- Снег кружится, летает, летает ... - подпевает телевизору Оля, расставляя свечи по накрытому зелёно-красной скатертью, в тон новогоднему настроению, столу.
- Мы с вами как в мультике "Зима в Простоквашино", - смеётся она. - Только у нас - Зима в Кудряшках!!!
- Люся, ты не забыла пожелания для лотореи написать? Сколько нас? Раз, два, три... на улице Таня и ещё Таня - четыре, пять, Ира на кухне с Наташей и Таней - шесть, семь, восемь... Лена где? - Снег со Светой убирают? Девять, десять... Я - одиннадцать... Люба с Зиной где? У бабушки Стеши? А её не забыли пригласить, одна небось Новый год встречать будет?
- Эх, какая красота кругом!!! - это уже Наташа на минуту остановилась перед окном: - Девчонки, на улице просто настоящий волшебный новогодний день! Снег идёт! Да пушистый какой! А деревья - как в сказке! Люся, Люся, иди скорей: смотри красота какая! А кто фонарь на окно поставил? - Красиво! Заходите на наш огонёк все, кто новому году рад!!!
Люся снисходительно улыбается восторгам девчат, которые собрались в свою коммуну на совместное новогоднее празднество. Она уже успела наглядеться за эти месяцы и на чистую белоснежную красоту, и на снегирей, клюющих рябину под окном, и вволю насладилась вечерним блаженством у камина с книгой в руках. Она да Лариса остались зимовать в общем для коммуны домике, доставшемся им от зажиточного крестьянина Жукова, с клада которого и началась наша история, и от почившей в лету деревенской учительницы, исправно и аккуратно следившей за домом.
Лариса тоже хлопочет, насколько возможно управляя суетой подготовки к встрече нового года: - Ира, может ещё муки занести, хватит на тесто для печенья? Торт какой ты уже собрала! ты - волшебница, Ирочка!
Ира Блохина довольна собой: торт, действительно, удался на славу, с заснеженными ёлочкой и домиком - ни дать, ни взять, а их, теперь уже общий, дом! Теперь дело за имбирным печеньем на чайный новогодний стол: удивлять так удивлять! Всё должно быть волшебно: новый год же!
А Лариса уже шепчется с Таней: - Таня, а подарки у нас под ёлкой не засыплет снегом? Укрыла? А я и не подумала... Вот будет сюрприз для всех, правда? Как здорово ты с этим придумала, чтобы каждый поздравлял кого-то одного. Ты кому подарок даришь? Ах, ну да, секрет-секрет, - смеётся она.
Дом, благодаря усилиям Лены и Оли, уже осенью был официально зарегистрирован за коммуной и деревня Кудряшка с тех пор стала родным местом для всех подружившихся между собой бывалых марафонок, шагающих и шагающих своим марафоном за здоровым образом жизни.
Жители деревни в благодарность за все "подвиги" и добрые дела для деревни снабдили коммуну, первую зиму зимовавшую в деревне, и дровами, и овощами: о чём волноваться, живи себе да поживай!
Хлопнула входная дверь. Катя и Тоня топтались на коврике у входа, обметая остатки снега с обуви.
- Девочки, церковь - сказка: чистенькая, беленькая, иконы намоленные радуются людям! Богородица со складня просто сияет!!! Благодать какая! И батюшка - любой храм такому позавидует, какую проповедь произнёс! В общем, девочки, если мы ничего в жизни более не сделаем, но то, что людям эту благодать вернули - многие грехи наши обелит...
Катя с восторгом рассказывает и рассказывает, а Люсе вдруг вспомнилось, как они с Наташей не спали ночь, поджидая не вернувшихся из подземелья девчат, и как Наташе пришло в голову складень, ещё хранившийся в сельсовете, раскрыть и попросить, как могли, у Богородицы помощи. Она тоже не подбирала тогда слова, они сами собой как-то складывались у ней в ту просьбу уберечь девчат и как её поразило тогда внезапное, чуть видимое, но свечение Богородицы. Как будто она услышала... Если бы не с ней такое чудо произошло, то, наверно, засомневалась бы что такое возможно. Интересно, а Наташа видела это свечение? Как-то недосуг было об этом тогда спросить, а сейчас вдруг вспомнилось.
