Лес молчал. Не тем тихим шепотом, которым убаюкивает путников, а гнетущей тишиной, будто сама земля затаила дыхание. Алекс сглотнул комок страха, впиваясь пальцами в кору сосны. Рядом стоял Макс, его младший брат, чьи авантюрные идеи и привели их в этот проклятый чащобник.
— Ты уверен, что мы не прошли это дерево уже трижды? — Алекс ткнул фонариком в резную метку на стволе, оставленную час назад. Макс молчал. Не его стиль — признавать ошибки. Вместо ответа он шагнул вперед, и ветви сомкнулись за ним, будто живая ловушка. Алекс бросился следом, но брата уже не было. Только густой туман, вязкий, как сироп, обволакивал его.
— Макс! — крик затерялся среди деревьев, вернувшись эхом, искаженным до неузнаваемости. И тогда он увидел ее. Девушка стояла в пяти шагах, полупрозрачная, будто сотканная из лунного света. Ее платье, стиль которого принадлежал прошлому веку, колыхалось в несуществующем ветру.
— Он жив, — голос прозвучал прямо в голове, ледяной иглой вонзившись в сознание. — Но вы оба не доживете до рассвета, если не послушаете меня. Алекс отшатнулся, споткнувшись о корни, похожие на скрюченные пальцы.
— Кто вы? — прошептал он.
— Аня. Я… застряла. — Ее глаза, мерцающие как болотные огни, метнулись к темноте. — Они близко. Макс очнулся в яме, пахнущей гнилью и железом. Его фонарь мигал, выхватывая из мрака стены, испещренные царапинами. Не человеческими.
— Алекс! — Его крик сорвался в хрип, когда что-то шаркнуло по камням. Тень. Нет, тени — бесформенные, но чудовищно цепкие. Они ползли по стенам, сливаясь в пасть с клыками из мрака. Макс вжался в угол, нащупывая камень, но тени уже обвили его лодыжки, тянули вниз, в холод, глубже чем сама земля…
— Держись! — Голос Алекса прорвался сверху, и в яму рухнул факел, пламя которого горело неестественно синим. Тени завизжали, отползая, а за братом, спускающимся по веревке, плыла полупрозрачная фигура.
— Ты… видишь ее? — Макс выдохнул, не веря глазам.
— Она говорит, здесь портал, — Алекс бросил ему амулет — ржавый медальон с гравировкой в виде спирали. — Носи это. Их притягивает страх. Аня вела их через лес, который теперь пульсировал, как живой организм. Деревья переплетались в арки, образуя тоннели в никуда, а в воздухе висели капли смолы, застывшие в падении десятилетия назад.
— Я не смогу долго сдерживать их, — девушка обернулась, и Алекс увидел, как ее силуэт меркнет. — Я… убила здесь человека. Из ревности. Теперь духи требуют замены.
— Почему помогаешь нам? — Макс прижал медальон к груди, за которым что-то глухо стучало.
— Потому что вы — первые, кто увидел меня, а не монстра, — в ее голосе дрогнула боль. — И потому что… Она не договорила. Лес взревел. Тени вырвались из-под земли, сплетаясь в гигантского зверя с сотней глаз. Аня вскинула руки, и сияние, похожее на северное сияние, окутало братьев, но цена была видна сразу — ее фигура таяла, как снег на огне.
— Бегите к ручью! — крикнула она. — Там граница! Они бежали, спотыкаясь о корни, которые теперь хватали за щиколотки. Медальон раскалился, прожигая кожу Макса.
— Алекс, я не… — он осекся, увидев, как брат замер. Впереди, в просвете между деревьями, стоял дом. Тот самый, с фотографии в старом журнале, которую Аня показывала им мысленно. Дом, где она совершила убийство.
— Она вела нас сюда, — Алекс прошептал. — Это ловушка… За спиной прогремел взрыв света. Аня исчезла, а медальон в руке Макса треснул, выпуская черный дым. Тени завыли торжествующе. Рассвет не наступил. Солнце застряло за горизонтом, окрасив небо в кроваво-красный полумрак. Братья стояли спиной к спине у ручья, вода в котором текла вспять. Аня не возвращалась.
— Что, если мы — ее искупление? — Макс сжал обгоревший медальон. — Она помогает нам, чтобы самой вырваться? Лес ахнул. Из тумана вышла Аня, но теперь ее платье было черным, а глаза…
— Простите, — прошептала она, и тени ринулись в атаку.Аня двигалась как марионетка, ее черное платье сливалось с тенями, а глаза, теперь лишенные мерцания, сверкали пустотой. Братья отпрянули к ручью, вода которого бурлила, поднимая с дна кости, обернутые тиной.
— Она всё контролировала! — крикнул Макс, швыряя треснувший медальон в воду. — Это было частью её плана!
— Нет, — Алекс схватил его за руку, — посмотри! Тени, набрасывавшиеся на них, вдруг замерли в метре от берега, будто упершись в невидимую стену. Аня, шагнувшая к воде, вздрогнула — ее ноги начали дымиться, как раскаленное железо в снегу.
— Ручей… он связывает миры, — прошептала она, и в голосе снова появилась та Аня, что вела их сквозь чащу. — Не дайте мне перейти! Дом. Он маячил за спиной, окна его мигали, словно веки спящего гиганта. Алекс понял все без слов: чтобы остановить духов, нужно разорвать цикл. Убийство, совершенное Аней, повторялось здесь каждую ночь, подпитывая тьму.
— В доме! — он потянул Макса, обходя тени, которые теперь рвались к Ане, словно чувствуя ее слабость. — Если уничтожить то, что связывает её с этим местом… Дверь захлопнулась за ними сама. Внутри пахло плесенью и медными монетами. Стены были увешаны портретами — все они изображали Аню в разные эпохи. Она была здесь всегда.
