Зима 1248 года. Князь Александр Невский, чье имя гремело от Невы до Чудского озера, стоял на коленях в Каракоруме. Год назад он также стоял на коленях перед Батыем в Сарае и песок бесконечного путешествия скрипел на зубах, смешиваясь с горечью унижения.
Перед ним на золотом троне сидел император Гуюк, Повелитель Земли. Его глаза, узкие как клинки, изучали орусута без интереса. Он лениво повернул голову к сыну Батыя и что-то сказал. - Наместник Бога Неба принимает твою покорность, - перевел Сартак, - и подтверждает твой ярлык. Но помни раб: ты правишь, пока Мы позволяем.
Сартак. Друг, рожденный из необходимости. Их встречи у костров, где монгольский кумыс лился рекой, а ненависть пряталась за шутками, стали хрупким мостом между жизнью и смертью. Сартак верил, что Русь можно не истреблять, а вплести в узор Золотой Орды. Невский цеплялся за эту веру, как за соломинку.
- Сколько стоит унижение? - думал князь, поднимаясь с колен. Невский вспоминал крики ужаса и тишину сожженных городов. Чтобы выжить, надо стать мышью между когтями дракона.
1252-й год. Андрей, его брат, чья гордыня пылала ярче костров разоренной Руси, поднял мятеж и его поддержал тверской князь. - Орда слабеет! - молил он Невского. - Дадим отпор тартарам, помоги брат! Александр Невский не помог.
Неврюева рать пришла с рассветом. Дым горящей Твери застилал небо, когда гонцы принесли весть: его брат бежал, а Ярослав Тверской лежал с монгольской стрелой в горле. - Почему великий князь не встал на их сторону? Предатель! - шептался народ. Невский молчал.
1257 год. Перепись на Руси. Монголы обложили покоренную Русь невероятной данью, баскакам надо знать каждую душу, каждую овцу и хлев. Кроме дани нужны мужчины для монгольских войн в далеких странах. Новгород взбунтовался, и великий князь Северной Руси пришел с монгольскими баскаками и суздальской дружиной.
- Выбирайте. Либо перепись, либо казни! - сказал на вече Александр Невский. - Ты стал их псом! - крикнул воевода Путятич, что бился за него в Ледовом побоище. Блеснул меч и сдавленный хрип заглушил ропот. - Какой же я князь? - думал Александр, стирая с клинка кровь.
1262 год. В Северной Руси восстание против монголов. Города не хотят отдавать последнее зерно, не хотят отдавать сыновей и отцов для войны Золотой Орды на Востоке. В Суздале, Ростове и Ярославле горят подворья баскаков. Бояре и народ кричат: - Бей нехристей, хватит с нас тартарской власти!
Во Владимире большой Совет. - Орда простит бунт, если мы сами подавим мятеж. - тихо сказал сын Дмитрий. Александр Невский ударил по столу: - Ты хочешь, чтобы мы убили тысячи русских? Тех, кто все потерял, кто сошел с ума от горя? Я поеду в Сарай, молить прощения. - Тебя там убьют отец, как убили деда. - Тогда править будешь ты.
Дорога в Сарай заняла месяцы. Хан Берке, брат Батыя, отравил Сартака и сел на трон Золотой Орды. Берке принял ислам и неверной Руси был не друг. Поэтому Невского встретил холодно: "Твои люди убили моих. Руси не будет пощады!" Но Хулагу вторгся на Кавказ и Орде было пока не до Руси.
Год после этого Александр Невский жил в Сарае, как заложник в клетке. Он уговаривал, одаривал и шептал в ухо Тагтагай-хатун, старшей жене хана, что не надо карать Русь, что Русь усмирится и не надо терять ценных нукеров. В конечном счете, через взятки советникам и женам русский князь уговорил Берке не вторгаться на Русь. Но цена была высокой.
Через год Невский снова стоял на коленях, касаясь лбом белого ковра с черными соколами. Хан Берке сидел на троне и смотрел на него, в окружении советников, рядом сидела Тагтагай - хатун.
- Хорошо орусут. Ты верно служил нам и я подумал еще раз. Яса Чингисхана гласит - кровь за кровь, 1 тысяча за 1 монгола. Ты защищаешь свой народ, что убил 100 моих баскаков. Тогда умри за него, или моя орда заберет 100 тысяч жизней Руси. Я позволю тебе умереть с честью, там, где дует твой ветер.
Александру Невскому поднесли костяную чашу, кумыс был ослепительно белым как первый суздальский снег. Берке сдержал слово - боль пришла внезапно, на обратном пути, в безымянном мещерском лесу на русской стороне.
Невский увидел, как черные прожилки заливают вены под кожей, почувствовал, как разгорается боль в груди. Великого князя положили в княжеский шатер.
- Простите меня, - прошептал великий князь, хватая рукой снег. - Я не нашел пути сильнее...
Похороны Александра Невского были тихими. Русь шепталась что князь продал душу, в Орде пили вино за верного пса. А в глухом мещерском лесу поднималась метель. В хлестающей снежной пелене метались неясные тени, они выли, кричали, смеялись, и сталкивались меж собой...
моя новая книга про Тамерлана и Дмитрия Донского:
Спасибо, что читаете меня.