Маттео Массагранде известен, прежде всего, благодаря серии картин под названием "Интерьеры". Картины эти переносят зрителя в давно заброшенные виллы и палаццо. Коридоры в них пусты, штукатурка осыпается, краска на окнах и дверях облупилась, декоративные перила балконов и террас проржавели.
Но яркий свет, проникающий в мрак запустения, каким-то образом наполняет эти заброшенные помещения сиянием, которое мягко разливается по декоративной плитке и изысканной лепнине, прежде чем раствориться в тенях комнат с давно закрытыми ставнями.
Художник объясняет свой интерес к заброшенным домам воспоминаниями детства. Его тётя была владелицей загородной виллы неподалеку от Тревизо.
"Мы иногда ездили туда летними днями. В детстве казалось, что в доме бесконечное количество комнат, большинство из которых пусты, а мебель накрыта белыми простынями.
Я любил бродить по этим забытым комнатам и коридорам с их странным пыльным освещением. Мои друзья боялись, а я был занят изучением света, открывая ставни в разных положениях и в разное время суток. Это было похоже на жизнь внутри картины Беллини".
Художник родился в 1959 году в Падуе, но большую часть своего детства и юности он провёл в другом близлежащем городе итальянского региона Венето, Тревизо, где его родители держали небольшой магазин. Он явно был одарен, первую свою картину с изображением нескольких домов написал в возрасте 8 лет, она и поныне висит на стене семейной кухни в Падуе.
"Когда я принёс ее в школу, учитель отказался верить, что это сделал я, и меня наказали за то, что я солгал".
"В детстве я часами бродил по Гражданскому музею и церквям в Тревизо и несколько раз меня по ошибке запирали там на ночь. Отец был уверен, что со мной что-то не так в психологическом плане".
Но отец подарил ему одно из тех озарений, которые всегда сопровождают художника и помогают ему в выборе тем. На отцовском столе в качестве пресс-папье лежала ракушка, и однажды он поднёс её к уху сына, чтобы тот услышал шум моря.
"Я не просто услышал море, я увидел его невероятно ярко".
Морская тема — одна из любимых для Массагранде.
Маттео Массагранде "собирает" образы из разных зданий и локаций. Так, например, часть картины может быть вдохновлена старым многоквартирным домом в Будапеште в то время как сад, залитый солнечным светом, может находиться где-нибудь в Венето.
Он использует для изображения несколько фокусных точек. Кажется, что нарисованную сцену можно рассматривать одновременно с трех или четырех разных ракурсов.
“Иногда я чувствую себя больше архитектором, чем живописцем”.
У него нет архитектурного образования, однако он прекрасно чувствует пространство.
"Я не считаю, что получил настоящее художественное образование, но с самого детства я общался и проводил время с лучшими художниками Венето. Мы говорили не только о технике, но и о философии, литературе и музыке: об алфавите эмоций в искусстве".
В 1977 году он приехал в Венецию, чтобы учиться в Академии изящных искусств, но был разочарован.
"Когда преподаватель живописи, известный художник-абстракционист, наконец соизволил прийти, чтобы учить нас, он ничего не говорил, а просто рисовал. Я привык говорить об искусстве. И все, о чем я мог думать, — это чудесные картины эпохи Возрождения: Тициана, Тинторетто, Тьеполо — по ту сторону стены".
Массагранде бросил обучение после второго курса, но продолжить творческий путь вдохновила его встреча в Венеции с Джорджо де Кирико.
Массагранде записался на курсы реставрации, а затем стал помощником профессора Скабиа, мастерская которого занималась реставрацией произведений искусства для Римской епархии.
Не менее значимыми были его поездки в Бельгию и Нидерланды, где он знакомился с творчеством фламандских и голландских художников.
Когда много лет назад он увидел картину Брейгеля Старшего "Проповедь Иоанна Крестителя", его больше всего поразили извилистые стволы деревьев.
Ряд работ Маттео Массагранде он сам называет "портретами деревьев".
Деревья играют важную роль в серии картин, написанных в рамках совместного проекта с поэтом Марко Голдином.
"Скорбная песня любви или последний день Ван Гога" — дополнение к экспозиции выставки Ван Гога в Базилике Палладио в Виченце. Театральный монолог, слова, объединенные с изображениями, так, что "границы между прошлым и настоящим, между искусством, эмоциями и катарсисом становятся настолько размытыми, что сливаются воедино".
