В прошлой статье я рассказывала о культурных развлечениях на Таити,и упоминала о музее Поля Гогена. В этом посте я расскажу о жизни великого Таитянского художника!!! И о его творчестве вдохновлённом Таити!!!
Детство.
Поль Гоген родился в Париже 7 июня 1848 года. Его отец, Кловис Гоген (1814—1849), был журналистом в отделе политической хроники журнала Тьера и Армана Мара «Насьональ», одержимым радикальными республиканскими идеями; мать, Алина Мария (1825—1867), была родом из Перу из богатой креольской семьи. Её матерью была известная Флора Тристан (1803—1844), разделявшая[11] идеи утопического социализма и опубликовавшая в 1838 году автобиографическую книгу «Скитания парии».
В 1849 году, после неудавшегося антимонархического переворота, Кловис, не чувствуя себя в безопасности на родине, решил покинуть Францию. Вместе с семьёй он погрузился на судно, идущее в Перу, где намеревался осесть в семье своей жены Алины и открыть собственный журнал. Но по пути в Южную Америку Кловис умер от сердечного приступа.
Таким образом, до семилетнего возраста Поль жил в Перу и воспитывался в семье матери. Впечатления детства, экзотическая природа, яркие национальные костюмы, беззаботная жизнь в поместье дяди в Лиме остались в его памяти на всю жизнь, сказавшись в неуёмной жажде путешествий, в тяге к тропикам.
В 1855 году, когда Полю было 7 лет, он с матерью вернулся во Францию, чтобы получить от дяди по отцовской линии наследство, и поселился в Орлеане со своим дедом. Гоген быстро учится французскому языку и начинает преуспевать в образовании. В 1861 году Алина открыла швейную мастерскую в Париже, а Поль готовился к поступлению в Мореходное училище. Но он не выдержал конкурса и в декабре 1865 года нанялся в плавание в качестве «курсанта», или ученика лоцмана. До 1871 года он почти непрерывно находился в плавании по всему свету: в Южной Америке, в Средиземном море, в северных морях. Будучи в Индии, он узнал о смерти матери, которая в своём завещании рекомендовала ему «сделать карьеру, так как он совершенно не способен вызвать к себе расположение друзей семьи и может вскоре оказаться очень одиноким». Однако, прибыв в Париж в 1872 году, получил поддержку знакомого ему с детства друга матери Гюстава Арозы, биржевого дельца, фотографа и коллекционера современной живописи. Благодаря его рекомендациям Гоген получил должность биржевого брокера.
Юность.
В 1873 году Гоген женился на молодой датчанке Мэтте-Софи Гад, вхожей в семью Ароза. В 1874 году родился сын Эмиль, в 1877 — дочь Алина, в 1879 — сын Кловис, в 1881 — сын Жан-Рене, в 1883 — сын Поль. В последующие десять лет положение Гогена в обществе укреплялось. Его семья занимала всё более комфортабельные квартиры, где особое внимание уделялось мастерской художника. Гоген, как и его опекун Ароза, коллекционировал картины, особенно импрессионистов, и понемногу писал их сам.
В 1873—1874 годах написаны его первые пейзажи, один из них выставлен в Салоне 1876 года. Гоген познакомился с художником-импрессионистом Камилем Писсарро ещё до 1874 года, с 1878 года их отношения стали дружескими. С начала 1879 года Гоген был приглашён к участию в выставках импрессионистов : коллекционера постепенно стали воспринимать всерьёз и как художника. Лето 1879 года он провёл у Писсарро в Понтуазе, где писал сады и сельские пейзажи, похожие на пейзажи «мэтра», как и всё то, что он будет писать вплоть до 1885 года. Писсарро познакомил Гогена с Эдгаром Дега, который всегда будет поддерживать Гогена, покупая его картины и убеждая это делать Дюрана-Рюэля, торговца картинами импрессионистов. Сам Дега стал владельцем около десяти полотен Гогена, в том числе «Прекрасной Анжелы», «Женщины с плодом манго», «Хина и Тефатоу».
