Алексей исчез в тот день, когда море штормило. Мне было 14, ему — 20. «Вернусь к ужину», — сказал он, уходя на свою смену смотрителя маяка. Больше я его не видела. Полиция списала всё на несчастный случай, но я не верила. Спустя 10 лет я вернулась в тот приморский поселок, чтобы найти ответы.
Маяк, где работал Алексей, давно закрыли. Новый смотритель, дядя Гриша, встретил меня ворчанием: «Зря ты сюда приехала, Катя. Тут нечисто… После Алексея пятеро пропали». Но его слова лишь подстегнули меня.
В башне маяка всё осталось как тогда: журнал с последней записью брата, «19:30. Вижу огни на рифах. Иду проверить», и ржавый компас с гравировкой «А.С. — К.С.». Наша общая тайна: в детстве мы клялись стать капитанами.
На пляже я нашла лодку, полузасыпанную песком. Под сиденьем — водонепроницаемый пакет с письмами. Они были адресованы мне, но я никогда их не получала.
«Катюша, прости, что молчал. Здесь происходит что-то странное. Каждую ночь по рации ловлю сигналы: кто-то кричит «Помогите!» с координат 56°N, 38°E… Но там только открытое море».
Координаты вели к скалам в 5 км от берега. Ночью я взяла лодку брата и вышла в море.
Скалы оказались входом в пещеру. Внутри — обломки корабля 1940-х годов, ящики с немецкими маркировками и… комната с радиостанцией. На стене висел календарь, где кто-то отмечал дни до 12 августа 2023 — сегодняшней даты.
Внезапно рация ожила: «Катя? Это Алексей. Не бойся…». Голос звучал так, будто брат стоял рядом.
Дядя Гриша всё знал. Оказалось, во время войны немцы проводили здесь эксперименты с радиоволнами. Маяк был их «антенной». Сигналы попадали в временную петлю, и Алексей… застрял в ней.
«Он жив, Катя. Просто не здесь», — сказал Гриша, показывая на координаты в журнале. Теперь я ищу физиков, изучающих аномалии. И каждый вечер выхожу в море с рацией. Иногда эфир шипит, и я слышу: «Сестрёнка, я рядом…».