«Игорь подозревал, что сын не от него, и сделал ДНК-тест. Результат перевернул всё с ног на голову: правда оказалась страшнее измены».
– Ты где вчера с ней был? – Игорь смотрел на меня, Лену, прищурившись, будто хотел прожечь взглядом.
Мне 36, ему 39, мы женаты восемь лет. Сын Мишка пошёл в садик – светлые волосы, голубые глаза, как у меня. Но в последние месяцы Игорь изменился. Хмурый, молчаливый, ворочался по ночам. А тут вдруг этот вопрос.
– С кем? – я опешила. – С подругой Оксаной, сидели в кафе.
– С Оксаной, значит, – хмыкнул он и ушёл в гараж.
Я не понимала, что его укусило. Мы жили спокойно: дом в пригороде, ипотека, он — электрик, я — в декрете, потом устроилась продавцом. Мишка родился через год после свадьбы, и Игорь его обожал — катал на плечах, строил с ним башни из кубиков. Но год назад что-то сломалось. Он стал коситься на сына, потом на меня.
Однажды я подслушала его разговор с другом Пашей:
– Паш, он на меня не похож. Глаза, волосы – всё её. А если он не мой?
– Да брось, – засмеялся Паша. – Все дети похожи на матерей.
Но Игорь не бросил. Я видела, как он разглядывал Мишку, словно искал улики.
Тень сомнений
Всё началось с мелочи. Год назад на дне рождения у тёти он выпил и спросил:
– Лен, а с кем ты была до меня?
– Ни с кем серьёзным, – ответила я. – Ты же знаешь.
– Знаю, – буркнул он, но глаза потемнели.
Потом он стал копаться в прошлом. Спрашивал о старых друзьях, листал мой телефон, хотя я ничего не прятала. Мишка подрос, стал копией меня — те же кудри, тот же смех. Игорь молчал, но я чувствовала, что он считает.
Однажды он пришёл с работы с пакетом из аптеки. Я заглянула внутрь — ватные палочки, какой-то набор.
– Что это? – спросила я.
– Для работы, – бросил он и спрятал в ящик.
Тогда я не знала, что это был набор для ДНК-теста. Игорь решил провести проверку тайно. Он взял у Мишки слюну — тот любил грызть карандаши, а у себя — зубную щётку. Отправил в лабораторию, как детектив из сериала.
День правды
Через две недели он пришёл домой с конвертом. Лицо белое, руки дрожат. Сел на кухне, молчал. Я готовила ужин – котлеты шипели на сковороде.
– Лен, сядь, – сказал он тихо.
– Что случилось? – я выключила плиту.
Он бросил конверт на стол:
– Мишка не мой.
Я замерла. В голове шум, как от поезда.
– Как не твой? – голос сорвался. – Ты о чём?
– ДНК-тест, – он ткнул в бумагу. – Ноль совпадений. Ты с кем-то была?
– Ты больной? – я вскочила. – Он наш сын! Я ни с кем не была!
Игорь смотрел, как зверь.
– Тогда объясни, – сказал он. – Докажи.
Я схватила конверт. Там чёрным по белому: "Вероятность отцовства – 0%". Ноги подкосились. Мишка в комнате играл в машинки, а я не понимала, как это возможно.
– Игорь, это ошибка, – сказала я. – Давай ещё раз сдадим.
– Ошибка? – он усмехнулся. – Я сам брал образцы. Ты мне семь лет врала.
Семейная тайна
Я плакала полночи. Мишка – мой сын, я рожала его в роддоме, видела, как он кричал первый раз. Измена? Бред. Но ДНК-тест бил в сердце. Утром позвонила маме:
– Мам, Игорь говорит, Мишка не его. ДНК сделал.
– Как не его? – мама ахнула. – Лен, ты что, гуляла?
– Нет! – крикнула я. – Что за бред?
Мама замолчала, потом сказала:
– Лен, приезжай. Нам нужно поговорить.
Я поехала к ней с Мишкой. Игорь остался дома — не смотрел на нас. Мама встретила нас, села на диван, сжала руки:
– Лена, это моя вина.
– Какая вина? – я не поняла.
– Когда ты рожала, в роддоме был бардак, – начала она. – Тебя увезли на кесарево, а потом принесли мальчика. Я не знала…
– Что не знала? – я задохнулась.
– Они могли перепутать, – прошептала мама. – Я видела другую женщину, она кричала, что её сына забрали. Но ты была без сознания, и я молчала.
Я упала на стул. Мишка — не мой? Не Игоря, не мой? У меня закружилась голова.
Разгадка
Мы с Игорем поехали в роддом. Документы были старыми, но мы нашли ту женщину — её звали Марина. Она родила в тот же день, тоже мальчика. Мы созвонились. Марина жила в соседнем городе, её сын Даня был копией Игоря — тёмные волосы, ямочка на подбородке.
Мы сдали ещё один ДНК-тест — я, Игорь, Мишка, Марина и Даня. Результат пришёл через неделю: Мишка — сын Марины, Даня — наш. В роддоме их перепутали.
Игорь посмотрел на бумагу, потом на меня:
– Лен, прости. Я думал, ты…
– А я думала, ты с ума сошёл, – сказала я, вытирая слёзы.
Мы встретились с Мариной. Она плакала:
– Я чувствовала, что Даня не мой. Он не похож на мужа.
Муж бросил её, когда Дане было три года, – сказал, что он «не мой». А Мишка рос с нами, и я любила его как своего.
Новая реальность
Мы решили не разлучать семьи. Мишка остался с нами — он называл меня мамой, а Даню — Мариной. Но дети узнали друг друга. Мы стали дружить семьями — ездили на дачу, жарили шашлыки. Игорь с Данькой мастерили скворечник, я с Мишкой пекла пироги.
Игорь изменился. Перестал подозревать, стал чаще меня обнимать. Однажды он сказал:
– Лен, я был дураком. Чуть всё не потерял из-за теста.
– А я чуть не потеряла сына, – ответила я. – Но он мой, ДНК или нет.
Прошёл год. Мишка пошёл в школу, Даня — тоже. Мы с Мариной шутим: у нас общие сыновья. Игорь больше не косится, а я дышу спокойно. Тайна раскрыта, но любовь осталась.
Спасибо, что дочитали, друзья! Если история вас тронула, ставьте лайк, пишите в комментариях, как бы вы поступили после такого ДНК-теста. И цените семью — она не только в крови. Ваш автор с вами!