С УТРА ПОРАНЬШЕ
Дело было в 1981г. Парадокс заключался в том, что из всех анапских потоков этот был самым спокойным. Последний «поток» был до того разновозрастным, что вторая наша группа даже не участвовала в «военно-морской игре», пионеров не хватало для разных постов! Как следствие, мы были полностью выключены из общественной жизни! А ребята были «золотые» (об этом я, кажется, писал в «Дяде Валере»). Казалось бы, ну, что могло произойти?
А произошло следующее:
Уже одевшись и отправившись по своим утренним делам, краем глаза я увидел следующую мизансцену:
−Что вы делаете?! А ну-ка прекратите! – вбежала с улицы вся злая Клавдия Ивановна, бабка Игоря Воронова. При этом одна рука у неё была вытянута вперёд, а другая поднята вверх. Как паровоз, ей-богу! Она помчалась прямо в дальний конец веранды, где периферическим зрением я, действительно, видел какое-то сотрясение кроватей.
Вслед за этим вбегает Полина Андреевна, ещё без халата и колпака:
−Что тут происходит? А ну-ка прекратите, эй! – и бежит в ту же сторону.
Спустя годы я сильно жалел, что не оглянулся, не посмотрел, что же там происходит? Хотя что я мог увидеть через полверанды, кроватей 20? Когда же я возвращался назад, всё было кончено. Так мне казалось. Потому что, выйдя в коридор, я увидел следующую картину:
−И знать ничего не хочу! – ревела громом Полина Андреевна, твёрдо и быстро вышагивая в только что накинутом халате в сторону выхода. – Ваш Игорь – зверь, а не человек!
−Ну, поймите, Полина Андреевна, у него печень! – подвизалась за ней умоляющая Клавдия Ивановна.
−А у других ничего, да? Надо было раньше думать, прежде, чем кулаками махаться.
Обе скрылись в вестибюле. «Конфликт исчерпан», подумал я и в какой-то мере оказался прав. У нас все знали, кто такой Алёша Клыков и кто такой Игорь Воронов. Знала это и Полина Андреевна. Но прежде, чем речь пойдёт дальше, надо кое-что пояснить.
«Родители» мы делили про себя на три вида. По крайней мере, это делал я. Были те, которые посещают – и это была, естественно, самый распространённый вид (официально санаторий был «закрытым»). Но находились и такие, которые умудрялись на целых 3 месяца как-то устраиваться в санаторий. Так вот, одни из них (как дядя Валера) душой болели за всех. Они и отпрысков своих учили не отрываться от коллектива. Да я и писал об этом (см. выше). Другие же из них все 3 месяца пребывания ни на кого внимания не обращали! Как будто нас и не было.
Вороновы были из таких. Нет, сам Игорь, наверняка, был бы адекватнее, если б не его бабка: когда её не было, Игорь выглядел вполне компанейским человеком, хотя ребята его всё же недолюбливали. Причины были, но я их просто не помню. Но стὁит на горизонте появиться его бабке – всё! Игоря нет. Вместо него возникает какая-то «тень отца Гамлета». Точнее, нас нет. С нами и здороваться не надо, мы же не люди. Весь день о чём-то шушукаются, посмеиваются над кем-то… Очень нам это не нравилось!
В тот день почему-то все кругом говорили только об этом происшествии. Создавалось впечатление, что и говорить-то больше не о чём: о драке говорили за завтраком, на прогулках, на лечениях – везде! И во всех беседах тон был какой-то извиняющийся. Так, когда я спускался по лестнице с физио, Магомед, который добровольно вызвался зачем-то меня страховать, не с того, не с сего, вдруг начал:
−Но мы же не знали, что у Игоря печень больная, верно?
−Да правильно вы сделали! − безапелляционно сказал я. – Что переживаешь? Его давно надо было «попотрошить»!
То, что «детские суждения» бывают жестокими, известно давно. Но, к сожалению, я оказался прав.
Это выяснилось во время полдника. Мне было неудобно, что, находясь в той же палате (на веранде), я не знал, в чём конкретно дело? А за столом я сидел с Лёшей Герасимовым из второй палаты. Улучшив момент, я и спросил у него подробности. Он поведал следующую историю:
Игорь с Алёшей Клыковым о чём-то поспорили. Слово за слово, слово за слово, дело дошло до обвинений. При чём, первым начал Воронов. Он же первым начал обзываться. Ну, и под конец, первым нанёс удар. Но у Алёши руки не работали! Он и попросил помочь. Ребята налетели на Игоря со всех сторон (напоминаю, ранним утром никто ещё от кроватей не отошёл). Ну, и надавали ему по печени.
Я долго не мог связать концы с концами. Почему эта история так меня цепляет? Пока однажды, лет 10 спустя, в моих воспоминаниях на это происшествие не наложилась беседа, которая, возможно, случилась за день до этого, а может за несколько дней.
Мы все были в игровой. Не помню, по какому случаю, да это и не важно. Мы с Клыковым сидели вместе и были невольными свидетелями того, что подле нас вытворял Игорь. Он вился и крутился волчком, то и дело припадая на колено, возле Ларисы Ярцевой, сидевшей на детском стульчике. А теперь – нюанс: нам с Клыковым и Вороновым было по 15 лет, Ларисе – где-то 7 – 8! На дворе стоял 1981г.
−Вот козёл! – начал Лёша. – Ну, что он делает, а?
−Играет! – в тон ему ответил я.
−Ну, так же нельзя! Сегодня с одной, вчера с другой, завтра с третьей…
Вообще-то я не удивился, но для приличия спросил:
−Как вчера с другой? Сам, что ль, видел?
−Да, уж, видел, − вздохнул Лёша. – А вообще, для него это – игра, всего-навсего.
−Ну, это просто непорядочно! – возмутился я. – Мало ли, кто кому нравится!
−Да в том-то и дело, что ему никто не нравится! Он просто издевается над здравым смыслом. И надо мной тоже.
−А ты-то здесь при чём?
−Мне нравится Лариса. Только никому не говори.
−И тебе?
−А что, и ты на неё глаз положил?
−Нет, конечно! Мне Лена нравится. Но я же молчу! А этот скачет, как недорезанный…
−Абсолютно верно, − подтвердил Алёша, не сводя глаз с Ларисы и Игоря.
Не знаю, до чего бы мы тогда договорились, но тут всех нас куда-то позвали. А на следующее утро произошло то, что произошло…
30 / 05 – 1 / 06 – 13г.