Немного успокоив Никиту, отец всё же решился посмотреть, что происходит на кухне. Малец вцепился в руку отца:
- Папа, папочка, не уходи, мне страшно, - слёзы опять появились на глазах ребёнка.
- Ник, я не на долго, только по смотрю как там мама и Маня и сразу вернусь.
- Пап, ты же видел, это не мама, я не знаю кто это, но точно не мама, - Никита уже не просто плакал, он рыдал, пытаясь не пускать отца.
- Хорошо, хорошо, только успокойся, не плачь. Давай пойдём вместе, только пообещай мне, что останешься за дверью и не будешь подглядывать, ладно?
Малыш закивал так рьяно, что со стороны показалось будто голова отвалится, размазал слезы рукавом рубашки и взял отца за руку.
Тихо приблизившись в двери на кухню, мужчина прислушался. Тишина такая, что хоть покойников выноси. Сердце сжалось в комок, Роман уже понимал, что он увидит, и поговорка как никогда в тему. Приоткрыв дверь так, чтобы видеть основную часть кухни, отец держал мальчика за косяком так, чтобы ему не было видно тот кошмар, который предстал перед мужчиной.
На полу в луже крови лежала его ненаглядная, а рядом сидел кот. Сидел, смотрел на труп и не шевелился. Манул чувствовал потерю, такое сильное чувство он ещё не испытывал ни разу за свою недолгую жизнь. Говорят, что собаки очень преданы своему хозяину, и когда он погибает, то и пёс может умереть от тоски. Маня не был собакой, но похожая преданность в нем развита по отношению к каждому двуногому в этом доме. Странно, но глаза кота, глядящие на бывшую часть своей такой родной семьи, были влажные. Можно было подумать, что кот оплакивает Людмилу, может так оно и есть.
До Романа стала доходить мысль, что этот большой котяра, скорее всего спас ему жизнь, но, что именно произошло с женой он ещё не понимал.
Вдруг на улице раздались выстрелы, сначала один, два, а затем очереди. Мужчина схватил ребенка на руки и помчался в подвал, где у него была оборудована мастерская, дверь под лестницей на второй этаж была незаметна, обклеена обоями и сливалась со стеной. Кто не знает, не догадается, что здесь вообще есть подвал. Заперев за собой добротную дверь, они спустились по лестнице наощупь. Свет, проникающий из маленького оконца под самым потолком, освещал середину помещения, достаточно, чтобы не спотыкаться.
- Пап, что происходит? Что там на кухне? Где Маня?
- Тихо, сынок, тихо. На улице стреляют и мне это очень не нравится, а Маню я сейчас позову.
Поднявшись по подвальной лестнице Рома открыл дверь и позвал кота. Маня не заставил себя ждать, быстро юркнул по лестнице вниз и уселся в ногах у Никитки. Закрыв дверь на засов, мужчина снова спустился вниз. Посадил сына на диван у дальней стены, сел рядом и прижал сына к себе. На сердце навалилась такая тоска, что хоть волком вой, но, не давая себе расслабится, заговорил:
- Сын, ты уже взрослый, поэтому нам предстоит серьёзный разговор. – мальчик поднял заплаканные глаза, слегка всхлипнул, но взял себя в руки и приготовился слушать, - Я слышал выстрелы, значит творится что-то очень нехорошее, надо быть готовыми к любому повороту нашей жизни, но нужно выяснить, что же происходит. Для этого мне надо ненадолго уйти. Маня уже доказал, что сможет тебя защитить, он у нас умный и смелый. Ты тоже должен быть смелым. Кот будет твоим Оберегом, пока я выясню ситуацию.
- Пап, может не надо? Может посидим тут и всё само утрясётся?
- Нет, малыш. Чует моё сердце, что само не утрясётся. Надо идти. Я сразу вернусь, как только всё разузнаю. И ещё. Закрой за мной дверь и никого кроме меня не впускай, не нравится мне эта войнушка. Договорились?
На глаза мальчишки опять навернулись слёзы, но глядя на строгое лицо отца он взял себя в руки и кивнул.
Роман оглядел помещение, посередине стоял слесарный станок, по стенам развешаны инструменты, руки у него золотые, в доме все делал сам, но вот оружия никакого не было. Ну не увлекался он ни охотой, ни рыбалкой. Приглядел на стене топор, да большой молоток с гвоздодёром, а больше как оружие и использовать нечего. Взял в руки и то и другое прикинул, что же из этого может пригодится, но тут в размышления вклинился Никита:
- Папа, возьми молоток, а топор мне оставь, ты меня учил дрова колоть, так мне с ним не так страшно будет.
Ну вот на этом и порешили. Засунув молоток за ремень, Роман поднялся по лестнице, прислушался, за дверью тишина. Выйдя в коридор, убедился, что мальчик запер дверь, пошел на выход.
На улице светило уже было в зените, но никакой летней жары не наблюдалось, была даже как-то слегка по-осеннему прохладно, что казалось странно в самой середине лета, но странным оказалось ни это, а то, что на за калиткой Роман не увидел соседского двухэтажного коттеджа. По другую сторону дороги вместо домов был осенний лес. Ступор подкрался не заметно… Минут пять Рома стоял, разинув рот и пялился на деревья. Как так-то… Это как?.. Из задумчивости его вывел звук мотора. По дороге, поднимая клубы пыли неслась… несся… неслось что-то монструозное, огромный КАМАЗ, утыканный шипами, с наваренными решетками на лобовухе и пулеметом наверху. Машина поравнялась с мужчиной, так и не закрывшим отпавшую челюсть и затормозила.
- О, свежак. С прибытием в Улей, чудило. Рот то закрой, а то бегун залетит.
Заливаясь смехом из кабины железного коня, нет, ни коня, а железного дикобраза, выскочил улыбчивый рыжеволосый парень лет тридцати. Одет парнишка по-военному, но как-бы кое как, вроде и песочка, но никакого порядка в форме нет, вместо портупеи какой-то черный кожаный ремень, к которому пристегнута странная фляжка из белого металла, вся в вензелях. Военные точно такое не носят. Прическа, однозначно, не встречалась с расческой, кудри во все стороны торчат, а оружием рыжий был обвешан так, что позавидовала бы любая новогодняя ёлка.
- Ну чё застыл-то, рот, говорю, закрой. Дай угадаю, кислый туман, за калиткой другая территория, головушка вава, как с буха?
- Ага, - только и смог сказать Рома и наконец-то поставил нижнюю челюсть туда, где ей полагается находиться.
- Варан, у нас там, где-то памятка для новичков была, принеси, а я пока свежака подлечу.
Всё так же, смеясь, парень отстегнул с пояса странную фляжку и протянул Роме. Вдруг откуда не возьмись, тут же рядом, прямо из воздуха появился еще один мужик с улыбкой на заросшей роже и протянул какую-то книжицу. У Романа снова нижняя часть лица поравнялась с асфальтом. Оба незнакомца дружно заржали, тыкая пальцами в Рому.
- Ну умора, видел бы ты свою рожу, ой не могу…
- Кузя, хорош над новичком стебаться, он и так уже в афиге. Да ты не парься, паря. Прочитаешь брошюрку и всё станет понятно, а пока глотни живчика, подлечи больну головушку.
На крыше машины вдруг резко застрочил пулемет.
- Элитаааа….
Кузя с Вараном, не прощаясь рванули в кабину и дали по газам. Рома повернулся в ту сторону, куда стрелял пулеметчик и увидел, как прямо на него несется зубастый бегемот размером с мамонта. Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, ничего такого Роман не увидел, успел только подумать: «Жаль, сына больше не увижу».