Я появился на свет в тот год, который стал для классика русской литературы, Ивана Алексеевича Бунина, последним. Столетний юбилей писателя (1970г.) совпал с периодом моего окончания средней школы. К сожалению, учебная программа тех лет не предусматривала изучения творческого наследия Нобелевского лауреата. Имя писателя, покинувшего Родину, надолго оставалось под запретом, уже одним этим вызывая к себе интерес, который при большом желание все же можно было удовлетворить. А уж будучи студентом Школы-студии МХАТ, я почитал постыдным не знать хотя бы отдельные его произведения.
Однако настоящее знакомство и подлинное погружение в мир его стихов и прозы произошло значительно позже. Только в середине 90-х годов прошлого столетия я приступил к работе над спектаклем по рассказам И.А. Бунина из знаменитого сборника «Темные аллеи» (режиссер Наталья Тимофеева). Поначалу он состоял из двух рассказов, «Галя Ганская» и «В Париже». Это был мой первый опыт, когда в один вечер предстояло сыграть два различных по возрасту и характеру персонажа. Выступать предполагалось на музейных площадках, где сама обстановка располагала к воплощению необходимой временной атмосферы.
С годами назрела потребность к созданию за новой редакции.
Теперь уже другой режиссер (Светлана Силантьева), дополнив постановку новыми рассказами и вокальными номерами, чем значительно усилила эмоциональное воздействие на зрителей, взялась за дело.
Моя новая партнерша, Ольга Матвеева, прекрасно исполняла романсы на стихи Бунина. Под впечатленем от ее чарующего пения я решился на отчаянный шаг, и мой герой тоже запел под гитару.
Для исполнения я выбрал стихи « И цветы, и шмели…», которые очень органично вплелись в канву спектакля.
Во второй редакции инсценировка претерпела значительные изменения. Добавился текстовой материал, обогатилось музыкальное сопровождение , украшенное вокалом. Помимо наслаждения от соприкосновения с подлинным психологическим материалом, столь благодатным для исполнителя, эта работа непрестанно преподносила все новые и новые сюрпризы.
В подтверждении своих слов приведу несколько примеров.
Однажды на наше выступление был приглашен президент Ассоциации «Бунинское наследие» Владимир Антонович Пречисский. Нам, конечно, было любопытно услышать мнение неравнодушного и знающего человека. Перед началом спектакля в госте угадывалась некая настороженность. Как потом выяснилось, до нас он посетил другой актерский коллектив и там, мягко говоря, с классиком обошлись несколько вольно. Нашу работу, в отличие от предыдущей, он одобрил, но при этом сделал замечание, сказав, что в романсе на стихи Бунина я не совсем точно произношу авторский текст. Это относилось к следующим строчкам:
И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
И лазурь, и полуденный зной…
Срок настанет -Господь сына блудного спросит:
«Был ли счастлив ты в жизни земной?»
И забуду я все – вспомню только вот эти Полевые пути меж колосьев и трав –
И от сладостных слез не успею ответить
К милосердным Коленам припав.
По словам Владимира Антоновича, именно в последнюю строку закралась ошибка. В моем исполнение она звучала иначе: «К милосердным коленям припав». В свое оправдание могу сказать, что стихи в таком варианте я впервые услышал от актрисы Евгении Симоновой. Она исполняла их под мелодию, написанную Александром Кайдановским. Взяв для проверки сборник стихов поэта, изданных в 1970-х годах), я опять же не обнаружил разночтения. И только юбилейное собрание сочинений И.Бунина 90-х годов подтвердило верность замечания. Поблагодарив Владимира Антоновича за восстановление истины, я, в свой черед, поделился с ним собственным открытием. Дело в том, что моего героя из рассказа «В Париже», бывшего царского генерала, зовут Николай Платонович. Не скрою, приятно по ходу действия, по- военному прищелкнув каблуками, представляться этим именем. Слышатся в данном сочетании определенные надежность и основательность, что в полной мере соответствует создаваемому на сцене образу. Кроме того, так звали поэта Огарева, поэтическая строка которого дала название всему циклу рассказов «Темные аллеи»:
«…Вблизи шиповник алый цвел, Стояла темных лип аллея». Окрестив так своего героя, Бунин, таким образом, делает реверанс в адрес своего собрата-поэта.
На этом литературные откровения не закончились. Подбирая стихи для своей чтецкой программы «За веком золотым серебряный грядет», я наткнулся на малоизвестные строчки поэта:
Норд-остом жгут пылающие зори.
Закат в огне, звезда дрожит алмазом.
Острей горит Вечерняя звезда.
Нет, рыбаки воротятся не все!
Зеленое взволнованное море
Ледяно-белым, страшным глазом
Еще огромней, чем всегда.
Маяк сверкает на косе.
25 августа 1903
Поразило обилие совпадений, связанных с трагическими событиями, случившимися через столетие в Театральном центре на Дубровке. Невольно напрашивается аналогия с предсказателем Нострадамусом. Даже маяк здесь упомянут не случайно, как и цвет моря, совпадающий с оттенком знамени исламистов. Поясняю: я родился и раннее детство провел на этой улице. Из окон нашей квартиры открывался вид на пустырь, где со временем возникло здание ТЦ (изначально построенного для Дома культуры 1-го ГПЗ). Так вот, в нашем доме был кинотеатр «Маяк». Кто-то может упрекнуть автора этих строчек в излишнем мистицизме. Ну и пусть… Просто хотелось поделиться своими размышлениями и догадками. А браться вновь и вновь за перо меня опять же побуждают строчки Ивана Алексеевича Бунина :
Молчат гробницы, мумии и кости,--
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь Письмена.
И нет у нас иного достоянья!
Умейте же беречь.
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
Наш дар бессмертный – речь.