Кухня пахла подгоревшей кашей. Ольга выключила плиту, глядя на треснувшую эмалированную кастрюлю — подарок свекрови на свадьбу. Когда-то она мечтала о наборе посуды из рекламы, но теперь даже ручка от сковородки болталась на проволоке. Дети, Маша и Саша, сидели за столом, вырезая звёзды из старых газет. Их пальцы были в чернильных пятнах — новых ручек Алексей не покупал уже месяц.
— Мам, а папа сегодня придёт? — спросил Саша, аккуратно отделяя бумажную звезду от текста о повышении цен на бензин.
— Не знаю, — Ольга помешала кашу, стараясь не смотреть на сына. — Ешьте пока.
Она услышала скрип входной двери за минуту до того, как в прихожей раздались шаги. Алексей ввалился в кухню, пахнущий сигаретами и дешёвым коньяком, с пакетом в руке.
— О, семья в сборе! — он швырнул пакет на стол. Пластмассовые игрушки — китайский трансформер и кукла без волос — выкатились на клеёнку. — Держи, чемпионы.
Маша потянулась к кукле, но Ольга перехватила её руку.
— Сначала ужин.
— Да ладно тебе! — Алексей плюхнулся на табурет, от которого отвалилась половина спинки. — Дети рады. А ты как всегда — лицо как у стиральной доски.
Саша замер, сжав трансформер. Он знал: сейчас начнётся.
— Где ты был? — Ольга налила в миску жидкой каши. — Ты обещал забрать Сашу из школы вчера. Его Петровна домой отвела.
— Да ну? — Алексей хмыкнул. — А я был на переговорах. Новый проект — доставка еды для веганов. Золотое дно!
— На какие деньги? — Ольга поставила миску перед сыном. — Ты взял кредит под залог квартиры в прошлый раз.
— Ты никогда меня не поддерживала! — он стукнул кулаком по столу. Звезда Маши упала в кашу. — Это всё твоя школа! Если бы ты не тратилась на эти дурацкие уроки...
— Я работаю! — Ольгин голос дрогнул. — А ты пропадаешь неделями, а потом приходишь с игрушками, которые ломаются через день!
Алексей встал, сгребая пакет.
— Ладно, я ухожу. Не нужна мне такая семья.
— Куда ты пойдёшь? — впервые за вечер заговорил Саша.
— Саша! — Ольга сжала его плечо.
— К другу, — бросил Алексей, хлопнув дверью.
Маша заплакала. Кукла без волос лежала в луже каши, одна рука отвалилась.
В три ночи Ольга проснулась от звука ключа. Она не шевелилась, прислушиваясь к шагам в коридоре. Алексей ввалился в спальню, пахнущий чужими духами.
— Где ты был? — спросила она, не открывая глаз.
— У Серёги.
— У того, который обещал тебе долю в автосервисе? Или который в прошлом месяце занял двадцать тысяч?
— Ты вообще меня не ценишь, — он упал на кровать, не раздеваясь. — Я для вас стараюсь...
— Ты вчера опять у Вики был, — тихо сказала Ольга. — Она звонила. Спрашивала, не вернёшь ли ты ей деньги за аренду.
Алексей молчал. В темноте звучало только его прерывистое дыхание.
Утром Ольга нашла в кармане его куртки чек из ресторана на две тысячи рублей. Саша сидел на подоконнике, прижавшись лбом к холодному стеклу.
— Мам, а правда, что папа скоро станет миллионером? — спросил он, не оборачиваясь.
— Нет, — Ольга села рядом. — Папа... папа в кризисе.
— А он вернётся?
Она прижала сына к себе, чувствуя, как дрожат его тонкие плечи.
Через неделю Алексей не пришёл вообще. Ольга обзвонила больницы, морг, его «друзей» — те отвечали невнятно. На третий день она нашла его в подвале многоэтажки, где он сидел с ноутбуком и бутылкой водки.
— Я гений! — он схватил её за руку, не замечая синяков. — Смотри — криптовалюта! Мы вложим деньги, и...
— У нас нет денег,
— Ты эгоистка! — Алексей швырнул бутылку в стену. — Ты думаешь только о себе!
Ночью Ольга собрала вещи. В дверях её остановил детский голос:
— Мам, а мы теперь будем жить на улице? — Маша стояла в ночной рубашке, сжимая сломанную куклу.
— Нет, — Ольга присела перед ней. — Мы будем жить просто отдельно от папы.
Когда они вышли на улицу, шёл дождь. Ольга оглянулась на окно, где мелькнула Алексеева тень. «Хватит», — прошептала она, но не поняла — ему или себе.
