Президент Владимир Путин подписал указ о единовременных выплатах участникам боевых действий в Донбассе — тем, кто воевал в составе формирований ДНР и ЛНР ещё с 2014 года и после ранений стал инвалидом. Этим добровольцам первой волны выплатят от 4 418 086 до 6 054 415 рублей — в зависимости от группы инвалидности. Для них это долгожданный выстраданный указ. Многие из тех, кто первыми встал тогда на защиту Донбасса и получил тяжёлые раны, так до него и не дожили. А от остальных на протяжении все этих 10 лет потребовалось мужество, не меньшее, чем на фронте. Царьград рассказывает историю одного из таких людей — бывшего бойца спецназа "Патриот" Олега Тимощука. Он уже больше 10 лет передвигается на коляске и живёт с мамой, которая после инсульта тоже ограничена в движении. Летом 2015-го осколок перебил Олегу позвоночник. Но ему, как и многим другим раненым добровольцам, боевое ранение оформили как "общее заболевание" и выписали пенсию по инвалидности 2600 рублей. Потому что тогда действовали Минские соглашения.
ЧЕРТИНОВ ВЛАДЛЕН
"Сжирал себя изнутри"
Олег Тимощук раньше был спортсменом — занимался боксом. Работал слесарем в одной фирме. В 2013 году женился. А потом началась война. Олег говорит, что ещё с лета 2014 года хотел пойти добровольцем, но "не отпускали" ни мама, ни жена.
И все эти полгода я чувствовал себя не на месте из-за того, что ребята воюют, а я дома сижу. Сжирал себя изнутри. Как-то остановился на блокпосту — там стояли мужики-ополченцы лет уже по 60. Мне было совестно в глаза им смотреть. И в конце 2014 года не выдержал. Решили с товарищем вместе пойти воевать. Уже условились на конкретную дату. Дата подошла, а товарищ передумал, заявил мне: "Будем воевать, когда ВСУ войдут в Донецк". Я ответил ему: "Ели они войдут, тогда уже поздно будет". И пошёл один,
— рассказывает Олег Тимощук.
Враг между тем уже почти был в Донецке — шли бои за аэропорт. Олег явился в военкомат. И получил направление в спеподразделение "Патриот". Сначала служил водителем, потом миномётчиком. "Патриот" в основном занимался разведкой и штурмами, но в ополчении людей не хватало, и часто приходилось просто сидеть в окопах.
Олег находился в основном в Александровке, которая плавно переходит в небезызвестную Марьинку, освобождение которой стоило много крови и сил.
"Меня тащили, как мешок"
14 июня 2015 года миномётчики решили отработать по позициям врага, с которых он бил по Донецку. Но когда выдвигались на место стрельбы, сами попали под миномётный обстрел.
Похоже, нас местные жители сдали. Я увидел, как они выбегают из дома с вещами, с детьми. А через минуту в нас полетели снаряды. Командира убило, а меня и нескольких ребят ранило. Меня по полю тащили, как мешок. Погрузили в машину. Отвезли, перегрузили в скорую и доставили в больницу,
— вспоминает Олег.
Ему сделали операцию — вытащили осколки. Через полтора месяца отвезли в Москву, там на поврежденный позвоночник поставили титановую пластину на четырёх болтах.
Врачи говорили: нужно время. Я начал усиленно заниматься, ползал, чтобы кровообращение по ногам пошло — пытался "завести" их. Старался, верил, жил этим. С 2016 по 2019 год продолжал лечение и упражнения — думал, восстановлюсь. Но не восстановился. Никаких позывов — стопроцентный инвалид.
Подразделение, в котором числился Олег, вскоре расформировали. А ему выписали пенсию по инвалидности (у него I группа) — 2600 рублей. Причём военно-врачебная комиссия в Донецке вынесла заключение "военная травма". А медико-социальная экспертиза, признавшая инвалидность, указала "общее заболевание".
И это самое обидное. Я был ранен в бою, а потом несколько лет был вынужден безрезультатно ходить доказывать, что именно воевал. Врачи отвечали: "Официально у нас войны нету. У нас Минские соглашения. Мы не имеем права указывать военные травмы. Таких, как ты, много — всем вам так писали",
— продолжает Олег Тимощук.
