В маленькой кухне панельной квартиры запахло жареным луком. Марина помешивала сковородку, стараясь не смотреть на Алексея, который, развалясь на стуле, листал соцсети.
— Опять омлет? — фыркнул он, не отрываясь от телефона. — Ты вообще умеешь нормально готовить?
— В морозилке котлеты, — тихо ответила она, — мог бы и сам разогреть.
— А ты зачем тогда здесь? — он наконец поднял глаза, и в них плескалась насмешка. — Жена из тебя никакая.
Утром он ушёл, хлопнув дверью, а вернулся с новым дроном в коробке. Марина как раз дочитывала квитанции за коммуналку.
— Ты серьёзно? — её голос дрогнул. — Мы же договаривались копить на новый холодильник...
— Мы ? — он расхохотался, вынимая дрон. — Это моя зарплата. Хочу — трачу на игрушки. Лучше бы училась экономить.
Вечером он потребовал показать чеки из магазина.
— Что опять? — она сжала в руке кулёк с яйцами.
— Ты купила яйца за 180 рублей? — его палец тыкал в чек. — В «Пятёрочке» они на 15 дешевле!
— Я брала по пути с работы...
— По пути? — он встал, нависая. — Ты специально ищешь способы потратить мои деньги!
Когда утром подгорела каша, началось с того, что он швырнул ложку в раковину.
— Ты вообще ничего не можешь сделать правильно! — орал он, а в его голосе звенела спесь. — Даже пожрать нормально приготовить!
— Может, сам в следующий раз...
— Заткнись! — он схватил тарелку с остатками еды и швырнул в стену. Грохот эхом отдался в ушах Марины.
Ночью она собрала вещи. Тихо, чтобы не скрипнула дверца шкафа. Утром оставила записку: «Ушла. Ключи под ковриком». А через месяц, получив повестку в суд, он орал в трубку:
— Ты что, совсем сдурела? Квартира-то твоя!
— Именно, — ответила она, — поэтому ты больше не живёшь здесь.
— Да ты без меня сдохнешь! — завизжал он.
— Проверим, — и Марина нажала «отбой», чувствуя, как впервые за пять лет распрямляется спина.
***
Марина перебирала старые квитанции, оставшиеся в ящике после переезда. Вдруг выпала пожелтевшая записка: «Купи молоко — Алёша». Она замерла. Вспомнилось, как однажды он заставил её в мороз идти за йогуртом в круглосуточный магазин — «а то мне завтра на работу, а ты целый день дома сидишь». А когда она вернулась, он уже спал, оставив грязную посуду в раковине.
— Ты же сама хотела жить со мной, — говорил он, когда она пыталась обсудить распределение обязанностей. — Мне после смены не до уборки.
Он всегда находил способ перевести всё на неё. Забыл про годовщину их знакомства — «а ты не напомнила». Не пришёл на её защиту диплома — «сама виновата, не сказала точное время». Даже когда у неё украли сумку, он вместо поддержки бросил: «Надо было внимательней быть».
Однажды соседка принесла пирог, и Марина, обрадовавшись, поставила его на стол.
— Ты что, совсем? — Алексей поморщился. — Я же на диете. Или тебе плевать, что я худею?
Он тогда съел три куска, а потом обвинил её в том, что она «подбивает его на срывы».
Вечерами он требовал, чтобы она сидела рядом, пока он смотрел футбол, но стоило ей задремать —
— Ты вообще меня не уважаешь! — кричал, тыча пультом в экран. — Даже поговорить нормально не можешь!
А ещё он любил давать советы:
— Носи платья — в них ты хоть на что-то похожа.
— Не красься в яркие цвета — выглядишь как цыганка.
— Хочешь, чтобы я тобой гордился? Начни, наконец, зарабатывать.
Но когда она устроилась на неполный день, он обиделся:
— Ты теперь важная? Дома грязно, а она на работе!
Всплыл в памяти тот день, когда она, простыв, попросила купить лекарства.
— У тебя денег нет? — он закатил глаза. — Держи сотню. И не вздумай купить что-то лишнее!
А ночью, когда она встала попить воды, увидела, как он жуёт её шоколадку из тумбочки.
— Это моё! — он даже не повернулся. — Ты же сама сказала — «ешь, если хочешь».
Последней каплей стал ремонт. Она мечтала о светлых обоях, он настоял на тёмных:
— Ты что, в интерьере разбираешься? Я мужик — мне виднее.
А через неделю привёл друга, и тот похвалил «классный дизайн». Алексей, гордо ухмыляясь, сказал:
— Да это я сам придумал. А Маринка хотела всё хотела испортить своими обоями в цветочек.
Теперь, глядя на пустые стены новой квартиры, она вдруг поняла: даже тогда, в их старой жизни, он всегда ставил её выбор последним. Но теперь пустота вокруг была её, свободной и тихой. И это пугало меньше, чем его вечное: «Без меня ты никто».
***
Судья поправила очки, глядя на пачку бумаг. Марина сидела, сцепив пальцы, и слушала, как Алексей, развалившись на стуле, вещал о «вложенных средствах».
— Я потратил на ремонт двести тысяч, — он усмехнулся, глядя на неё. — Или Мариночка забыла, как я плитку в ванной сам клал?
Она вспомнила, как он, лёжа на диване, кричал: «Зови мастера — мне некогда!» А потом требовал, чтобы она «не жаловалась на расходы».
— У вас есть доказательства? — спросила судья.
— Конечно! — он швырнул на стол чек из строительного магазина. — Вот, видите? Ламинат, краска...
Марина молча достала из папки выписки с её счёта.
— Это оплата за материалы, — её голос не дрогнул. — И расписка от бригады, которую наняла я.
Алексей побагровел.
— Ты врёшь! — он повернулся к залу, будто искал поддержки. — Это подделка!
Судья хлопнула молотком.
— У вас есть свидетели, подтверждающие ваше участие в ремонте?
Он замялся. Вспомнил, как соседка заходила попить чаю, и выпалил:
— Татьяна Ивановна видела, как я...
— Татьяна Ивановна умерла полгода назад, — тихо сказала Марина.
В зале повисла тишина. Алексей заскрипел зубами.
— Ты... — он наклонился через стол, — ты специально! Ты же ничего без меня не сможешь!
— Сможет, — вдруг раздался голос сзади. Свидетель-мастер махнул листком. — Она сама принимала работу. А вы, простите, только мешали.
После суда он догнал её у выхода.
— Думаешь, победила? — он схватил за рукав, но Марина вырвалась. — Ты грязь! Я тебя...
— Что? — она обернулась, и впервые за семь лет посмотрела прямо в его глаза. — Унизишь? Обвинишь? Крикнешь, что я «никто»?
Он замер, не узнавая её. А она шла к своей машине, чувствуя, как солнце печёт шею — и вдруг поняла, что больше не боится тепла. Даже если оно обжигает.