамота Владислава, которая давала возможность готовится к войне против татар. Вот мы и воспользовались ею. Это чтобы подозрения раньше времени не вызывать.
— Хитро. А как же татары? Они что же не воспользовались бы вашими действиями?
— С татарами я переговоры вел. Вот эту самую грамоту предъявил татарам, чтобы они поняли, что поляки против них замышляют.
— Так вы решили стравить между собой татар и поляков?
— Именно так. Но нашелся у нас предатель, иуда. Донес коронному гетману Потоцкому о заговоре. И был приказ меня арестовать и держать под стражей.
— Вы узнали об этом?
— Нет, откуда. Я распродавал остатки имущества и повел своего коня на ярмарку в Бужин. Схватили меня, допрашивали. Я, естественно, все отрицал. Даже нашлись люди, которые мои слова подтвердили.
— Отпустили?
— Нет, решили отдать под надзор переяславского полковника Кречовского.
— Он же ваш сподвижник?
— Это потом. А тогда он мне помог. Гетман Потоцкий решил, что от меня надо избавиться и прислал предписание о моей казни. Кречовский не устерег меня, и я бежал вместе с сыном Тимошей, Тимофеем.
Пишите в комментариях, о чем еще вы хотели бы узнать. Если было интересно, то поставьте лайк и подпишитесь, чтобы не пропустить новые интересные статьи.