Сказать, что я под впечатлением – ничего не сказать. Большой исторический роман - дебютный роман Натальи Илишкиной, основанный на архивных материалах, рассказах свидетелей эпохи и их потомков, стал моим удивительным открытием. Книгой, которую я готова рекомендовать всем поклонникам жанра.
В калмыцкой мифологии одним из символов ада является понятие «красный океан». Красный океан – это и есть «Улан Далай». Название с глубоким смыслом, отражающее все то, через что прошли герои романа, отражающее значение калмыков в контексте истории России.
В центре сюжета – история трёх поколениях рода Чолункиных, донских калмыцких казаков, в период с 1884 по 1957 год, то есть со времен правления царя - Александра III, до хрущёвской оттепели. Баатр, трое его сыновей – Очир, Чагдар и Дордже, и сын Чагдара Иосиф-Александр, как главный представитель третьего поколения Чолункиных. Повествование ведется от лица нескольких персонажей поочередно, таким образом мы погружаемся не только в определенный отрезок времени, насыщенный различными событиями, но и проживаем их эмоционально, как Чагдар или Баатр.
«Нет прекраснее поры, когда степь пестреет, как ярмарочный ситец: на сочном зеленом поле белые, красные и желтые тюльпаны мешаются с синими ирисами-касатиками на зависть любой станичной щеголихе. От силы неделю буйствует задонская природа, и, по счастью, астролог-зурхачи определил подходящим для свадьбы один из этих дней».
Наталья Илишкина
📚Наталья Илишкина «Улан Далай»
Роман уникален тем, что подробно освещает три момента, каждый из который – как откровение.
1. Историческая канва
Тут и военные подвиги во время Первой мировой, и время Гражданской, коллективизация, страшный голод, Великая Отечественная война, культ личности (Чагдар, например, даже детей назвал идейно – Владимир, Иосиф, Надежда и Роза), депортация калмыков с исторической родины в районы Урала, Сибири и Средней Азии, позже признанная геноцидом, жизнь в изгнании и боль от того, что за предательство части калмыков отвечает весь народ, среди которого многие – герои фронта.
«Если в газетах про это писать перестали, это еще не значит, что явление изжито. Просто запретили публикации на эту тему, чтобы не поощрять ос***ание населения. А вы вроде неглупы, так сличайте то, что читаете в прессе, с тем, что видите вокруг. И делайте свои выводы. Для этого голова мыслящему человеку и дана».
Наталья Илишкина
2. Мировоззрение калмыков
Под этим общим термином и быт, и обычаи с традициями, и религия.
Я узнала, как устроен дом калмыка, что они едят и что пьют, как это готовят. Как и кому молятся (простираются). Почему не стучат по стеклу и дереву. Как сватаются без слов, просто купив отрез ткани невесте. Как женятся и впервые видят друг друга едва ли не к концу торжества. Как носят ребенка и рожают. Как хоронят. Как отдают одного из нескольких сыновей младшего брата старшему бездетному брату, ну, потому что так принято. И не отдать собственного ребенка – значит оскорбить старшего. Девочки, понятно дело, никого не интересуют. Тут просто кладезь информации, которую впитываешь, как губка, не переставая удивляться дикости некоторых обрядов и нелепости устоев.
«…когда Байн пришла пора рожать, соблюли все обычаи до последнего: дали роженице выпить топленого масла, открыли запоры на амбаре, замок на сундуке, выдвинули ящики у кухонного стола. Рожала в кибитке, лицом к бурханам, стоя на коленях, опершись на сундук, все как положено. Повитуху пригласили самую опытную - бабку Нюдлю».
«Берегла Альма второго мальчика, все ритуалы исполняла, все запреты соблюдала: пуповину хранила на алтаре, после заката малыша из дома не выносила, одевала в платье для девочек, талисман «бу» на шею повесила. А когда Чагдар ходить начал, привязала ему на пояс амулет из костей зайца и челюсти лисы чтобы гремел при ходьбе, отпугивал злых духов».
Наталья Илишкина
3. Отношение к женщине
Тут слов нет. Ни у меня, ни у калмыцкой женщины. Потому что буквально всё за неё решает муж. Если нет мужа, то старший брат, отец, дед. Кто угодно, только не она сама. В романе есть эпизод, когда женщина, едва дыша, задает вопрос мужу о судьбе сына, ушедшего воевать. И это преподнесено в контексте «осмелилась спросить» - и это красноречивое подтверждение бесправности женщины. Или, например, когда к калмычке в спец-поселении обращается русский, то она просто молчит, не поднимая глаз. Потому что предполагается, что ответ за нее должен дать находящийся рядом мужчина-калмык.
Когда женщина выходит замуж, лишается своего имени, ей дают новое. Но по этому новому имени муж её тоже не зовет, так как это неприлично и стыдно. Женщину, не родившую ребенка, муж может вернуть обратно в отчий дом, (то, что бесплодным может быть мужчина, разумеется, никому в голову не приходит, ибо мужчина – приравнен к богу, а боги не ошибаются). Даже своими детьми женщина никак распорядиться не имеет права. На это есть муж.
Зато на женщине вся грязная работа по дому и ведение хозяйства, разумеется. И самый страшный позор для мужчины, если он решит помочь супруге поднять тяжелый котел или принести ведра с водой.
«…грудастых не одобряют. И ноги у женщины должны быть короткие и крепкие. Калмыцкие женщины даже спят в шапке и сапогах: большой срам, если кто-нибудь из родственников-мужчин увидит их макушки или пальцы ног. И хотя первый общекалмыцкий съезд Советов еще в 1920 году постановил, чтобы девушки сняли камзолы, стягивающие грудную клетку и доводящие их до туберкулеза, он, Чагдар, лично не видел ни одной, решившейся на такую вольность».
«Чолункины заняли нары у печки. Никто не возражал: мужчины всегда получают лучшее. Так повелось. Так принято. Тем более это уважаемый джангарчи. Тем более партийный кадр и орденоносец. Тем более, что кроме как у Чолункиных мужчин в бараке не было. Сокки отвели самый дальний угол, занавесили его мешками - только что родившая женщина считается грязной, ей неделю к людям выходить нельзя».
Наталья Илишкина
Ну до чего же прекрасная сага! Степная сага. Сильная, трагичная история о выживании, где несмотря на боль и отчаяние, все заполнено любовью. Особенно к своей семье и своим корням, к своей земле.