Совершенно случайно я попала в плен. Шла-шла и вдруг преградили дорогу мрачные личности.
— Ты, что ли сказки дурацкие пишешь? Говорят, что даже смешно бывает? Давай, проверим! Вот мы тебя сейчас посадим в подвал, если напишешь нам смешную сказку, то отпустим.
— А если не получится весёлая?
— Если не получится — твои проблемы. Ха-ха, — самый здоровый и страшный изобразил смех, сохраняя свирепое выражение на передней части головы.
И толкнули меня в тёмную, холодную каморку. Скоро, правда, принесли свечку, бумагу и карандаш.
— Пиши, Склифосовский, — прорычал мой сторож.
— Склифосовский?
Мой недоумённый взгляд остался без ответа.
Думаете, легко написать весёлую сказку, когда тебя держат взаперти и охраняют страшные личности бандитской наружности? Я потеряла самообладание и вздумала плакать. Проплакалась, но ничего умного в голову не пришло. Вспомнила Шахерезаду. Ей-то хорошо было. Не в темнице сидела. Возлежала на коврах, да мягких подушках, лакомилась халвой, да финиками, попивала гранатовый сок… Я бы в таких условиях тоже что-то придумала. А сейчас? В моём застенке только грязный стол, да колченогий стул. Даже ноутбука нет. А как я синонимы подбирать бу-у-ду-у-у?
Опять всплакнула. Прошло пару часов, во время последнего приступа слёз я немного заснула. И приснился мне сон. Будто злой-презлой волшебник, чем-то похожий на главаря моих похитителей, тяжко страдал подагрой. Начались у него такие жестокие боли, что он места себе не находил. Метался по своему чертогу, мебель опрокидывал, книги раскидывал, кушанья разбрасывал, бутылки с винами разбивал. Устроил отчаянный ералаш, всё вверх дном перевернул. И все сказки перемешались! Такая катавасия началась — уму не постижимо!
Тут я и проснулась. Взяла карандаш и начала писать сказку. Нет, не писать, а записывать! Рука не поспевала за бойкостью мысли. Слова ложились на бумагу, будто бусинки на леску нанизывались! Я впала в экстаз! Голова кипела от роя образов, во рту пересохло. На листах бумаги рождалась СКАЗКА.
Жили-были дед да бабка. И была у них внучка Золушка. Она к ним пришла неизвестно откуда. В одночасье появилась в горенке. В старом-престаром платьице, вся сажей перемазана, на руках — цыпки. Ногти обломаны. Страх, а не девочка. Бабка заохала, печь протопила, воды нагрела, давай девчонку отмывать. Щёлок развела, мочалом тёрла, яичным желтком голову намазала. Вышла девонька из печи, как свежий каравай — чистая да румяная! Глаза синими брызгами мерцают, щеки алым пламенем горят, волосы словно шёлк по плечам стелются. Красавица! Бабка вытащила из сундука свои сарафаны времён далёкой молодости, обрядила ненаглядную.
— Глянь, дед, кака баска девка получилась! — привела в горницу к старику.
Дед только крякнул и от смущения глаза отвёл. В жизни таких чаровниц не видывал! Разве что бабка лет сорок назад могла с ней посоперничать в красоте…
Стали жить втроём. Золушка, привыкшая к работе, дом вела споро и весело. Да и хозяйство у стариков небольшое. Хатка с печкой, да во дворе курочка Ряба. Готовить много не приходилось. С утра Золушка пекла ячменные лепёшки, да варила яичко. Ряба каждый день одно яйцо приносила. Хозяева по очереди яйца ели.
Вскоре лето красное пришло, Золушка с подружками в лесу промышляли, ягоды-грибы собирали, травы, да корешки съедобные разыскивали. Всё разнообразие к скудному стариковскому столу.
Как-то раз снесла курочка яичко, да не простое, а золотое. Дед взял диковинку, повертел перед глазами. Яичко переливалось и блики откидывало, что твоё Фаберже. Хмыкнул дедок, да собрался шмякнуть драгоценностью по столу. Золушка подскочила, забрала яйцо.
— Завтра на ярмарку снесу, продам. Может, козу куплю, да каких-никаких продуктов.
Наутро принарядилась, красную ленту в косу вплела, нарядное бабкино платье времён девичества надела и отправилась на рынок. Сокровище в корзинку уложила и кружевной салфеточкой прикрыла.
Долго ли коротко ли шла девица, пришла в город, на большой базар. Народу на торжище — тьма! Хозяйки кричат, покупателей зазывают, предлагают попробовать разный товар! А товар знатный, лакомый! Слюнки не успеваешь подхватывать! Тут тебе и крынки с ряженкой, увенчанной золотистой корочкой, и копчёные куры-гуси, жирком плачущие, и вяленая пелядь! А пироги, что отдыхают после печи на прилавках! И с грибами, и с гречневой кашей, и с ревенем. Кулебяки на четыре угла! Шанежки на масле! Пиво пенное в огромных чанах! Медовуха!
Всё, больше не могу! Уже сил нет такие деликатесы расписывать. Сами придумайте, что там ещё продавалось.
