Галина смотрела на своё отражение в зеркале дамской комнаты фешенебельного ресторана. Новое платье подчеркивало фигуру, макияж был безупречен. Всё как положено для свидания. Для первого свидания за пятнадцать лет брака. Пятнадцать лет она была верной женой дальнобойщика, привыкла к долгим ожиданиям, ночным звонкам с трассы, запаху солярки и дороги, въевшемуся в его одежду.
«Ты заслужил», — мысленно обращалась она к мужу, который сейчас где-то между Омском и Новосибирском крутит баранку своего КамАЗа. Неделю назад она нашла в кармане его куртки шёлковый платок, пропитанный дорогими духами, но оставила его там же.
— Такие не купишь в придорожном магазине. Духи явно не из дешевых — терпкий, чувственный аромат. Он даже не удосужился спрятать следы своих похождений, — возмущалась она, почти шёпотом.
А ведь она всегда гордилась тем, что её Сергей — не как другие дальнобойщики, которые в каждом городе заводят подруг или оказываются в плену дорожных фей.
Сколько раз она слышала эти истории от жён его коллег?
«Мой-то опять задержался — небось у своей магнитогорской греется»,
«А мой из рейса носки с помадой привёз — говорит, в прачечной перепутали».
Она только качала головой — нет, её Серёжа не такой.
Телефон завибрировал — сообщение от Павла: «Я за столиком у окна».
Павел появился в её жизни месяц назад, когда у неё сломалась машина на трассе. Она возвращалась из автосалона, где присматривала мужу новые запчасти для КамАЗа — Сергей просил купить, пока он в рейсе.
День выдался промозглым, моросил мелкий дождь. На пустынном участке дороги внезапно заглох двигатель. В темноте она беспомощно пыталась понять, что случилось, когда рядом остановился дорогой внедорожник.
Павел вышел, в дорогом пальто, с зонтом, помог определить проблему, вызвал своего механика. Отказался брать деньги за помощь, а взял её номер телефона — «на всякий случай».
Потом выяснилось, что он был владельцем сети аторсервисов. Он начал звонить, интересоваться, как дела. Галина замечала его интерес, но держала дистанцию. До того дня, как нашла платок...
А вчера он позвонил:
— У меня есть билеты в театр. Составите компанию?
— В театр не могу, — ответила она после паузы.
— Тогда поужинаем? Я знаю отличный ресторан...
Она согласилась, сама не понимая почему. Может, потому что устала быть просто «женой дальнобойщика»? Или из-за того, как Павел смотрел на неё не как на случайную знакомую, а как на женщину, достойную лучшей жизни? А может, в глубине души хотелось отомстить мужу за тот надушенный платок в кармане...
Галина в последний раз посмотрела на себя в зеркало. В глазах решимость и отчаяние слились воедино. Она помнила, как познакомилась с Сергеем. Она была молоденькой буфетчицей на трассе заправки. Он каждый раз брал у неё кофе и бутерброд, а однажды протянул записку с номером телефона.
«Позвони, если не боишься связать жизнь с дальнобойщиком», — пошутил он тогда.
Она не побоялась. А теперь...
Павел встал ей навстречу — высокий, холеный, в костюме, стоящем как месячная зарплата её мужа. Совсем другой тип мужчины. От него веяло дорогим парфюмом, а не выхлопными газами и машинным маслом.
— Вы прекрасно выглядите, — его глаза скользнули по вырезу платья.
«Да, Сережа, смотри, как другие мужчины могут ухаживать за твоей женой. Как они умеют делать комплименты, а не бурчать устало: Галь, поесть бы...»
Официант принёс игристый напиток. Бокал за бокалом — и разговор становился откровеннее. Павел рассказывал о своих путешествиях, о яхтах, о домике в Испании. Галина слушала, вспоминая их с Сергеем единственный отпуск на турбазе под Челябинском, когда сын был маленький.
Его колено под столом коснулось её ноги. Галина вздрогнула, но не отодвинулась. «Пусть. Пусть будет больно не только мне. Пусть узнает, каково это — сомневаться, подозревать, находить чужие вещи».
