Всё началось с женщины. В начале XVII века, когда Япония, измученная войной, затихла под властью сёгуната, в Киото появилась странная танцовщица. Её звали Идзумо-но Окуни, и её танцы были подобны пламени - неистовые и опасные, словно в неё вселился дух. Одни плевались, другие кидали монеты. Так родился кабуки - театр, где реальность переплелась с мифом.
Окуни собрала первую труппу из проституток, бродяг, беглых самураев. Их представления, полные эротики и сатиры, бередили умы и власть ответила запретом: женщинам запретили выходить на сцену. Казалось, кабуки умрёт, но женские роли стали играть мужчины с лицами под толстым слоем грима. Их назвали оннагата - мастера перевоплощения, чьё искусство граничило с колдовством.
К XVIII веку кабуки превратился в сложный механизм, где каждый винтик отточен веками. Сцена с вращающимся полом и люками-ловушками, позволяла демонам возникать из-под земли, а божествам - спускаться с неба. Актеры довели технику до абсолюта: застывшая поза миэ, когда герой, широко раскрыв глаза, на миг останавливал время, вызывала у зрителей крики восторга.
Ханамити ("цветочная тропа") - узкий помост через зал, стирал грань между сценой и зрителем, а грим кумадори превращал лицо актера в маску. Красный цвет означал справедливость, синий - зло, чёрный - сверхъестественную силу. Великий актер Дандзюро Итикава, игравший демонов, перед выходом на сцену медитировал в полной темноте, чтобы пробудить тьму внутри себя.
Сюжеты кабуки были кровавы и прекрасны, как самурайские мечи, усыпанные лепестками сакуры. Любовь, предательство, месть - здесь не боялись показать, как благородный самурай теряет честь, а куртизанка спасает врага ценой жизни. Но настоящая драма разыгрывалась за кулисами.
Актеры кабуки жили в жестком мире: мальчиков тренировали с пяти лет, ломая суставы ради идеальных жестов. Некоторые актеры сходили с ума, другие как легендарный Сюнсё, превращали жизнь в театр, появляясь на людях только в гриме.
Сегодня кабуки всё так же гипнотизирует. Под светом софитов, среди позолоты и шёлка, актёр замирает в позе миэ, и кажется, будто сквозь века смотрит сама Окуни, что превратила танец в бессмертие.
И если послушать, то в тишине между ударами барабана цудзуми Вы услышите: "Там, где льются стихи, нет места пустоте".
#театрвовсем