— Смотри, — Макс поднял с пола пожелтевшую газету 1893 года. На фото — Аня, ее лицо искажено ужасом, а подпись гласила: «Девушка исчезла, унеся тайну убийства жениха». Грохот снаружи. Тени бились в стены, а голос Ани прорезал воздух:
— В подвале… он там! Ловушка. Каждая ступенька скрипела предупреждением. В подвале, освещенном кровавым светом из щелей, стоял гроб. Не деревянный — стеклянный, наполненный черной водой. В нем плавало тело мужчины с ножом в груди. Его лицо было копией Макса.
— Что за чертовщина… — Макс отпрянул, но Алекс уже подходил ближе.
— Ты же говорил, что видишь этот лес во снах, — прошептал он. — Она выбрала нас не случайно. Вода в гробу забурлила. Мужчина открыл глаза.
— Вы… моя кровь, — его голос был скрипом ржавых петель. — Помогите… Сверху грохнул взрыв. Аня ворвалась в подвал, ее платье горело синим пламенем.
— Он лжет! — закричала она. — Это дух моего жениха, он… Тени ворвались вслед за ней, сшибая все на своем пути. Гроб треснул. Макс схватил нож из груди призрака — лезвие оказалось настоящим, обжигающе холодным.
— Если я вонзю его в сердце Ани, цикл прервется, — прошептал он, но рука дрожала. — Она же…
— Она уже мертва, — сказал дух жениха, поднимаясь из воды. — А ты живешь. Выбирай: твой брат или призрак, обрекший тебя на кошмар. Алекс бросился к Ане, которую тени затягивали в пол. Ее пальцы уже сливались с мраком.
— Простите, — она улыбнулась в последний раз, — но я не могу… Лес взвыл. Стены дома поползли. Макс ударил. Нож вошел не в Аню, а в грудь духа, чей вопль слился с ревом рушащегося портала. Гроб разлетелся на осколки, вода хлынула, смывая тени. Аня исчезла, оставив в воздухе лишь запах полевых цветов. Братья выбежали наружу. Рассвет, настоящий, золотой, резал глаза. Лес был обычным — птицы, сосны, стрекот кузнечиков.
— Как… — Макс разжал ладонь. В ней лежал медальон — целый, сияющий.
— Она вернется, — прошептал Алекс, глядя на тень, мелькнувшую между деревьев. — Или это сделаем мы.Солнце стояло в зените, но тени под ногами братьев извивались гуще, чем следовало. Медальон в руке Макса теплился, будто в нем билось крошечное сердце.
— Надо вернуться в город, — сказал Алекс, но сам не двинулся с места. Глаза его цеплялись за опушку, где между сосен мелькнул белый силуэт. Дорога заняла минуты, хотя раньше они шли часами. Лес будто сжался, вытолкнув их к трассе. Первая же машина остановилась — водитель, седой мужчина в плаще, кивнул:
— Подброшу. В салоне пахло полынью. На зеркале висел медальон — точная копия ихшего.
— Вы… тоже видели её? — Макс не выдержал тишины. Мужчина повернулся. Его глаза были молочно-белыми.
— Аня многих зовёт. Но вы первые, кто вынес это из леса. — Он ткнул пальцем в медальон. — Теперь вы — врата. Дом Алекса встретил их тишиной. Но когда Макс положил медальон на стол, стены задрожали. В углу, где падал свет от уличного фонаря, материализовалась Аня. Настоящая — живая.
— Вы… вернули меня, — она коснулась собственной руки, будто проверяя плоть. — Но зачем?
— Он солгал, — Алекс показал на медальон, внутри которого теперь плавал черный дым. — Дух твоего жениха не исчез. Он в этом артефакте. И он хочет тела. Макс отпрянул. Его пальцы сами потянулись к медальону, будто марионеточные нити.
— Нет! — Аня бросилась к нему, но было поздно. Дым вырвался, обвив Макса. Его глаза стали угольными, голос — скрежетом тысячелетий:
— Ты думал, мальчик, что победил? Я выбираю сильнейших. Твоего брата… или себя.
Алекс схватил нож с кухни — тот самый, холодный, из сна. Аня закрыла ему рот ладонью:
— Убьёшь тело — освободишь духа. Есть другой путь. Она прижала медальон к груди Макса и зашептала слова на забытом языке. Комната наполнилась воронками теней, ползающими по стенам. Дух жениха ревел, вырываясь наружу, но Аня не останавливалась.
— Прощай, — она вонзила нож в свой живот. Вспышка. Тишина. Макс упал на пол, свободный. Аня исчезла. Медальон раскололся пополам, и из трещины выполз последний клубок дыма, растворившись с воплем. На следующее утро газеты пестрели заголовками: «Таинственное исчезновение девушки в лесу: тело найдено через 130 лет». Фото Ани, живой и мертвой одновременно, смотрело с первых полос. Братья молча стояли у края Соснового Часа. В руках у Макса — письмо, подброшенное в почтовый ящик. Всего две строчки:
«Спасибо. Но лес не отпускает навсегда. Ищите меня между рассветом и закатом».
— Она жертвовала собой дважды, — прошептал Алекс. — Кто вернёт её теперь? Ветер принес запах полевых цветов. Где-то в глубине чащи хрустнула ветка. А что выберешь ты, когда тени настигнут? Спасение ценою чужой души — или вечную погоню за светом в собственной тьме? Порой ответ прячется не в сердце, а в тех, кого мы даже не видим… Пока не станет слишком поздно.
P.S. Сосновый Час тикает. Прислушайся.