В 1884 году Гоген переехал с семьёй в Копенгаген, где какое-то время продолжал работать брокером. Однако после того, как стал заниматься живописью всё своё время и бросил работу брокера, из-за отсутствия средств его оставляет жена, забрав пятерых детей[12]. Он вернулся в Париж в 1885 году.
В 1886—1890 годах Гоген почти всё время проводил в Понт-Авене (Бретань), где общался с группой художников, близких к символизму. Первый раз художник направился туда в 1886 году, желая отдохнуть от Парижа и немного сэкономить: жизнь там была заметно дешевле[13].
Дорога на Таити.
Остров Мартиника, куда Гоген уехал в 1887 году вместе с художником Лавалем, с которым он познакомился в Бретани, помог совершить в творчестве мастера эволюцию, сделав заметными в его работах японские влияния[13]. По оценке Джона Ревалда в этот период на его картинах стали появляться «большие и сравнительно единообразные пространства, особенно когда он включал в свои пейзажи тёмно-синий океан»[14].
В 1887—1888 годах посетил Панаму, где наблюдал строительство Панамского канала. В 1888 году некоторое время жил у Ван Гога в Арле и работал с ним. Пребывание закончилось ссорой, связанной с одним из первых приступов помешательства у Ван Гога.
Испытывая с детства, проведённого в Перу, тягу к экзотическим местам и считая цивилизацию «болезнью», Гоген, жаждущий «слиться с природой», в 1891 году уехал на Таити, где проживал в Папеэте и где в 1892 году написал целых 80 полотен. После кратковременного (1893—1895) возвращения во Францию, из-за болезни и отсутствия средств он навсегда уехал в Океанию — сначала на Таити, где взял себе в жёны несовершеннолетнюю таитянку, которая родила ему сына[15][16].
Закончив там картину «Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?», он пытался совершить самоубийство, приняв мышьяк, но доза оказалась слишком большой, и приступ сильнейшей рвоты спас ему жизнь[17].
В 1901 году, один перебрался на остров Хива-Оа (Маркизские острова) и работал в полную силу: писал пейзажи, рассказы, работал журналистом. Несмотря на болезни (в том числе сифилис[12][15]), бедность, депрессию, лучшие свои работы Гоген написал именно там. Наблюдение за реальной жизнью и бытом народов Океании сплетаются в них с местными мифами.
В последнее время художник тяжело страдал от болезни сердца, экземы и последствий отравления мышьяком. Сильные боли приходилось заглушать морфием. Положение усугублялось постоянными конфликтами с администрацией из-за попыток Гогена отстаивать права туземцев. Его поддержка их протестных выступлений даже привели к судебному процессу и приговору к штрафу и трём месяцам тюрьмы, но заключение не было осуществлено.
Умер Гоген внезапно от сердечного приступа, вызванного, вероятно, очередной дозой морфия — у кровати лежала пустая ампула[17].
Слава пришла к художнику после смерти, когда в 1906 году в Париже было выставлено 227 его работ[18].
Жизнь Гогена легла в основу романа Сомерсета Моэма «Луна и грош». В нём описывается простой английский брокер Чарльз Стрикленд, бросивший семью, работу и дом для того чтобы заниматься живописью. В романе жизнь Стрикленда обрывается вследствие болезни проказой.
В честь Гогена назван кратер на Меркурии.
О последних годах жизни Гогена был снят биографический фильм с Дональдом Сазерлендом в главной роли «Волк на пороге» (1986). В 2003 году был снят фильм с Кифером Сазерлендом в главной роли — «Найденный рай» (2003), в котором центральное место занимают непростые отношения художника с женой и его жизнь на Таити. В 2017 году вышел в прокат французский фильм «Дикарь» с Венсаном Касселем в главной роли о периоде жизни художника в Полинезии.