— Может, сменим обстановку? — Павел наклонился ближе, обдавая запахом мятной жвачки. — У меня квартира недалеко...
Дыхание перехватило. В голове всплыла картина: Сергей после дальнего рейса, уставший, небритый, с запахом дороги и кофе. Как он нежно прикасается губами её макушки, шепчет: «Соскучился, Галчонок...» Как его руки, грубые от руля, нежно гладят её по щеке. Как он спит, пока она стирает его рубашки, готовит его любимый борщ, собирает термос в дорогу...
Вспомнился их сын — весь в отца, такой же упрямый и надежный. Сейчас он в армии, пишет письма: «Мам, как там папка? Опять в рейсе? Передавай ему привет, пусть бережет себя»
— Я... я на минутку, — она снова удалилась в дамскую комнату.
Её трясло. В зеркале отражалась чужая женщина — накрашенная, нарядная, готовая на измену. Галина включила воду и плеснула в лицо, размазывая тушь. В сумочке завибрировал телефон — сообщение от Сергея: «Галчонок, гололед жуткий, задержусь немного. Не волнуйся».
И тут её накрыло. Она представила его там, на скользкой трассе, в кабине груженого автомобиля. Представила, как он хмурится, вглядываясь в дорогу, как крутит руль огромными мозолистыми руками. А она здесь, в ресторане, с чужим мужчиной.
Вернувшись за столик, она забрала сумочку:
— Извините, Павел. Мне нужно идти.
— Но мы только начали вечер, — расстроился он.
— Нет. Просто нет, — отрезала она.
Домой она шла пешком. Каблуки стучали по асфальту в такт мыслям: «Не могу. Не хочу. Не смогу». Мимо проезжали фуры, и каждый раз сердце сжималось — не он ли?
Телефон зазвонил, когда она уже открывала дверь квартиры.
— Ты чего трубку не берешь? Я уже час названиваю, — позвонил дальнобойщик жене.
— Гуляла по парку, не слышала, — дрожащим голосом ответила она. — Когда вернёшься?
— Завтра буду. Слушай, я тут вспомнил. Я же тебе подарок привёз, еще в прошлый рейс. Совсем из головы вылетело!
Она в растерянности опустилась на табуретку.
— Какой подарок?
— Завтра увидишь. Жди меня, Галечка.
Она не спала всю ночь. Утром долго отмывала лицо от вчерашней косметики, надела домашнее платье — то самое, которое Сергей называл «уютным». На кухне варился борщ — его любимый, с говядиной и свежей капустой.
Когда загудел его КамАЗ, она уже накрыла на стол. От окна видела, как он паркует машину, как устало вылезает из кабины, как тяжело идёт к подъезду — спина затекла после долгой дороги.
— Галь, вот, — он протянул ей знакомый голубой платок. — В Воронеже купил, у бабки-травницы. Она сказала, что платок, заговоренный на то, чтоб жена мужа любила, а муж жену. Я еще подумал, нам-то зачем? А потом решил, береженого Бог бережёт. Вон, Колька, напарник, от жены ушёл, Витька развёлся, — поделился он своим беспокойством.
Галина смотрела на платок, и слёзы катились по щекам.
— Ты чего, Галчонок? Не нравится?
— Нравится, — она уткнулась лицом в его куртку, вдыхая родной запах. — Просто... Я так тебя люблю, что даже страшно.
— И я тебя, — он гладил её по волосам своими шершавыми руками. — Безумно люблю. Только ради тебя и кручу эту баранку.
Платок она постирала на следующий день. От духов травницы не осталось и следа. Но это было неважно. Никакие заговоры не сравнятся с тем, что творится в сердце. А в её сердце был только он — её уставший дальнобойщик, пропитанный запахом дальних дорог и никаких духов.
Никто ей больше не нужен.
Вечером она достала телефон и удалила номер Павла.
Галя улыбалась, глядя на своего мужа, такого родного, единственного и любимого. Плевать на все эти платки и духи — главное, что он возвращается. Всегда возвращается к ней.
Благодарю за прочтение, репосты и комментария!
Читать ещё: