Вы когда-нибудь задумывались, что может удивить инженера из страны, которая производит почти всё на планете? Что может поразить человека, выросшего среди небоскрёбов Шанхая и работавшего на сверхсовременных заводах Шэньчжэня?
Оказывается — российская Калуга. И нет, речь не о высоких технологиях или роботизированных линиях. Речь о людях и системе, которая работает вопреки всему, что мы привыкли считать правильным.
Я думал, это будет шаг назад в карьере
Лян Вэй (имя изменено по просьбе героя) прибыл в Калугу в начале 2023 года. Крупная китайская компания направила его как специалиста по оптимизации производственных процессов на совместное российско-китайское предприятие. По образованию Лян — инженер-технолог, за плечами 12 лет опыта на передовых производствах Китая.
— Когда мне предложили эту командировку, я воспринял её как ссылку, — признаётся Лян, улыбаясь. — Россия, провинция, какой-то полузаброшенный завод...
В голове крутилась только одна мысль: "Ну и как я буду внедрять там современные технологии?" Я был уверен, что это будет шаг назад в карьере. Но руководство настаивало, предложило хорошие условия, да и любопытство взяло верх. Решил — съезжу на полгода, потом вернусь. В итоге остался на год и теперь не спешу уезжать.
Первое, что бросилось в глаза Ляну по приезде — состояние оборудования. Большинство станков были старше его самого. Некоторые агрегаты помнили ещё советские времена. Компьютеризация минимальная, о "цифровых двойниках" и речи не шло.
— Я был в шоке, если честно, — рассказывает Лян. — Первую неделю ходил по цехам, делал заметки и думал: "Как это вообще работает?" По всем законам современного производства этот завод должен был быть неэффективным, неконкурентоспособным и убыточным. Но он работал. И работал стабильно!
Здесь инженер — это призвание, а не просто профессия
Постепенно шок сменился любопытством. Лян стал наблюдать за работой сотрудников, общаться с мастерами и инженерами. И то, что он увидел, заставило его переосмыслить многие принципы, которым его учили.
— В Китае всё строго регламентировано. Каждый выполняет свою узкую функцию и редко выходит за её пределы. Если рабочему нужна помощь, он вызывает нужного специалиста и ждёт. Здесь же совсем другой подход. Однажды я наблюдал, как остановилась производственная линия. По нашим стандартам — это ЧП, требующее немедленного вмешательства целой бригады специалистов. А тут мастер участка, два оператора и слесарь собрались вокруг проблемного узла и за 20 минут всё починили. Без звонков, отчётов и бюрократии.
Эта ситуация была не исключением, а правилом. На заводе в Калуге каждый сотрудник, от рабочего до главного инженера, имел широкий профиль знаний и навыков.
— У нас в Китае инженер — это человек, который отлично разбирается в своей узкой области. Здесь инженер — это тот, кто может решить любую проблему, даже если она выходит за рамки его специализации. Это не просто профессия, это образ мышления, призвание.
Особенно поразила Ляна атмосфера в коллективе. Несмотря на разницу в должностях и зарплатах, люди общались на равных, помогали друг другу и часто проводили время вместе после работы.
— Меня пригласили на шашлыки в первый же месяц. Там были и директор, и простые рабочие. Все сидели за одним столом, шутили, обсуждали и работу, и личную жизнь. В Китае такое невозможно представить! У нас строгая иерархия, руководители держат дистанцию. А тут директор спрашивал у токаря совета по поводу ремонта своей дачи.
"Здесь не боятся импровизировать"
Со временем Лян стал замечать ещё одну особенность, которая кардинально отличала калужский завод от китайских предприятий — отношение к инструкциям и регламентам.
— В Китае мы слепо следуем инструкциям. Если что-то идёт не по плану, все теряются и ждут указаний сверху. В России люди относятся к инструкциям как к рекомендациям. Если стандартный способ не работает, они тут же придумывают альтернативу.
Лян вспоминает случай, когда сломался ключевой компонент производственной линии, а запчасти нужно было ждать несколько недель.
— В Китае мы бы остановили линию и ждали. Здесь главный механик посмотрел на деталь, позвонил своему другу на другой завод, и к вечеру у нас была самодельная временная замена, которая проработала без проблем все три недели до прибытия оригинальной запчасти. Это как в той поговорке про русских — "голь на выдумки хитра".
Эта способность к импровизации, по мнению Ляна, компенсирует недостаток новейших технологий и оборудования.
— Когда у тебя нет ресурсов, ты вынужден включать голову. Это развивает креативность и навыки решения проблем. На современных заводах в Китае рабочие часто превращаются в придаток машины — выполняют одну и ту же операцию годами. Здесь же каждый день приносит новые вызовы, и люди к этому привыкли. Они не боятся трудностей, а видят в них возможность проявить себя.
Учиться пришлось мне, а не им
Первоначальный план Ляна — модернизировать производство по китайским стандартам — постепенно трансформировался. Он понял, что многие процессы, которые казались ему неэффективными, на самом деле хорошо адаптированы к местным условиям.
— Я думал, что буду учить их современным методам производства. А в итоге учиться пришлось мне. Например, их система технического обслуживания оборудования. Она построена не на плановых заменах, как у нас, а на постоянном мониторинге состояния. Мастера буквально слышат, когда станок начинает работать не так, и предупреждают поломку до того, как она случится. Это выглядит архаично — никаких датчиков, всё на слух и опыт. Но результат часто лучше, чем дают наши дорогостоящие системы предиктивной аналитики.
Постепенно Лян начал понимать главное отличие: российский завод — это прежде всего коллектив людей, а не набор технологических процессов.
— В Китае мы строим идеальную систему, а потом подбираем под неё людей. Здесь всё наоборот — система подстраивается под людей, учитывает их сильные стороны, компенсирует слабости. Директор знает по имени каждого рабочего, помнит, у кого какие проблемы в семье, кто чем увлекается. И люди отвечают взаимностью — работают не за страх, а за совесть.
По словам Ляна, это создаёт особую атмосферу ответственности. Если в Китае за каждой операцией следит контролёр или камера, то здесь главный контролёр — совесть работника и нежелание подвести коллектив.
— Был случай, когда оператор заметил брак в партии деталей. По инструкции он должен был сообщить начальнику смены, тот — инженеру по качеству, и так далее. Вместо этого он просто остановил линию, собрал небольшую группу коллег, и за час они нашли причину брака и устранили её. А потом спокойно продолжили работу, как будто ничего особенного не произошло.
Завод как большая семья
Со временем Лян заметил, что завод для многих сотрудников — это больше, чем место работы. Люди относятся к предприятию как к своему дому, а к коллегам — как к членам семьи.
— У нас в Китае человек приходит на работу, выполняет свои обязанности и уходит. Здесь же границы между работой и личной жизнью размыты. Люди помогают друг другу и за пределами завода — строят дачи, ремонтируют машины, отмечают праздники.
Однажды у одного из рабочих сгорел дом. Лян был поражён реакцией коллектива.
— Директор выделил ему служебное жильё, бухгалтерия организовала сбор средств, а рабочие в выходные помогали восстанавливать дом. И никто не считал это чем-то необычным. Для них это было естественно — помочь товарищу в беде. В такие моменты я понимал, что деньги и технологии не могут создать того, что есть здесь, — настоящего братства.
По данным исследования РАНХиГС, подобная корпоративная культура, основанная на взаимопомощи и личных отношениях, характерна для 62% российских промышленных предприятий среднего размера, особенно в регионах. И хотя такой подход может казаться архаичным, он даёт неожиданные преимущества.
— В Китае текучка кадров на производстве достигает 30% в год. Здесь же многие работают на заводе десятилетиями, передают опыт из поколения в поколение. Я встречал династии — дед, отец и сын работают на одном предприятии. Это создаёт удивительную преемственность и стабильность.
Что я привезу с собой в Китай
Приближается конец командировки Ляна, и он с удивлением обнаруживает, что не хочет уезжать. За год он не только изменил своё представление о производстве, но и сам изменился.
— Раньше я оценивал эффективность только цифрами — производительность, процент брака, время простоя. Теперь я понимаю, что за цифрами стоят люди, и самая совершенная система ничего не стоит без правильной атмосферы в коллективе.
Лян уже получил предложение остаться в России ещё на год, и склоняется к тому, чтобы согласиться. Но даже если вернётся в Китай, он знает, что применит полученный опыт.
— Я бы хотел создать такую же атмосферу в своём отделе. Меньше формальностей, больше человечности. Меньше контроля, больше доверия. И обязательно буду развивать универсальные навыки у своих инженеров — чтобы они не боялись выходить за рамки своей специализации.
По словам Ляна, главный урок, который он извлёк из работы в Калуге — технологии можно купить, а вот сплочённый коллектив единомышленников не купишь ни за какие деньги.
— Когда я только приехал, я видел старый завод с устаревшим оборудованием. Теперь я вижу слаженный организм, где каждая клеточка знает своё дело и помогает другим. И это намного ценнее блестящих роботов и компьютерных систем.
А как вы считаете — что важнее для успешного производства: современные технологии или человеческий фактор? Поделитесь своим мнением в комментариях! И не забудьте подписаться на канал, если хотите больше таких историй о неожиданных открытиях и разрушенных стереотипах.
Ведь иногда, чтобы увидеть себя со стороны, нужен взгляд человека с другого конца света.