Меня это успокаивает знать, что где-то там живет Чувак».
Есть фильмы, которые после выхода получают прохладный прием в прессе и показывают скромный финансовый результат. Позднее, они становятся объектом поклонения, обретают вторую жизнь и порождают настоящие культурные явления. Влияние некоторых объектов искусства столь велико, что на их основе возникают философские или даже религиозные учения. И герой нашего сегодняшнего обзора – именно такой фильм. Переоценить культурное влияние истории про обычного чувака, которому испортили ковер, сложно, но рассмотреть фильм в отрыве от этого контекста представляется довольно интересной задачей. Итак, давайте заново окунемся в психоделический мир «Большого Лебовски», фильма, который возвел безделие как способ существования в абсолют, а попутно оказался не только антимилитарным высказыванием, но еще и очень метким портретом времени.
Братья Коэны в первую очередь блестящие рассказчики, а еще они искренне восхищаются человеческим идиотизмом и воспевают его практически в каждой своей работе. Абсурдная глупость мышления, нелогичные поступки и злой рок – вот из этого состоят сюжеты их главных фильмов, в каком бы жанре они не снимали. «Большой Лебовски» стал квинтэссенцией этого страстного увлечения. Выйдя на экраны, картина получила прохладный приём у критиков, показала не самый впечатляющий финансовый результат, и, смотря на все это, логично было бы предположить, что фильм ляжет на полку и останется не самой удачной работой признанных мастеров. А позже появился культ. Такой силы и масштаба, что докатился до России, переживающей сложные времена в конце 90-х годов на фоне дефолта и развала предыдущего государства. Пиратские переводы, рынок кассет в палатках у метро, простое желание окунуться в беззаботный мир и найти в нем эскапизм – все это сделало «Большого Лебовски» в нашей стране очень важным и узнаваемым не одним поколением фильмом.
Просто раздолбай, зовущий себя «Чувак», спокойно живет где-то на задворках Города Ангелов, играет в боулинг и нигде не работает. Он самый ленивый человек во всём Лос-Анджелесе, а значит, самый ленивый человек в мире. И в его размеренную жизнь врываются какие-то гопники, портят ковёр, задающий тон всей комнате, и макают головой в унитаз, требуя деньги, которых у чувака отродясь не было. Из этого простого начала вырастает история, воздающая должное идиотизму людей с такой силой, что не восхищаться этим просто невозможно. Сложно сдержать улыбку, видя друга главного героя, ветерана Вьетнама, который угрожает пистолетом игроку в боулинг, заступившему за ограничительную линию. Или при виде демонического образа миллионера-колясочника, сыпящего бранными словами в сторону не работающего бездельника-дармоеда.
«Большой Лебовски» во многом кино про историю. Она настолько абсурдна, удивительна и анекдотична, что не очаровать своего зрителя ей крайне сложно. И можно понять критическую прессу, которая не оценила фильм в год выхода. Это не самая впечатляющая сценарная работа выдающегося режиссерского дуэта, это не самая острая их картина, не самая едка и не самая величественная. «Большой Лебовски» просто отличный фильм, его легко смотреть и легко получить от него удовольствия. Это настоящая городская легенда, которую узнаешь от незнакомца в обшарпанном питейном заведении и с улыбкой слушаешь все эти удивительные бредни. Картина подобна настоящему празднику, калейдоскоп образов сменяется с впечатляющей скоростью, ситуации сменяют одна другую, а градус идиотии равномерно повышается, достигая пика в горьковато-сладком финале. Иначе такая история закончиться просто не могла. И думается мне, что именно из-за этого фильм стал так любим. Его легко советовать абсолютно любому зрителю, он понятен и забавен, при это достаточно умен и остроумен, чтобы удовлетворить потребности самых разных аудиторий.
Но не только история в «Большом Лебовски» выполнена на отличном уровне. Его кинематография впечатляет по сей день. А все благодаря Роджеру Дикинсу, лучшему из нынеживущих кинооператоров и регулярному союзнику не только Коэнов, для которых он снял 12 их фильмов, но и Сэма Мендеса и Дени Вельнева. Дикинс принадлежит к редчайшей породе операторов, чья кинематографическая мощь затмевает собой даже режиссерскую выдумку. Смотря любой фильм, снятый им, можно буквально по паре кадров узнать его почерк. Натуралистичное освещение, минимальное использование потусторонних источников света, теплые цвета, глубокие тени и частое использование полностью черных силуэтов на разных планах одного кадра. Все, от выбора линз до ракурсов в его выверенной академической работе поражает внимательного зрителя и создает мощнейший киноязык, с помощью которого рассказывается история. На моей памяти всего несколько операторов-постановщиков способны с такой силой влиять на конечное изображение фильма, полностью диктуя свои правила работы с камерой.
А еще, в фильме есть совершенно удивительный саундтрек. Коэны всегда славились очень метким выбором музыки. Они нарочно нарушают все устоявшиеся правила работы с саундтреком и способны включить оперную арию посреди дурацкого диалога, предварительно нагнав драматизма с помощью света и ракурсов. Музыка в «Большом Лебовски» служит таким же инструментом комедийного воздействия, что и разговорные шутки, регулярно слетающие с губ персонажей. Текст песен иронично обыгрывает происходящее, мелодии нарочито создают ощущение диссонанса с происходящим на экране, а иногда мелодия и есть шутка. С сетапом и панчлайном, и если зритель достаточно внимателен, то он может засмеяться на секунду раньше, просто поняв почему именно эта мелодия начала сейчас играть.
«Большой Лебовски» прекрасно сохранился. Именно как кино. Опустим все связанные с фильмом праздники, которые чуть ли не уподобляют его Улиссу по уровню размаха. Коэны сняли кино одновременно к эпохе, в которую оно вышло, и в то же время абсолютно вневременное. И в этом состоит главная удача картины про чувака, думая о котором на душе становится как-то спокойнее.