Пока в России, следуя приказу президента В. Путина о временном прекращении ударов по украинским объектам энергетики, в ночь на 19 марта сбивают 7 собственных (!) дронов, ВСУ бьют тремя беспилотниками по нефтебазе в станице Кавказской на Кубани, вызвав обширный пожар, и обстреливают центр Горловки, в результате чего 11 горожан ранено и повреждено множество гражданских строений.
В европейских СМИ подобная информация не тиражируется. В том же Париже власть пребывает в собственной, параллельной, реальности, в которой президентом Макроном взят курс «на защиту Украины с чистой совестью». Конечно, в Европе предполагали, что сумасбродный «пенсионер из Флориды» способен нарушить консенсус западных элит по вопросам международной политики. Но не до такой степени…
Накануне 18 марта, когда был намечен телефонный разговор президентов США и России, состоялась совместная
пресс-конференция Макрона с канцлером ФРГ Олафом Шольцем, где Макрон заявил следующее: «Именно детальные и комплексные мирные решения позволят добиться прочного и длительного мира и сопутствующих ему гарантий. Это остается нашей целью. И очевидно, что это немыслимо без украинцев за столом переговоров. Именно их мы с чистой совестью будем защищать».
Ранее французский лидер четко выделил Россию как угрозу для Парижа и Европы — в воздухе, в социальных сетях и в киберпространстве. Для противостояния с этой «угрозой» Макрон готов отправить своих солдат на Украину. На конференции с Шольцем он сообщил, что на авиабазе Люксей-сен-Совер на границе с Германией к 2035 году разместят Rafale с ядерными боеголовками и вдвое увеличат контингент — до двух тысяч человек.
В тот момент, когда Макрон обещал с «чистой совестью» защищать Украину от «русской орды», рядом, на одной из парижских улиц разыгралось настоящее сражение: полиция применила дубинки и спецсредства, чтобы очистить театр Гайте лирик, который сотни нелегальных мигрантов занимали в течение нескольких месяцев. Всё началось в декабре после того, как около 250 мигрантов были приглашены на конференцию в их поддержку, устроенную в помещении этого театра. По окончании конференции мигранты отказались уходить из зала, количество их увеличилось до пятисот. Три месяца продолжалась осада, и 18 марта полиция, наконец, штурмом взяла театральное здание, встретив жесткий отпор как со стороны самих мигрантов, так и их сторонников-активистов.
Макрону не до таких мелочей! Вообразив себя предводителем Европы, мастером большой геополитической игры, разве снизойдешь до каких-то там мигрантов в парижском театре, когда впереди маячит приз за «победу над Россией»?
С руководством Великобритании в лице Стармера уже намечена встреча по вопросу отправки миротворцев на Украину. Тем более что Зеленский назвал ввод 200 тыс. иностранных военных минимальным количеством для поддержания мира. Однако осторожные западные партнеры называют сценарий с размещением от 40 тыс. до 50 тыс. зарубежных военнослужащих на 1000-километровой линии фронта (Financial Times (FT).
Над феноменом возросшего алармизма в европейском истеблишменте, подпитываемого милитаристским угаром, размышляет Дэвид Белл, ученый, врач, эксперт института Вrownstone (США).
«В начале фильма «Спасти рядового Райана» есть длинная сцена высадки в Нормандии, когда отсеки десантных катеров открываются на пляжах Нормандии, и всех, кто находится внутри, встречает град пуль, разрывая человеческую плоть. Гибнут экипажи одного десантного катера за другим… Всех, бывших банкиров, учителей, студентов, фермеров разрывает на части, их внутренности вываливаются наружу, а они, ещё живые, взывают о помощи, которой и не предвидится. Так происходит, когда пулемётчик открывает огонь в открытые крышки люков десантного корабля или бронетранспортёра, где находится группа, отправленная для захвата клочка земли…
Именно к такому развитию событий сейчас призывают многие европейские политики…
Люди, владеющие акциями в военной промышленности, становятся богаче каждый раз, когда выстреливает один из снарядов и его заменяют следующим… Эти люди имеют финансовую и, часто, политическую выгоду от того, что сильные мужские тела разрывает на части. И это мы называем войной, которая становится всё более популярной на Западе в качестве инструмента политической стратегии, как правило, направленной на других и детей других.