Золушка, мало, что окромя ячменной лепёшки ничего не ела, прошла мимо съестных рядов равнодушно и направилась туда, где торговали сурьёзными товарами. Там тоже много чего было, но она прошла напрямки к мастерам-ювелирам. Осмотрелась внимательно и показался ей один из мастеров, решила с ним побеседовать. Расспросила мужика, что да как, где золотишко берёт для украшений.
Показала мастеру яичко. Тот внимательно осмотрел, поцокал языком и сказал красавице:
— Вещь дивная, да по моему разумению, не простая. Хорошо, что ко мне обратилась, другой бы купил у тебя вещицу задёшево, а ведь ей цены нет! Надо бы тебе, девица, к Василию-ведуну обратиться. Он знает, как с такими диковинами обращаться.
— Где же мне найти Василия-ведуна?
— Да ты иди всё прямо, за городской стеной тропинка налево пойдёт, она тебя и выведет к волшебнику.
Делать нечего, встала Золушка на указанный путь. За городской стеной лес дремучий начался, тропка, едва заметная, промеж елей да дубов извивалась. В самой гуще избушка стояла, мхом да поганками поросшая, как пень трухлявый.
Постучала девица в дверь, вышел навстречу дед. Сам огромный, как только в избёнке помещался, борода клочками свисает, чёрные глаза угольями недобро светятся.
— Чё надо? — спросил.
— Василий, доброго вечерочку, — Золушка вежливо поклонилась. — Меня к тебе ювелир с ярмарки отправил, велел тебе мою вещицу показать.
Дед, разглядев девицу, помягчел взглядом.
— Что за вещица?
Вынула Золушка яичко из корзинки, подала страшному волшебнику.
— А, курочка Ряба опять за своё взялась? Неймётся хохлатой. Сколько уж яичек людишки профукали. А тут вишь-ка, одна хозяйка всё-таки умная попалась. Ладно, расскажу тебе тайну сего яйца! Повезло тебе, барышня, несказанно. Но чтобы истинное счастье добыть всё ж таки придется пройти огонь, воду и медные трубы. Яйцо, конечно, поможет, но и самой надо постараться. Справишься ли?
— А что за счастье-то, дедушка? — полюбопытствовала Золушка. — Я, положим, и так счастлива! Вот козу бы нам только купить, а в остальном у нас всё есть!
— Разве ж ты замуж за Принца не хочешь?
— Зачем мне Принц? Он же не пожелает жить с нами в избушке. А бабка с дедом здесь всю жизнь живут, и я у них привыкла, мне хорошо. Замуж я бы хотела за Ивана-кузнеца выйти, он на меня всё время заглядывается. Да и мне кузнец мил.
— Так с Принцем будешь как в сказке жить! Мягко спать, сладко есть!
— Дедушка, да что может быть слаще лесной малины? А я каждый день её ем! И тюфячок у меня мягкой травкой набит — будто на облачке сплю. Всё у меня есть, возьми ты это яичко, вдруг кому понадобится, у кого нет того, что ему нужно. А мне только бы козу купить…
Посмотрел чародей на непрактичную девку, вздохнул, сунул ей в руки пару золотых монет, забрал яйцо и ушёл в избёнку. Потом высунулся в малюсенькое окошко, только нос да глаза видно было.
— Заходи, переночуешь, нечего по лесу ночью шататься!
Утром Золушка в холодном ключе умылась, водицы попила, краюшку хлебы у деда взяла и счастливая отправилась в город. За козой.
Написала я сказку и думаю, а где смеяться-то? Да и над чем мой суровый бандит может рассмеяться? Думала-думала, ничего не придумала.
На следующий день меня вызвал мой тюремщик.
— Давай, жги глаголом! Сыпь юмором в наши уши!
Я прокашлялась, начала читать. Дошла до места, как Золушка, отдав яйцо Василию-ведуну, отправилась в город. За козой. Замолчала.
— Это что? Всё? Где смеяться? Ты не поняла, что твоя жизнь сейчас висит на волоске чёртовой козы?
И я продолжила.
Пришла Золушка с козой домой, а в деревне свадьба! Народ весь на улицу высыпал, пляшут, жениха с невестой славят. Посреди нарядной толпы стоит жених Иван-кузнец и держит под руку невесту Марьяну— лучшую подружку Золушки.
Смотрю на своих полканов.
— Так она что? Всё прос… просвистела? Я даже стесняюсь произнести то слово, которое на языке вертится? Волшебное яйцо за козу отдала? Вот дура!
— Да она могла бы десять коз завести! Избу справить! Ха-ха-ха!
Бандиты принялись сочинять, что могла бы получить Золушка от волшебного артефакта и так смеялись, что многие просто рыдали, на полу валялись, корчились от злорадного смеха.
Главарь изрёк:
— В жизни всякое случается, не надо быть дурой и от дармового волшебного яичка отказываться! Сначала всё хорошо взвесь, прикинь, с умными людьми посоветуйся. Жизнь штука увёртливая. Если есть возможность, не грех своё счастье ещё и волшебством закрепить, поняла?
Я согласно кивала и потихоньку пятилась к выходу.
Мораль. С главарём я тоже согласна. Хоть и не думала, что скажу эти слова. А юмор… Английский юмор не всем заходит, некоторым подавай что попроще! Да и посмеяться над простодушием бескорыстного человека многие любят, не правда ли?
А вам показалась сказка смешной, а?