Сняв комнату в коммуналке, Ольга устроилась уборщицей в офис. Дети ходили в школу пешком, завтракая булочками из ларька. Иногда звонил Алексей:
— Я всё исправлю! — кричал он в трубку. — Мне нужна ещё неделя!
— У тебя было двадцать лет, — отвечала Ольга и вешала трубку.
Однажды Саша принёс пятёрку по математике. Маша нарисовала портрет матери с улыбкой — впервые за много лет. А ночью Ольга плакала, гладя старое платье, в котором когда-то шла под венец.
Весной пришло письмо: Алексея нашли мёртвым в гараже друга. На одной из вечеринок его друга, ему резко стало плохо. Сердце остановилось, не выдержало количество выпитого. Экспертиза показала наличие дополнительных веществ в организме. На похоронах Ольга смотрела, как гроб опускают в землю, и думала о том, что даже смерть его была шумной, нелепой, как вся его жизнь. Как может человек так глупо всё потерять, когда у него было абсолютно всё для счастья.
Возвращаясь домой, она купила детям мороженое. Саша слизывал шоколадную крошку с пальцев, Маша смеялась, размазывая сливки по щекам. Ольга вдруг поняла, что не помнит, когда в последний раз видела их такими счастливыми. Они ещё не знали, что отца не стало, но будто чувствовали какое-то облегчение.
***
Ольга повесила последнюю картину — натюрморт с подсолнухами, который Маша нарисовала в художественной студии. Солнечный луч скользнул по рамке, отражаясь в новом зеркале в прихожей. Дети спорили на кухне, чья очередь мыть посуду.
— Я уже вчера мыл! — Саша, нырнув под стол, вылез с победным видом, держа грязную кружку.
— А я помогала Маше с проектом, — Ольга взяла у него кружку, вдыхая запах шоколада. — Идите гуляйте.
Они выскочили, оставив за собой хлопнувшую дверь и смех. Она осталась одна, слушая тишину, которая теперь была не пустой, а уютной.
Работа в библиотеке стала неожиданным спасением. Утром, проходя между стеллажей с книгами, она чувствовала запах бумаги и кофе из автомата. Коллеги — пожилая Зинаида Павловна и студентка Алина — сначала жалели её, потом стали просто друзьями.
— Возьми «Мастера и Маргариту», — Алина подмигнула, подкладывая книгу на стойку. — Там про то, как чёрти сбегают. Вдохновляюще!
Ольга смеялась. Смех давался легко, как дыхание.
Вечера теперь принадлежали им. Маша рисовала за кухонным столом, а Саша, ставший капитаном школьной футбольной команды, рассказывал о тренировках. Иногда Ольга ловила себя на мысли, что не помнит, когда в последний раз готовила ужин в спешке или прятала синяки под свитером.
— Мам, а помнишь, как папа разбил тарелку? — спросил Саша как-то за чаем.
— Помню, — она помешала ложкой в кружке. — Но теперь у нас новые тарелки. Их подарила Зинаида Павловна.
— Красивые, — Маша провела пальцем по голубой росписи. — Как в музее.
Однажды в почтовом ящике нашла письмо от Алексея. Конверт пожелтел, штамп — трёхлетней давности.
«Оль, прости. Я сегодня у друга останусь, не жди».
Она сожгла письмо в пепельнице на балконе. Пепел развеялся ветром, а она пошла поливать герань, которую выращивала с весны.
Осень принесла первые листопады. Саша собирал листья для школьного гербария, Маша фотографировала их на старый фотоаппарат, купленный на барахолке. Ольга, гуляя с ними по парку, вдруг поняла, что больше не вздрагивает от звука шагов за спиной.
— Мам, смотри! — Маша показала на утку, плывущую по пруду. — Как в той сказке, помнишь?
Ольга кивнула. Она теперь знала наизусть все сказки, которые читала детям перед сном.
Новый год встретили с коллегами из библиотеки. Зинаида Павловна принесла оливье, Алина — гирлянду. Дети водили хоровод вокруг ёлки.
— Ты счастлива? — спросила Зинаида, наливая шампанское.
— Да, — Ольга посмотрела на Сашу, который пытался влезть на стул, чтобы достать мандарин с верхушки ёлки. — Просто... да.
Весной Маша получила грамоту за лучшую иллюстрацию к «Гербе города». Саша забил решающий гол в матче. Ольга, сидя на трибуне, вдруг вспомнила, как Алексей кричал: «Вы ничего не стоите!» Теперь её дети стоили целого мира.
Иногда она заходила к нему. Не часто. Оставляла белые розы — без слов, без слёз.
— Ты хотел быть героем, — говорила она, глядя на фото. — Но настоящие герои — те, кто рядом и ценит, что имеет.