В тридесятом царстве, тридесятом государстве. Жил певец, жил патриот, как он пел, стонал народ. Тридесятый я кричал, Встанем громко запевал, Правда жаден был, до слез, денег брал он целый воз. В год с семьи, с женой развелся, этой ценностью подтерся. Но те ценности для нас, патриотам другой сказ. И одна жила мадам, Редко слышно было дам. Да и брать то не спешили, чаще мимо проходили. Ох любила доносить, Можно было не кормить, Только дайте написать, за то готова все отдать. Многим жизни поломала, донесла она не мало, И гордилась этим очень, вместе с мамой, между прочим. Не везло ей в жизни личной, Все тут как-то неприлично. Но вот навстречу патриот, все, любовь их заберет. Пара просто, друг для друга, певец ртом, стукач подруга. трудно будет предсказать, Кто главнее так сказать.
В тридесятом царстве,
тридесятом государстве.
Жил певец, жил патриот,
как он пел, стонал народ.
Тридесятый я кричал,
Встанем громко запевал,
Правда жаден был, до слез,
денег брал он целый воз.
В год с семьи, с женой развелся,
этой ценностью подтерся.
Но те ценности для нас,
патриотам другой сказ.
И одна жила мадам,
Редко слышно было дам.
Да и брать то не спешили,
чаще мимо проходили.
Ох любила доносить,
Можно было не кормить,
Только дайте написать,
за то готова все отдать.
Многим жизни поломала,
донесла она не мало,
И гордилась этим очень,
вместе с мамой, между прочим.
Не везло ей в жизни личной,
Все тут как-то неприлично.
Но вот навстречу патриот,
все, любовь их заберет.
Пара просто, друг для друга,
певец ртом, стукач подруга.
трудно будет предсказать,
Кто главнее так сказать.