- Наташ, а помнишь мы с тобой просили Богородицу помочь девчатам выйти из подземелья?Ты ничего не видела при этом?
-Ты про то, что она светилась?
Люся улыбается и вдруг понимает, что чувствует человек, когда говорят: "как божок по душе босыми ножками пробежал". На душе была та благодать, о которой с восторгом рассказывала Катя. Люся уже не раз навещала Богородицу в открывшейся церкви после её небольшого, но ремонта, любовалась её сиющим ликом и неслышно разговаривала с ней.
- Девочки, а помните субботники на ремонте церкви? - Катя всё ещё радостно возбуждена от посещения церковной службы. - И как ещё один клад нашли? Батюшка-то не мог все иконы унести спрятать, вот и спрятал под половицами, а Люба возьми да и провались в эту сгнившую половицу. Вот и скажи, что это произошло случайно, правда? Не-е-ет, это Господь управил, что пришло время иконам выйти людям служить...
Шум, гам, суета - до Нового года осталось четыре часа. Накрывается большой, из сада занесенный, чуть ли не на всю горницу стол. Лавки, накрытые половиками, а иначе на всех мест не хватит. Ёлка за окном, под снежными сугробами на своих лапах, переливается веселыми огоньками. На столе, тут и там, горят свечи в небольших еловых веночках (Ира с Зиной смастерили), пельмени с пылу, с жару, уже дымятся в больших блюдах, расставленных по столу, мандарины - Новый год уже стучал в те двери, за которыми его ждали.
Бабушка Стеша, скинув шаль и оставшись в неизменном белом платочке, кокетливо повязанном вокруг её круглого лица, торопилась рассказать последние деревенские новости:
- Девки, что я скажу! Елена, что в соседках у вас, вчера на кладбище с мужем ездили, а могилка-то Златы почищена! И венок свежий из ели на кресте! Кто? Что? никто не знает!
На похороны Златы собралась вся деревня: так всколыхнули её предшествующие события. Гроб с иссохшим, но нетленным телом Златы стоял, как и положено, перед воротами её дома, чтобы все, кто желал, могли проститься с ней. В морге, при омовении, обнаружилось, что Злата носила крест, его на неё и надели, облакая её в льняную светлую рубаху, которая обнаружилась в приготовленном Златой погребальном узелке. Откуда знала, что умирает, молодая для смерти ведь ещё была? Бирюзовые бусы, единственное украшение Златы - откуда они у ней? положили сверху на тело. Прозвище Кликуха в одночасье забылось, вдруг многие вспомнили, что обладала она даром необычным: лечить могла! "Кликуха" прилипла к ней, когда она смерти чужие вдруг предвидеть стала, вот и стали травить её всей деревней: кому хочется знать, что в их доме покойник ожидается? Зачем она стала это делать, сейчас, по прошествии времени, вдруг вспомнили и решили, что началось всё с заболевшей девочки шести лет от роду. Простыла она да так, что в район срочно везти надо было, а мать с отцом решили, что вот капустным листом обложат, чтобы температуру сбить, да Злата дай Бог поможет, а Злата возьми да и скажи тогда в первый раз своё предсказание, воспринятое потом как кликушество несчастий: - Опомнитесь! Девчонку в город везите! Крест в вашу избу!
Девочка умерла, а весть о том, что Злата напророчествовала это, уже бежало впереди её. Деревня уже с оглядкой стала звать Злату, если была в ней нужда, а она, от обиды ли, нет-нет да стала покрикивать у изб о том, что в избе покойник может быть: предупреждала знать. Так и потеряла былое своё доброе имя Злата, и стала для всей деревни Кликухой.
Сейчас, по прошествии времени, вспоминать стали, что ведь не все смерти она окликала, какие в деревне были, а только те, где люди болели и их можно было ещё спасти.
