О Севастополе после Крымской войны писали многие авторы - путешественники, среди них был и Марк Твен, посетивший Севастополь в 1867 году, который очень образно описывал американских туристов на ещё остающегося в руинах города. Но ведь не только Севастополь участвовал в Крымской войне. Была ещё Евпатория, которую в 1856 году посетил Иван Сергеевич Аксаков по приглашению князя В. И. Васильчикова, чтобы участвовать в следственной комиссии по делу о злоупотреблениях генерал-интенданта Затлера во время войны. Евпатория Совершенно восточный городок, населенный преимущественно татарами, караимами (Караимы, писал И.С. Аксаков, из Таврической губернии. Они те же евреи, но не талмудисты, и утверждают, что вышли из Иудеи еще после первого пленения Вавилонского, а потому не считают себя участниками распятия Спасителя) и греками. Узенькие, кривые улицы, набитые народом, с разобранными передними стенами домов, так что все совершается на виду, напоминают вам знакомые описания разных кварталов Конст
О Севастополе после Крымской войны писали многие авторы - путешественники, среди них был и Марк Твен, посетивший Севастополь в 1867 году,
который очень образно описывал американских туристов на ещё остающегося в руинах города.
Но ведь не только Севастополь участвовал в Крымской войне. Была ещё Евпатория, которую в 1856 году посетил Иван Сергеевич Аксаков по приглашению князя В. И. Васильчикова, чтобы участвовать в следственной комиссии по делу о злоупотреблениях генерал-интенданта Затлера во время войны.
Евпатория
Совершенно восточный городок, населенный преимущественно татарами, караимами (Караимы, писал И.С. Аксаков, из Таврической губернии. Они те же евреи, но не талмудисты, и утверждают, что вышли из Иудеи еще после первого пленения Вавилонского, а потому не считают себя участниками распятия Спасителя) и греками. Узенькие, кривые улицы, набитые народом, с разобранными передними стенами домов, так что все совершается на виду, напоминают вам знакомые описания разных кварталов Константинополя и городов Малой Азии. Женщин почти не встречаешь, кроме русских и гречанок, которых немного, зато мужчины, как я уже сказал, живут на улицах: тут и работают, и жарят, и спят, загоревшие, полунагие. Фески, чалмы, бараньи шапки, мохнатые груди и глаза, как раскаленный уголь, караимов, греков и армян, скрип не мазанных можар, крики торговцев, особенно татарских мальчишек, лежащих около куч арбузов и дынь, кофейни на открытом воздухе, где грязный армянин жарит на вертеле шашлык или подает кофе, — все это оригинально в высшей степени. Но какая грязь, нечистота, неопрятность и вонь!
Улицы, разумеется, не нивелированы, так что и ходить трудно. А тут же на углах черной краской написано: rue S(ain)t Louis, rue du Sultan и другие французские надписи. Еще остались некоторые французы для распродажи своих товаров, большею частью съестных. Я купил несколько консервов дичи, которые мне пригодятся для путешествия. Один француз с Леванта содержит гостиницу. Всем этим французам прислуживают русские женщины, разумеется, простого звания, говорящие ломаным французским языком. Все они, конечно, последуют за ними во Францию, многие уже уехали.
Есть татары, выучившиеся говорить по-французски. Город давно сдан русским, и опять по-прежнему завелись здесь городничие, исправники, присутственные места, снова водворилось российское благоустройство со взятками, перепискою, медленностью, проволочкою, формальностью. Татар, переселившихся собственно из Евпаторийского уезда, считается до 10 т(ысяч) муж(ского) пола, да почти столько же женщин. Но всего замечательнее — это укрепления, воздвигнутые неприятелем: кругом всего города на пространстве, я думаю, 6 верст насыпан огромный вал и прорыт в каменной почве глубокий ров.
Другие рассказы о Крыме можно почитать здесь: