В глухой деревне, затерянной среди болот и чащоб, стояла изба на краю леса. Её крыша давно прогнулась под тяжестью лет, а стены, поросшие мхом, будто вросли в землю. Местные называли её «Колыбелью» — не потому, что там когда-то рождались дети, а потому, что в ней что-то всегда ждало своего часа.
Однажды в деревню пришла странница. Её звали Марина, и она была не из этих мест. Говорили, что она бежала от чего-то страшного, но сама она молчала, лишь просила ночлега. Её приютила старуха Агафья, жившая на краю деревни.
— Не ходи к Колыбели, — предупредила Агафья, подавая Марине чашку горячего чая. — Там нечисто.
Но Марина не послушала. Её манило то, что пугало других. Ночью, когда деревня погрузилась в сон, она взяла фонарь и отправилась к избе.
Дверь скрипнула, словно давно ждала её. Внутри пахло сыростью и чем-то ещё — сладковатым, как запах гниющих цветов. Марина подняла фонарь и увидела колыбель. Она стояла посреди комнаты, старая, с облупившейся краской, но... качалась. Сама по себе.
Марина подошла ближе. В колыбели лежала кукла — тряпичная, с вышитыми глазами и ртом, сложенным в улыбку. Но что-то в этой улыбке было не так. Она была слишком широкой, слишком... живой.
— Кто здесь? — прошептала Марина.
В ответ раздался смешок — тонкий, как звон разбитого стекла. Кукла повернула голову. Её глаза, вышитые чёрными нитками, смотрели прямо на Марину.
— Ты пришла, — прошептала кукла. — Я ждала.
Марина отшатнулась, но дверь за её спиной захлопнулась. Фонарь погас, и в темноте зазвучали шаги — маленькие, быстрые, как у ребёнка. Она почувствовала, как чьи-то холодные пальцы коснулись её руки.
— Поиграй со мной, — сказал голос, и Марина поняла, что это не кукла. Это было что-то другое, что-то, что давно жило в этой избе, что-то, что ждало её.
Утром Агафья нашла избу пустой. Колыбель стояла на месте, а в ней лежала тряпичная кукла. Её улыбка стала ещё шире, а глаза, казалось, следили за каждым движением.
С тех пор в деревне стали пропадать люди. Их находили в лесу, бредущими в тумане, с пустыми глазами и шёпотом на губах: «Поиграй со мной...»
А Колыбель всё качалась, качалась, будто ждала следующего гостя.