В холодные ночи леса Эльдора, где тьма была плотной, как смола, и каждое шевеление в кустах заставляло сердце замирать, странствовал одинокий воин. Его звали Арман, и он был наёмником, чья жизнь была полна жестоких сражений и мерзких тварей. В этот раз его целью стал древний замок, погружённый в легенды, о котором шептали как о логове жутких монстров.
Но Арман не боялся. Он чувствовал лишь прилив злости и жажду мести к тем, кто убил его братьев наёмников, и сейчас он двигался к замку, как зверь к своей добыче. Ветер холодно воевал с рваными лохмотьями его одежды, будто предостерегая его от того, что ждёт внутри.
Когда он достиг ворот замка, покосившихся под тяжестью времени и зла, то увидел, что двери были открыты. Сухие шаги его сапог раздавались зубами пустоты, когда он вошёл во тьму. Внутри царил запах сырости и гнили – всё, что когда-то было живым, угасло здесь.
Не дождавшись, пока его найдут, Арман улыбнулся. Он знал, что враг не дремлет. С мрачным предвкушением он поднял меч, его лезвие сверкало даже в тусклом свете.
Резкий треск раздался слева, и из тени вылезло существо: чудовище с иссушенными формами и мрачными глазами, которые горели красным огнём. Его шрамированная шкура натянулась над костями, а дыхание исходило с запахом гнили, что вырвалось из его разъеденного рта. Монстр встал перед Арманом, словно стена из боли и зла.
В тот самый момент, когда тварь сделала шаг к нему, Арман отразил удар, разрубив пустое пространство с яростью, и вскоре меч нашёл путь в плоть врага. Кровь лилась рекой, заливая пол, но это была не обычная кровь — это была черная жижа, которая, казалось, сама источала ненависть.
С каждым ударом боль и злоба переплетались в воздухе, как два заклятых врага. Арман чувствовал, как ненависть к этому существу заполнила его разум, превращая каждый его порыв в безумный танец смерти. Чудовище зашло в неистовство, завывая от боли, но это лишь разжигало огонь в сердце наёмника.
«Ты убил моих братьев», — прошептал он сквозь сжатые зубы, его голос был хриплым от ярости. Каждый раз, когда меч вонзался в плоть монстра, Арман ощущал, как его мощь уходит к нему обратно, как тьма и зло, исторгаемое этим древним существом, наполняло его силой.
Вдруг монстр сбросил последние остатки страха. Оно выдыхнуло, и из глубин его глотки вырвался звук, похожий на изрыгание души. В тот миг, когда Арман отразил очередной удар, чудовище схватило его за предплечье, и острые когти пронзили его кожу, оставив кровавые следы. В ответ на боль, воин нанес еще один удар, еще один пронзительный свист в воздухе. Меч прошёл сквозь чешуйчатую шкуру, разрезая плоть до самого сердца монстра.
Существо затрясось и, казалось, замерло на мгновение, как будто время остановилось. Глаза монстра расширились, и в них отразился страх — редкое зрелище для существа, всю свою жизнь служившего лишь разрушению. Но Арман не останавливался. Он вонзил меч глубже, пробуждая в себе всю ярость, скрытую в глубинах души.
Монстр издал последний, противный стон, и тело стало медленно оседать на пол, как будто вся тьма этого замка стремилась поглотить его. Творение зла, лишенное жизни, раскрыло свои чешуйчатые ладони, и в воздух повалил зловонный чад. Кровь, черная как ночь, продолжала пульсировать, заливая пол, словно наслоения забытого зла, от которого не было спасения.
Арман шагнул назад, переведя дух. Внутри него бушевала буря — и жажда мести, и гнев, и одновременное восхищение собой. Он взглянул на остающееся еще слабое, трепещущее тело монстра и понял, что это лишь немногих побед, которые ему придется одержать. На его ладони осталась кровь, она облила его руки, как священное зелье, и опустилась на меч. Воин улыбнулся — это была не просто победа, это был ритуал очищения.
Пока его противник умирал, Арман чувствовал, как что-то другое заполняет пустоту внутри. Он вспомнил, как в прошлый раз сражался с чудовищем, его братья смешно хохотали за спиной, о чем-то дразнясь. Теперь осталась лишь тьма. Он был один, одним против зла, уже никогда не пополнившись душевным теплом компании. Это была его жизнь, и он принял это.
Схватив свой меч, он вышел из замка и направился в лес. Тьма окружающего мира его не пугала — он знал, что в ней скрывается множество монстров, жаждущих крови. Кровь, которую он готов был пролить вновь и вновь, пока свет не погаснет совсем. Война его продолжалась, но с каждым убийством он ощущал, что теряет что-то важное внутри.
Как и сам замок, вся его жизнь стала зловещей тенью, обрамлявшей лишь остриё его меча. Одинокий воин наёмник, отравленный тьмой, продолжал идти, зная, что на его пути вновь и вновь будут появляться чудовища, готовые стать жертвами его бесконечного гнева.