Но последствия войны не ограничиваются ранениями и смертью многих из тех, кто сражается. Массовые убийства мирных жителей, изнасилования женщин могут стать обычным делом, если исчезнет понятие гуманизм и восторжествует жестокость. Если укоренятся идеи о том, что можно рассматривать человека как лишний объект, ресурс, биологический материал.
Если мои рассуждения кому-то покажутся абстрактными, попробуйте применить их к своим близким и подумайте, чем все это может обернуться лично для вас.
Война оправдана только тогда, если она справедлива. И я не собираюсь вступать в дискуссию, что каждая война – это зло, спорить о том, кто прав, а кто виноват в нынешних войнах.
Войн всеми силами необходимо избегать, несмотря на их ужасающую нормального человека популярность среди многих нынешних политических лидеров и в наших СМИ.
Когда в результате голосования по Брекситу было решено, что Великобритания выйдет из Европейского союза (ЕС), я, как и многие другие, пришёл в отчаяние. Мы ведь вроде бы должны учиться на ошибках прошлого, а существование ЕС совпало с самым продолжительным периодом мира между западноевропейскими государствами за последние 2000 лет. Казалось, выход Британии из ЕС поставит под угрозу это значимое достижение. Но оставалась надежда, что будем еще больше и теснее сотрудничать, договариваться, улаживать методами дипломатии возникающие противоречия. В то время, девять лет назад, СМИ, левые, центристские и большая часть правых политических сил были вроде согласны с этим.
А сегодня мы, европейцы, столкнулись с такой реальностью, когда руководство ЕС стремится оправдать продолжение войны, выделяет на нее гигантские средства, проявляя упорное нежелание даже обсуждать малейшие возможности прекращение убийств. Для этого потребовался новый президент за океаном, а наши самозваные элиты потешаются над ним.
В извращенной логике сторонников продолжения войны воинственный настрой считается добродетелью. А переговоры с лидерами противоборствующих сторон во время боевых действий, убивающих тысячи людей, называют предательством. Тех, кто предлагает взглянуть на проблему с обеих сторон, почему-то клеймят «крайне правыми», «агентами Кремля» и пр.
ЕС, который некогда задумывался как инструмент для прекращения войн, теперь настаивает на стратегии мощного перевооружения, милитаризации всей Европы.
Горькая ирония этой ситуации, похоже, ускользает от внимания как лидеров Евросоюза, так и журналистов. Аргумент - «мир через силу» - выглядят жалкой фикцией в сочетании с установившейся цензурой, разгулом пропаганды и отказом от переговоров.
Хочется спросить так, как недавно спросил вице-президент США Дж. Д. Вэнс у европейских лидеров: какие ценности вы на самом деле исповедуете и защищаете?
Недостаток военного опыта не объясняет нынешний европейский энтузиазм по поводу продолжения войны. Те, кто развязал Вторую мировую войну в Европе, несомненно, испытали на себе ужасы Первой мировой. Помимо финансовых стимулов, которые выдвигает кровопролитие, существуют также политические идеологии, позволяющие превратить массовую гибель людей в абстрактную и даже позитивную идею.
Для своего оправдания в глазах европейского обывателя создается такая антигуманная картина: те, кто где-то там умирает, должны восприниматься как представители другого класса, с другим уровнем интеллекта, как расходный материал ради поддержания порядка, основанного на правилах, или ради любого другого лозунга, который отделит «нас» от «них»... Хотя нынешнее противостояние идей кажется скорее социальным, классовым, чем географическим или националистическим, в европейской истории есть множество вариаций обоих вариантов.
Однажды обнаружив, что утратила смысл своего существования, Европа вернулась к тому, с чего начинала: аристократия уничтожает своих крепостных в перерывах между светскими раутами, клубной жизнью и развлечениями. В моде поверхностное мышление, и СМИ охотно приспособились к этому. А демократия стала означать, что к власти должны приходить только «правильные» люди. Война вновь допустима.
Есть слабый проблеск надежды, что лидеры с подобной идеологией будут задвинуты далеко на свалку истории теми, кто находится за пределами фантома «европейский сад», ценит жизни людей и готов дать миру шанс.
Об авторе: Дэвид Белл, старший научный сотрудник Института Браунстоун, — врач, консультант по биотехнологиям. Работал во Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), руководитель специальной программы в Фонде инновационных диагностических средств (FIND) в Женеве, Швейцария, и директор по технологиям глобального здравоохранения в Intellectual Ventures Global Good Fund в Белвью, штат Вашингтон, США.