Москва зимой 1924 года
Действие начинается в холодной, голодной Москве эпохи НЭПа. Город, ещё не оправившийся от революции и Гражданской войны, заполнен людьми, потерявшими себя в новом мире. На этом фоне бродячий пёс Шарик, помесь дворняги с терьером, скитается по дворам в поисках пропитания. Его шерсть обожжена кипятком, брошенным поварихой из столовой, а лапы изранены стеклом. Шарик философствует о людской жестокости: «Вот бы всех вас, сволочей, этакой штукой обучить». Его жизнь меняется, когда он встречает профессора Преображенского — человека в дорогой шубе, который подманивает его куском краковской колбасы.
Новый дом Шарика
Профессор Филипп Филиппович Преображенский, знаменитый хирург, живёт в семикомнатной квартире на Пречистенке. Его кабинет уставлен книгами, медицинскими инструментами и портретами великих учёных. Здесь царит порядок: ковры, хрусталь, запах сигар. Слуги — кухарка Дарья Петровна, горничная Зина и управляющий Фёдор — относятся к Шарику с осторожностью, но профессор приказывает кормить пса супом и говядиной.
Шарик, названный так за круглую морду, быстро осваивается. Он наблюдает за жизнью дома: профессор принимает пациентов (в основном партийных чиновников, желающих омолодиться), критикует советскую власть за «разруху» и читает лекции Борменталю, своему ассистенту. «Если вы заботитесь о своём пищеварении, не говорите за обедом о большевизме», — поучает он. Однако покой нарушает председатель домкома Швондер — фанатичный сторонник революции, требующий «уплотнить» квартиру, то есть подселить пролетариев. Преображенский, используя связи (он лечит высокопоставленных чекистов), отказывается, но понимает: конфликт только начинается.
Замысел эксперимента
В кабинете, запершись от посторонних, Преображенский раскрывает Борменталю свой план: пересадить собаке гипофиз человека. Цель — изучить влияние железы на омоложение. Для опыта выбран гипофиз Клима Чугункина, 25-летнего алкоголика и вора, погибшего в пьяной драке. Борменталь, восхищённый гением профессора, записывает в дневнике: «Это перевернёт науку!».
27 декабря операция начинается. Под наркозом Шарику вживляют гипофиз и семенники Чугункина. Первые дни пёс находится между жизнью и смертью: температура, судороги, потеря шерсти. К 6 января (символично — Рождество по старому стилю) Шарик начинает превращаться в человека. Первые слова существа — похабная брань. Борменталь фиксирует: «Голос хриплый, грубый, явно унаследованный от Чугункина».
Рождение Полиграфа Шарикова
К февралю 1925 года существо окончательно принимает человеческий облик. Оно низкорослое, с жёсткими волосами «как куст», глазами-бусинками и привычкой чесаться. Назвавшись Полиграфом Полиграфовичем Шариковым, оно требует паспорт и прописку. Швондер, видя в нём «жертву буржуазного эксперимента», помогает оформить документы и вселяет в квартиру профессора.
Шариков мгновенно усваивает худшее: пьёт водку, курит папиросы «Звёздочка», хамит слугам. Он заявляет: «Я теперь начальство, и мне всё положено!». Профессор пытается его цивилизовать: учит читать, даёт книги Энгельса (Шариков предпочитает переписку Энгельса с Каутским, где находит оправдание своей лени). Но Шариков издевается: «Учился, учился, а теперь — безработный. Это всё контрреволюция!».
Война в квартире
Конфликт обостряется. Шариков:
- Крадёт деньги из пальто Преображенского, покупает самогон, устраивает пьяные дебоши.
- Пристаёт к Зине, угрожая: «Ты мне не ровня, я — ответственный работник!».
- Приводит в дом «невесту» — машинистку из учреждения, которую пугает развратными предложениями.
- Устраивает травлю кошек, ненавидя их за «буржуазность». В припадке ярости разбивает люстру и рвёт книги.
Профессор, осознав катастрофу, говорит Борменталю: «Вот что получилось, когда исследователь вместо того, чтобы идти параллельно с природой, форсирует вопрос и приподымает завесу!».
Донос и угрозы
Шариков, науськиваемый Швондером, пишет донос в органы: «Гражданин Преображенский хранит оружие и называет вождей пролетариата идиотами». Борменталь, обнаружив бумагу, хватает Шарикова за горло, но профессор останавливает его: «Убийство — не метод. Это только подтвердит их правоту».
Шариков, почувствовав безнаказанность, достаёт револьвер (подарок Швондера) и требует «прописку и долю в квартире». Тогда Преображенский решается на обратную операцию. Ночью, под предлогом «медицинского осмотра», Шарикова усыпляют хлороформом. В его черепе находят атрофированный гипофиз, который удаляют. Через неделю Шариков теряет человеческие черты, превращаясь обратно в пса.
Финал. Урок профессора
Швондер с милицией врывается в квартиру, требуя «прекратить издевательства над пролетарием». Но находят лишь мирно спящего Шарика. Профессор демонстрирует документы, подтверждающие, что Шариков «выбыл в связи с командировкой». Швондер, униженный, удаляется.
В финале Шарик, счастливый и ухоженный, лежит на ковре. Он смутно помнит «странный сон», где был человеком. Преображенский, куря сигару, произносит ключевую фразу: «Объясните мне, пожалуйста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может его родить когда угодно!». Борменталь сжигает дневник эксперимента, понимая: наука не всесильна, если сталкивается с человеческой природой.
Эпилог: Судьбы персонажей
- Шарик остаётся у профессора, забыв о своей «человеческой» жизни.
- Швондер продолжает борьбу с «буржуазными пережитками», но его карьера рушится после провала с Шариковым.
- Борменталь уезжает работать в провинцию, разочаровавшись в науке.
- Профессор возвращается к омоложению элиты, но больше не ставит рискованных опытов. Его квартира остаётся островком старого мира в советской Москве.
Исторический контекст
Булгаков, переживший революцию и Гражданскую войну, отразил в романе страх интеллигенции перед «ошвариковщиной» — пошлостью и агрессией новой власти. Роман был запрещён: цензура усмотрела в нём карикатуру на советский строй. Лишь в 1987 году «Собачье сердце» опубликовали в СССР, и оно стало символом борьбы с тоталитаризмом.
Заключение
«Собачье сердце» — многогранное произведение, где фантастика служит метафорой социальных процессов. Булгаков показывает, что насильственное изменение природы (будь то человек или общество) ведёт к катастрофе. Шариков — не просто результат неудачного эксперимента, это зеркало, в котором отражаются пороки эпохи. Роман остаётся актуальным, напоминая об опасности упрощения сложных систем и ответственности тех, кто берёт на себя роль творца.