На погосте, сидя за поминальным столом, односельчане один за другим вспоминали, что Злата вообще-то была отзывчивым и добрым человеком, с легким словом на языке - утешить могла в любой напасти. Бабушка Стеша сказала тогда горестно: - Как будто пелена на глазах у нас была... и вот наступило время, чтобы она спала... За что человека травили? А ведь не уехала, не ушла ... терпела...
Готовясь к похоронам, женская коммуна взяла на себя обязанность подготовить подарки в помин Златы. Долго решали, что это может быть: полотенчики ли, носочки или что другое. Остановились на хлопчатобумажных беленьких головных платках для женщин, каким и Злата была покрыта, а для мужчин - носовых, в крупную клетку, платках.
Кто-то сказал тогда, что поминальные вещи нельзя использовать, а хранить именно как помин усопшего человека. Поспорили даже об этом, что, наоборот, пользоваться нужно все 40 дней, поминая усопшего, что так важно для его души на том свете. Ссориться не стали, порешили, что традиции в каждой местности свои, пусть каждый в соответствии с этими традициями и следует.
- Девчата, а помните голубей над кладбищем, когда Злату хоронили? Одна сидела всё время неподвижно на берёзе у могилы Златы - мать, наверное...
Люся помнит то щемящее, до слёз, чувство, когда от кружившей над кладбищем стаи голубей вдруг отделилась одна голубка и, сделав круг над головами присутствующих, села на берёзу у вырытой могилы для Златы. Она, казалось, наблюдала за всем и, действительно, как бы подавала знак, что это для неё важно. Все, кто заметил голубку, зашептались: - "Мать, мать прилетела... ". Всё это придавало какой-то особый, мистический, характер происходящему. Да, загадки, связанные со Златой и её матерью, продолжали и продолжали загадываться. И разгадывать их придётся ещё, наверно, долго.
- А еловые ветки, что по ходу процессии к кладбищу под ноги бросали? - продолжают вспоминать похороны Златы девчата. - Кто-то их потом на обочину дороги переложил и они там до самого снега так и лежали, напоминая о Злате - вот тебе и помин! Идешь, а ветки напоминают - невольно Злату вспомнишь...
- А заговоры на открытие кладов? - смеётся Таня Коротких. - Помните какая шумиха была по деревне? Все кинулись клады семейные искать! Нда-а-а... наделали мы тогда шороху деревне! Книгу с наговорами чуть до дыр не зачитали!
- А музей открывшийся? Церковь? Не-е-ет, девочки, мы с вами не зря небо Кудряшек коптили! Смотрите какой след в её жизни оставили? Потом о нас тоже легенды слагать будут... - смеётся уже другая Таня.
Так за воспоминаниями и встретила наша женская коммуна свой первый общий новый год! Радостный поиск своего подарка под ёлкой - как дети право! Хоровод! А чайный стол, собранный Ирой?
Люся сидит в своём кресле у затухающего камина: не спится. Улыбается, вспоминая восторги приезжающих девчат красотой заснеженной деревни, золотом сиющих куполов воскресшей из небытия церкви, теплым бытом их теперь общего дома, хозяйки которого она, Люся, и Лариса - первые зимовщики. Как приятно! На коленях уютно лежит книга, подарок от Тани: "Тепло жизни...". Как она угадала, выбирая для неё такой подарок?
Впереди ещё много и таких тёплых встреч, и весенних хлопот, а пока: догорает камин, кресло и теплый плед на ногах, кружка с чаем в руках, книга на коленях и дыхание спящих подруг по коммуне.
Удивительное тепло жизни... Наверно, оно в этом?
----------------------------
Я думаю, что приключения женской коммуны на этом не закончились и впереди у ней ещё много интересных и незабываемых дней, о которых, спустя какое время, воскликнешь: - А помнишь?
Спасибо Люсе, что дала своей мечтой импульс для этих приключений.
А я пока откланиваюсь. Заглядывайте на мой огонёк - мне будет приятно!
С уважением я, Татьяна!