Челкашов вновь почувствовал слежку. Он вышел с двумя работниками из поместья и проверился. Так и есть, вновь наблюдатель на том же месте. Степан сказал Отто, что его не будет день. Он понимал, что, скорее всего, усадьба обложена. Перед рассветом он пробрался в тыл к обнаруженному им наблюдателю. Сколько ждать не знал, поэтому уведомил старика об отсутствии, чтобы не было беспокойства. Челкашов занял позицию невдалеке от бойца и замер. Вот справа обозначилось движение. Скорее всего - это смена. Челкашов не стал ждать «смены караула», а пошёл по вероятному пути наблюдателя в сторону лагеря. Нужно уйти подальше от позиции, чтобы не было накладок.
Минут через десять слева в рассветном полумраке появился сменившийся наблюдатель. Он приближался. Челкашов прыгнул на него и одновременно нанёс удар по затылку. Человек под его весом беззвучно упал на землю. Степан затаился и осмотрелся – тихо. Он быстро спеленал поверженного, взвалил на плечо и пошёл. Окружающую местность Челкашов изучил сразу по прибытии в поместье, поэтому ориентировался хорошо. В километре от этого места находились развалины мельницы, куда он и направился.
Прислонив захваченного к стене в полуподвале, он дал ему пощёчину. Тот сразу встрепенулся и уставился на незнакомца, часть лица которого закрывала тряпочная маска.
- Сейчас я вытащу кляп, - начал по-немецки Челкашов, - Попытаешься крикнуть – накажу, тем более, что тебя здесь никто не услышит.
Степан вынул кляп и спросил: Кого вы выслеживаете в усадьбе?
Человек молчал. Тогда Челкашов вынул финку и сказал, что на его вопросы лучше отвечать, чтобы не лишиться каких-нибудь частей тела.
- Предупреждать больше не буду, - закончил он, - На вопрос должен следовать ответ, иначе ты мне вообще не нужен.
- Можно подумать, что так отпустишь, - угрюмо сказал захваченный.
Челкашов резко ударил его финкой в ногу, и тут же, выдернув её из раны, приставил к горлу, погасив крик на корню.
- Вопроса не было, - сказал он, - Значит, рот раскрывать не надо. Первый вопрос остался без ответа.
- Ландсберга, - нехотя отозвался боец.
- Вы были здесь, потом уехали и вновь вернулись, почему? – прозвучал следующий вопрос.
- Не забывай, я не главный, - ответил пленник, - Нам отдают приказы, а мы выполняем, не посвящая в детали.
Логично. Так, конечно, ему можно и правду скрыть, но Степан решил надавить. Он резко приблизил нож к его руке.
- Ты особо не пугай, - ответил пленник, - Я тебе правду сказал. Слышал только, что там с Ландсбергом какая-то путаница вышла. То взяли его, а потом вышло, что не взяли. Поэтому нас вернули. Только это слухи. Больше мне добавить нечего.
- Кто у вас старший? – задал вопрос Челкашов.
- Пока старшина, - ответил пленник, - Нашего командира с лейтенантом под Кирхенхоффом на дороге убили.
Челкашов сложил картинку. Он мотнул ножом, будто предлагал пленнику подставить руки для того, чтобы перерезать шнур. Тот повернулся боком, пытаясь вытянуть руки назад. В это время Степан нанёс удар – свидетели ему не нужны. Вырыв лопаткой углубление в метр под фундаментом, он спрятал туда тело.
Затем Степан отправился на озеро, которое находилось в трёх километрах от поместья. Он накопал червей, достал припрятанные удочки и стал ловить рыбу. Бойца могут искать, поэтому необходимо заняться чем-то до вечера, чтобы не вызывать подозрений.
Старшина, после того, как вышло время возвращения сменившегося наблюдателя, сам прошёл по тропинке и даже условными сигналами «переговорил» с тем наблюдателем, который был на посту. Он на месте, а вот сменившегося старшина не обнаружил. Странно. Вернувшись в лагерь старшина связался с Серебровским и озадачил полковника. Несмотря на возможное обнаружение, начальник разрешил провести поиски бойца. Смерть Корнева и молодого лейтенанта – его помощника, стали сильным ударом. Полковник понимал, что взял на себя слишком много. Только сыграл в этот раз не долг чекиста, а отношение человека, у которого, возможно, закончился «лимит» на потери.
Старшина подключил всех «строителей» потому что они всегда были на виду, поэтому их хождения не вызовут подозрений. Он, разбив на сектора округу, отправил их на поиски. Вечером старшина вновь связался с Серебровским и доложил, что результата нет, сменившийся наблюдатель не найден. В бойце они не усомнились, исключив его возможное бегство на Запад. Загадка осталась неразгаданной. Это плохо. Отсутствие ответа ведёт к возникновению новых вопросов, а возможно, и новых необъяснимых ситуаций. Здесь два варианта: непредвиденная случайность, или противник их переигрывает. Вопрос остался открытым.