Это "печальная песня о любви", которая срывается с пересохших губ человека, опирающегося о ствол дерева. В вечернем Овере.
"На мгновение это дерево становится центром мира, местом, где сходится всё во Вселенной. Землю покидает человек, оставивший после себя неизгладимый след, знак, который никогда не забудут", — пишет Марко Голдин во вступлении к каталогу.
"...Вид на сад психиатрической лечебницы, где я нахожусь. Справа — серая терраса, часть дома, несколько отцветших розовых кустов. Слева — земля в саду — красная охра — земля, выжженная солнцем, покрытая опавшими с сосен иглами.
... вся эта комбинация красной охры, зеленого, омраченного серым, и черных штрихов, обозначающих контуры, вызывает ощущение тоски, от которой часто страдает кое-кто из моих товарищей по несчастью и которую они называют "черно-красной". /Винсент Ван Гог в письме Эмилю Бернару/
"Ван Гог усеял свои работы, усеял свою жизнь деревьями. Деревья, истекающие светом и материей... Массагранде гонится за ним, дерево за деревом, небо за небом, где эти ветви и стволы соединяются, и разговаривают, разговаривают друг с другом. /Марко Голдин/
В другой серии работ Массагранде вступает в диалог с творчеством британского художника-модерниста Стэнли Спенсера, но вовсе не путем подражания.
Кукхэм, родная деревня Спенсера в Беркшире, на берегу Темзы — река, холмистые поля и луга, а также лабиринт из тропинок, стен и живых изгородей.
Его "земной рай", а также фон и источник вдохновения. Природа была для Спенсера не только источником красоты и утешения, но и неотъемлемой частью его духовного мира. Он чередует божественное и повседневное, видимое и невидимое, описание и абстракцию, наблюдение и опыт прошедшего.
Опираясь на образы Спенсера, Массагранде исследует идею "изображения пустоты" (спенсеровского "невидимого").
Он говорит: "Есть два типа художников: те, кто рисует "полное", например Фрейд, и те, кто рисует "пустоту"… [это] означает, что художник рисует всё необходимое, чтобы зритель мог представить себе объект, который имел в виду художник, и интерпретировать его".
Картины Массагранде — это не буквальная дань уважения, а скорее поэтическое эхо, работы, которые переносят наследие Спенсера в современность:
А еще он "нарисовал стихи" Джузеппе Унгаретти, поэта, солдата Первой Мировой.
"Стихи, написанные Унгаретти, написанные в тех местах, в те месяцы, в то солнце, в те ночи. Мне нужна была, почти физическая потребность, его способность заставлять взгляд сердца смотреть на то, что остается, когда все вот-вот исчезнет". /Маттео Массагранде/
В Боско Капуччо
есть склон
зеленого бархата
будто мягкое
кресло
Дремлющее
одиноко
в далеком кафе
в свете бледном
как свет
этой луны... /Джузеппе Унгаретти. Карст, 1 августа 1916/
Массагранде пишет свои картины на панелях или холсте, приклеенному к доске.
Использует как кисти, так и мастихин, а иногда, соскребая краску, пальцы, губку,
"все, что, по моему мнению, уместно в данный момент. Наслоение цветов зависит от того, какой свет я хочу создать. Иногда я наношу до 20 слоёв".
"Всё и вся может пригодиться для моих композиций. Иногда достаточно просто увидеть цветовую гамму на случайной странице журнала, чтобы возникло желание создать картину.
Этот процесс похож на то, что переживали многие художники эпохи Возрождения. Антонелло да Мессина не нужно было видеть, как выглядела мастерская святого Иеронима, чтобы нарисовать её. Эти пространства рождаются из композиционных потребностей. Для этого может пригодиться всё.
Мой разум создаёт места из рисунков, фотографий, личных воспоминаний, образов, деталей из прочитанных мной отрывков — и даже из запахов и звуков, которые особенно сильно воздействуют на меня. Я иду на прогулку, и мозг воспринимает всё как композицию".
"Каждый день мы едим хлеб, и каждый день всегда кажется нам новым, таким хрустящим и ароматным, мы никогда не привыкаем к нему, но мы всегда наслаждаемся им: это то, что я хотел бы для своих картин, где нет повседневной иронизации или превращения в однообразие, но красота известного.
...они должны вести к другому, иначе картина станет натюрмортом стульев и мебели". /Маттео Массагранде/