"По дому всё делаю сам"
На 2600 рублей не выживешь. Ему помогали волонтёры и ребята-однополчане. Олег очень им благодарен. Товарищи сделали в его доме пандус, благо он живёт на первом этаже девятиэтажки. И Олег теперь сам ездит на коляске вверх-вниз. Коляска у него обычная, но есть электрическая приставка, которую к ней можно присоединять.
Жена от Олега ушла. Развод оформили в 2019-м.
Желание разойтись было обоюдным. Не сошлись характерами. Я видел, что ей не нужен. Просто молча отпустил,
— говорит Олег.
Он стал жить с мамой. Но вскоре после начала СВО, в ночь на 22 марта 2022-го маму разбил инсульт. Олег признаётся, что было очень тяжело. Он на коляске ездил к маме в больницу, ездил в церковь молиться за неё. И вымолил. Мама восстановилась, хотя и не до конца. Каждые полгода ей требуется курс лечения. И без ходунков она не может ходить. Кроме того, у мамы сахарный диабет. Но всё равно она старается помогать сыну, который теперь делает всё по дому сам — прибирается, ездит на коляске за продуктами в магазин, готовит.
С боевой медалью, но без военного билета
В начале 2022 года Олег пытался добиться, чтобы признали его ранение. Но для этого не хватает документов. У него есть медаль "За боевые заслуги", но, как и у многих добровольцев 2014-2015 годов, отсутствует военный билет — тогда их просто не выдавали. Он привёл трех свидетелей-сослуживцев, но и это не сработало. Им велели прийти в другой раз. А в другой раз у мамы случился инсульт, стало совсем не до этого. Почти весь 2022 год Олег занимался её здоровьем. Только осенью возобновил попытки доказать, что был ранен в бою: муж помогавшей ему женщины-волонтёра согласился возить его по инстанциям. И опять неудачно.
У нас нерешительные чиновники — всего боятся, лишний раз ничего делать не станут,
— считает Олег.
В конце 2023 года он обратился за помощью в Фонд защитников Отечества. Оттуда пока нет вестей. Спасибо, помогли пересчитать пенсию. Сейчас она у Олега чуть больше 20 тысяч. И чуть меньше 20 тысяч — пенсия у мамы. Из них порядка 5 тысяч рублей на двоих уходит на лекарства, пелёнки и памперсы. Ему сейчас 37 лет, маме — 70.
"Не жалею, что пошёл на войну"
Известие об единовременной выплате от президента вызвало у Олега энтузиазм. Ведь ему как инвалиду I группы по этому указу положены 6 миллионов рублей.
Хочется, конечно, получить эти деньги и наконец уже ни от кого не зависеть. Сколько можно обращаться за помощью к волонтёрам — совесть надо иметь! Они и так ребятам, раненным на СВО, помогают,
— говорит Олег.
Механизм предоставления выплат пока непонятен. Его ещё только предстоит выработать. В данный момент врачи, которых Олег Тимощук спрашивает о президентском указе, смотрят на него недоверчиво и удивлённо, так как ничего о нём не знают. Говорят: "Когда ещё до нас это дойдёт".
Государство должно сделать всё, чтобы так не случилось и дошло побыстрее. Чтобы справедливое и правильное решение не обросло бюрократическими препонами, как это у нас часто бывает. Чтобы процедура выдачи денег добровольцам, ставшим инвалидами, была максимально упрощена и чиновники на местах не ставили палки в колёса, а, наоборот, помогали собирать все необходимые справки и документы. Это и для здорового-то человека нелёгкий и нервный труд, а для безруких, безногих — тем более.
На вопрос, не жалеет ли он сегодня, что в 2014 году ушёл воевать добровольцем, Олег Тимощук говорит:
Я жалею, быть может, о том, что недостаточно берёг себя во время боевых действий. Но о том, что пошёл на войну, — нет. Если бы было здоровье, я бы и сейчас пошёл.