Особенности творчества художника Поля Гогена: ранние работы Гогена можно отнести к импрессионизму, позже он переходит к клуазонизму и синтетизму. В самых своих знаменитых таитянских полотнах он чаще всего использует очень яркие, чистые, иногда даже неестественные цвета. Героинями его картин становятся полуобнаженные туземные девушки в окружении деревенских хижин и тропических пейзажей.
Известные картины Поля Гогена: «Когда свадьба?», «Женщина с цветком», «Женщина, держащая плод», «Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идем?», «Дух мертвых не дремлет», «Желтый Христос», «Куда ты идешь?»
Характер живописца.
Если сказать, что Поль Гоген был великим художником, найдется очень мало людей, готовых, а главное – способных, этому возразить. А вот утверждение о том, что Поль Гоген был великим человеком, напротив, весьма спорно. Художник, безусловно, был незаурядной личностью, на долю которой выпало немало бед и невзгод. Но если рассматривать его именно как человека, абстрагируясь от таланта и творческого наследия, остается только удивляться тому, как ему удавалось уживаться с людьми, точнее, как эти люди его терпели.
Гоген был агрессивным и высокомерным, портил отношения с окружающими и ссорил их друг с другом (иногда просто ради забавы). Он считал себя непризнанным гением и жил мечтой о том моменте, когда весь мир жестоко раскается в том, что не понимал его таланта. Единственным человеком, к которому Гоген был по-настоящему привязан, была его дочь Алина (она же, к слову, была главной почитательницей его творчества даже тогда, когда в него не верил никто). Но и Алине не удалось ни удержать художника рядом с собой, ни уговорить его взять ее с собой в далекие теплые края.
Единственное, что получалось у Гогена действительно хорошо (кроме живописи, само собой), так это убегать. Его бегство было самозабвенным, отчаянным и никогда не приносило ему успокоения. На протяжении всей жизни художник с разной степенью успешности сбегал от обязательств и ответственности, безденежья и непризнанности, семьи и обыденности, цивилизации, в конце концов. Важно то, что это всегда было именно «бегство от…», а вот цель этого бесконечного путешествия от Гогена всегда ускользала.
По всей видимости, уверенность в том, что его жизнь будет незаурядной, и в том, что он заслуживает особенного отношения, появилась у Гогена еще в раннем детстве. В возрасте полутора лет он совершил свое первое дальнее путешествие – из Франции в Перу – и в нем же трагически лишился отца. В Лиме маленький Поль с матерью Алиной и сестрой Марией жили в полном достатке в доме дальнего родственника-миллионера. Если бы не вмешались прямые наследники дона Пио, семья Гогена могла бы унаследовать немалое состояние, и тогда мир, вероятнее всего, лишился бы одного великого художника. Но таким уж был злой рок, преследовавший семейство Гогена по материнской линии, – все они большую часть жизни вынуждены были прозябать в нищете.
Сложно себе представить, как тяжело было семилетнему Полю адаптироваться к новым условиям жизни, когда семья вернулась во Францию и поселилась в доме его деда в Орлеане. Мальчик привык к другим пейзажам за окном, к другой речи (его первым языком был испанский) и к совершенно другому уровню жизни. Еще совсем недавно с ним обращались, как с маленьким королем, и вот уже ему приходится ходить в обычную французскую школу и начинать задумываться о скучной работе в какой-нибудь заурядной сфере. Этого Поль допустить никак не мог. Не слушая мать, которая советует ему делать карьеру (потому что он с трудом сходится с людьми и «не умеет завоевывать расположение»), и выбирая путь отца, в свое время нарушившего семейную традицию и ставшего журналистом вместо зеленщика, Гоген нанимается помощником лоцмана в торговый флот. Следующие шесть лет он путешествует по всему миру, как губка впитывая впечатления. Даже известие о смерти матери, которое нашло его в Индии лишь спустя несколько месяцев, не смогло его остановить. Но, в конце концов, Гоген все же вернулся во Францию и постепенно превратился в того, кем так отчаянно не хотел быть.