Челкашов поделился с Отто своими выводами, что Бруно на свободе. Он как мог, рассказал ему о своих приключениях, не упоминая о судьбе «языка». Отто, после разговора, остался в кабине в раздумье. Видно это была трудная ночь для старика. Отто Ландсберг на утро принял решение перебираться в поместье под Регенсбургом.
Такой вариант Челкашов посчитал выгодным для всех. Из советской зоны уходит Отто Ландсберг. Ситуация может повернуться по – разному, но лучше русским такого козыря не давать. Степан усмехнулся, когда назвал соотечественников русскими. Видно он действительно изменился и переродился в немца.
Ландсберг на свободе – это главное. Он опытный разведчик, тем более находится в Германии, а дома и стены помогают, На связь не выходит, поэтому не стоит его искать. Лучше ждать. Надо будет – сам найдёт. Если бы ему нужна была помощь, или подручные, то обязательно сообщил. Значит, решил Степан, Бруно ведёт свою игру.
В – третьих, Челкашов понимал, что и его персона может заинтересовать советскую контрразведку. Вопросов к нему может быть очень много.
Из города С, где им было организовано восстание, всё же потянулась ниточка. Всплыла кличка – Туман. Чекисты начали это направление отрабатывать. Так сообщила завербованная женщина. Это были больше слухи, поскольку она не имела доступа к информации из контрразведки. Только в России и такое бывает: гриф секретно для всех, кроме пары слов дяде, куму, свату, брату и т.д. Тем более, что допрашивали в городе сотни жителей.
В конце 1944 года разгромили группу Жигунова. Прокололся на установке мины на состав Калядьев. Чекисты не стали его брать, а выявили связи. Жигунов вместе с сыном отстреливался, пока его не уложила пуля, которая срикошетила от печки. Калядьев особо не помог, потому что ничего не знал, а только немного слышал о человеке, который пришёл от немцев и первые месяцы помогал их группе настроить работу. Вот Аркадий, на которого повлияла гибель отца, погибшего у него на глазах, стал говорить. Чёрная тень смерти, нависшая над ним, одиночество и крушение идеалов сломали его воинственный настрой. Портрет, который дополнила старушка – собеседница, лёг в папку о таинственном агенте.
Буквально в феврале 45-го выяснилось, что Маслюков погнал дезинформацию. Как потом узнали, его разоблачил дед, который приехал в Москву на какое-то совещание, да прихватил гостинцев для земляка. Он сразу не признал бывшего директора. Это деда не опечалило, поскольку слышал о беде Маслюкова. Всё ещё поначалу удивлялся, насколько поменялся человек после травмы! По доброте душевной, желая расшевелить знакомого, дедок начал вспоминать совместные походы на рыбалку, его присказки, да истории, которые случались. Но собеседник не очень на это реагировал. Дед опечалился, относя это к последствиям травмы. Вдруг он обратил внимание на левую кисть бывшего директора. У Маслюкова на большом пальце от ногтя вверх до сгиба шёл шрам от крючка. Вместе они тогда были на рыбалке. Директор неудачно снимал рыбу, которая дёрнулась и крючком сильно рассекла кожу пальца. Дед помогал ему перевязать рану, а потом даже мазь лесную привозил. У Маслюкова, с которым сейчас говорил дед, шрама вообще не было. Полностью зажить он не мог. Дед, не будь дураком, обратился сразу в органы, чтобы не спугнуть неизвестного. Те и начали раскручивать историю. Маслюков, чтобы не быть расстрелянным, стал работать под контролем советской контрразведки. Также он немного дополнил сведения о готовившем его человеке. При этом именно он внёс важную деталь. Ему Челкашов однажды, чтобы показать, чего можно и в одиночку добиться, упомянул эпизод с городом С. Чекисты, несомненно, связали оба дела. Даже не трогая остальные его дела, за которыми также стояли жертвы, диверсии, развединформация, его могут вздёрнуть или расстрелять. Такая перспектива не грела, особенно теперь, когда Челкашов прошёл трудный путь и приобрёл опыт. Он справедливо рассчитывал, что его навыки будут со временем востребованы. Он ушёл из России, но она не ушла из его сердца. Его война ещё не окончена.
Через два месяца Челкашов вместе с Отто Ландсбергом переехал в баварское поместье. Начался новый период жизни Степана, который приготовил ему большие испытания и открытия, о которых он не мог даже представить.
Продолжение следует …
Ссылка 29 часть Матёрый заметает следы https://dzen.ru/a/Z8noQqfrl19MuYzq