В первую очередь, свою роль сыграл знаменитый портрет кисти Кустодиева, где фактурный Федор Шаляпин стоит в дорогой шубе и щегольских ботиночках не по погоде на фоне масленичной ярмарки – судя по одному из названий картины, Нижегородской.
Действительно ли с 1920-го по 1922-й, когда Борис Кустодиев писал полотно, атмосфера в Нижнем Новгороде была такой праздничной? Но, возможно, доля правды в картине есть: тогда уже начался НЭП, и как раз в том самом 1922-м вновь открылась та самая ярмарка.
Но вообще-то Кустодиев показал нам то, что всегда изображал в своих радостных картинах – несуществующий «Кустодиевск», где все сыты, румяны, здоровы, полны жизнелюбия и безмятежности. Словом, идеальную Россию и идеальную Масленицу. А Шаляпин со знаменитой картины стал самым узнаваемым ее образом.
Барскую шубу – скорее всего, краденую или «реквизированную» - Шаляпин получил в качестве гонорара за очередное выступление. Песик Ройка упорно не хотел позировать Кустодиеву, пришлось отвлекать его кошкой, посаженной на шкаф. Но вообще-то Ройка был умным: например, по команде хозяина «Городовой!» без промедления падал замертво. Три фигуры за спиной Шаляпина – две его дочери и секретарь Федора Ивановича, тенор Исай Дворищин.
Со знаменитым портретом и с тандемом Шаляпин-Кустодиев связана еще одна масленичная тема. Именно благодаря Шаляпину Кустодиев стал сценографом оперы «Вражья сила» в Мариинском театре в 1920-м. А сам Шаляпин исполнил в спектакле одну из самых известных своих ролей – Ерёмку. Именно этот персонаж поет в опере арию, которая стала негласным гимном Масленицы:
Потешу я свою хозяйку,
Возьму в руки балалайку.
Широкая Масленица,
Ты с чем пришла?
Со весельем да с радостью,
И со всякую сладостью,
С пирогами, с оладьями,
Да с блинами с горячими,
С скоморохом – гудошником,
С дударем да с волынщиком,
Со пивами ячменными,
Со медами свяченными…
С пирогами, с оладьями,
Да с блинами с горячими,
Широкая Масленица!
Опера поставлена по пьесе Островского «Не так живи, как хочется» и рассказывает о жизни купечества и его «темном царстве». В обоих произведениях жовиальный Ерёмка – довольно-таки объемный образ. Молодой купец Петр пресытился своей супругой Дашей и увивается за красоткой Груней, прикидываясь холостяком. Но Груня узнает, что ухажер женат, и мстит ему, заставляя жестоко ревновать. Петр безутешен.
И вот тут Ерёмка, который прежде только пел и плясал в кабаках, демонстрирует всю загадочность русской души: он советует Петру избавиться от жены и даже предлагает привести Дашу в лесную избушку. Там муж должен прикончить супругу. У Островского все заканчивается хорошо, убийцу останавливают. А вот автор оперы Александр Серов доводит действие до логического конца: Даша убита, Петр пропал.
Праздник Широкой Масленицы, которому мы, собственно, и посвящаем этот пост, заканчивается хотя и не на столь трагической, но все же щемящей ноте и напоминает нам, прежде всего, о приходе сурового Великого поста. Но не будем сегодня о грустном. Впереди еще несколько прекрасных блинных дней и безудержной радости, а если в небесной канцелярии к нам будут особенно благожелательны, то и солнца. Север помнит: весна близко!