Дядя Валера
\Иногда поиски человека в мире людей заводят нас не туда. Неожиданно выясняется, что там, куда нас завела судьба, тоже есть достойные кандидатуры на это высокое звание, опущенное нашим временем. Но мы, ведь, этого не ожидали! А потому спокойно проходим мимо.
О дяде Валере мне хотелось рассказать столько же лет, сколько и о Василии Ивановиче. При чём, в отличии от предыдущего героя, мне известна и фамилия дяди Валеры. Ведь он был отцом одного из "одногрупников", так сказать, Саши Писарева. Говорите, знакомая фамилия? Да! Я больше скажу: сбрейте бакены с портрета критика девятнадцатого века Писарева - и получите точный портрет его однофамильца (а, может быть, родственника в каком-то колене) дяди Валеры. Но портрет критика Писарева я увидел только когда приехал домой, в учебнике литературы за новый, восьмой класс. Поэтому не могу с уверенностью говорить о его родстве.
Знакомство же с ним произошло как-то буднично и естественно. Однажды летним вечером, когда лёгкий, южный ветерок слегка заигрывал притомлёнными кронами деревьев, как-то спонтанно завязалась серия знакомств. То ли потому, что санаторий - не клуб знакомств, то ли из-за внутреннего осознания того, что за три месяца познакомишься даже с тем, кто тебе ни с какого бока не нужен, у нас никогда специальных акций знакомств не было. Да они мне и не нужны, собственно говоря. Просто я к тому, что этот очень органичный человек, который уже устроившись плотником санатория на три месяца, что-то строгал под кипарисом на столе, что справа от выхода с веранды, очень органично представился:
-Зовите меня В-В-Валерий А-А-Алексадрович. Или просто дядя Валера.
Да, он немного заикался. Как и его сын, Саша, такой же бука, как и я. Разница между мной и Сашей, который был на несколько лет младше меня, была лишь в том, что он так и не завёл себе друзей.
Но Валерий Александрович, вскоре ставший "дядей Валерой" по негласному договору, повёл себя так, что его небольшое заикание просто не замечалось! Ни от кого не скрывая своих намерений устроится плотником, что бы все три месяца быть рядом с сыном, он не просто хотел быть "своим в доску" со всеми другими ребятами. При первой же возможности дядя Валера нырял в наши проблемы с головой!
Тот "поток" остался в моей памяти, как самый бесконфликтный. Но не потому ли, что при возникновении самого пустякового конфликта дядя Валера не спешил с выводами, как обычно, а долго бегал от одной конфликтующей стороны к другой, пока не выяснял истинных виновников? Иногда мне казалось смешным, когда ссора давным-давно затихала, ребята забывали о его сути, а дядя Валера всё бегал и бегал. Но кто его знает, может, как раз потому "поток" и был бесконфликтным?
Однако, работая плотником и занимаясь нашими проблемами, дядя Валера очень много занимался сыном. На ночь и на дневной сон надевавший одни тутора, а днём носивший аппараты, Саша и так уверенно ходил на полукостылях. Но дяде Валере, как и Саше, этого было мало. Как только выпадала свободная минутка, как только мы выходили на улицу, он брал Сашу, отбрасывал в сторону его полукостыли и весело, с шуточками-прибауточками, пускал в "автономное плавание", надёжно страхуя сзади. Самая популярная его шутка была следующей:
-Мы с Тамарой ходим парой! Санитары мы с Тамарой! Эх!
При этом он часто весело шлёпал Саньку с одного бока, что б тут же поймать другой рукой. Но я бы не сказал, что это он делал из каких-либо хулиганских побуждений. Начнём с того, что самому Саше такие "качели" явно нравились. Уставая, он садился на скамью, едва дыша, долго молчал, а потом первым делом звал папу, что б ещё "полетать". Я прожил чуть больше, чем Саша, для меня шуточки дяди Валеры и тогда попахивали нафталином 50 ых годов, но дядя Валера делал это с таким азартом, что и я был бы не против подобных занятий. Саша уставал, но явно получал заряд на неделю вперёд.
Во-вторых же, у меня складывалось впечатление, что подобные трюки с сыном он проделывал "не наобум Лазаря": как только выдавалась иная свободная минутка (например, в "тихий час") дядя Валера садился за конспекты. А конспекты у него все, как один, были посвящены проблемам ДЦП. В этом я убедился позже, при случае не однократно заглядывая через плечо.
При всём при этом, проходя мимо молодых медработниц, он всегда умудрялся отпустить не сальную шутку. И что бы дядя Валера ни делал, от него всегда хотелось жить. Играя в шахматы, он не притворялся думающим, а сразу громил, с каждым ходом, выражаясь довольно цензурно, но однозначно. Намывая кого-то в ванной комнате, всего лишь под душем, он делал это так, как иной профессиональный банщик дорогого клиента не отмоет! Чьим-нибудь чужим успехам дядя Валера радовался так, как не радуются собственным!
В связи с этим возникает вопрос: а когда же он отдыхал? Вот, примерно этим я и хотел бы закончить рассказ.
Однажды после физио мы с ним сидели в коридоре и больше никого не было. Обувшись, я попросил:
-Дядя Валера, завяжите ботинки!
Ответ был неожиданным только по спокойной интонации, ведь "поток" близился к концу, а я ещё не видел, как он отдыхает. Он тихо ответил:
-Я устал. Подожди минутку, дай отдохнуть, хорошо?
Молодой, потный, очень уставший человек опустил лицо в ладони, уставив локти в колени. Но, просидев так секунд двадцать, он тут же живо вскочил, наклонился, завязал мне ботинки, хлопнул в ладоши и зашёл в кабинет:
−А кому помочь, кому помешать, кому задницы надрать? Где там моя Тамара?
А я двинулся к лестнице. Тогда мне ещё хотелось жить.
15 / 11 - 10г.