Следующие несколько лет прошли для Гогена словно в каком-то странном сне. Он все же устроился на заурядную работу биржевым брокером (скучнее не придумаешь, однако эта работа приносила стабильный и весьма высокий доход), женился на грубоватой белокурой датчанке Метте Гад, которая фактически заменила ему мать, и обзавелся детьми. Те, кто знал Гогена в тот период, вспоминали, что он был очень тихим и неразговорчивым, будто спал на ходу, но иногда в нем просыпалась какая-то звериная первобытная ярость. Способный после долгих лет на флоте гнуть голыми руками подковы, Поль мог вдруг наброситься на нечаянного обидчика с кулаками и серьезно его покалечить.
Казалось, что о такой жизни – семья, стабильная работа, достаток – можно только мечтать. Но это было совсем не то, чего хотел для себя Гоген. От этой летаргии его спасало только одно – неожиданно открывшийся художественный талант. Надо сказать, Полю очень повезло с покровителем. Старый друг его матери Гюстав Ароза не только помог ему в свое время найти работу, но и позже познакомил с Камилем Писсарро. Вслед за Арозой Гоген становится коллекционером картин, а позже и сам начинает писать. Дружба с Писсарро продлилась много лет, Гоген называл его не иначе как «мэтр» и преклонялся перед его талантом. Но лишь до того момента, пока не уверовал в собственное высшее предназначение. Спустя много лет Писсарро в разговоре с журналистом Шарлем Морисом отзывался о бывшем ученике не лучшим образом: «Настоящий художник должен быть нищ и не признан, его должно заботить искусство, а не мнение остолопов-критиков. А этот человек сам себя назначил гением и повернул дело так, что нам, его друзьям, приходится ему подпевать. Поль вынудил меня помочь ему с выставкой, заставил вас написать о ней статью… И за каким чертом он таскается в Панаму, на Мартинику и Таити? Настоящий художник найдет натуру и в Париже – дело не в экзотической мишуре, а в том, что у тебя в душе». Как бы там ни было, Писсарро и другие импрессионисты оказали серьезное влияние на творчество Гогена, по крайней мере, на его ранние работы.
В 1882 году во Франции случился биржевой кризис, и Гоген лишился работы. Рынок живописи тоже пострадал, картины таких малоизвестных художников, и без того продававшиеся довольно вяло, вовсе перестали находить покупателей. Но, несмотря на это, он расценил потерю работы на бирже как знак: ему нужно становиться настоящим художником. Метте, беспокоясь о благосостоянии семьи, устраивала мужу скандалы и называла его сумасшедшим. С ней бы согласились критики, пренебрежительно отзывавшиеся о работах Гогена, и даже его друзья, которые с большим трудом пытались прокормить себя живописью. Но он словно очнулся наконец от долгого сна. Будущее виделось Гогену радужным и счастливым. Ярких цветов в нем, впрочем, в самом деле будет много, а вот счастья...
О счастье Гоген забудет еще на несколько лет. Семья осталась в Копенгагене, Метте буквально выгнала мужа, неспособного обеспечивать семью. В Париже ему часто приходилось голодать и браться за самую низкооплачиваемую работу, чтобы хоть как-то себя прокормить. Гоген переедет в Бретань, ненадолго задержится в Арле, побывает в Панаме и на Мартинике… Постоянная нужда и жажда чего-то большего гнала его все дальше и дальше. Постепенно в воображении Гогена начинал складываться образ того места, в которое он хотел попасть. Детство в Перу, плавание в дальние страны в юности, Панама, Мартиника… Ему виделись чувственные смуглые женщины (которые будут молча обожать его и не требовать, чтобы он их обеспечивал), покрытые тростником хижины (за жизнь в которых не нужно платить), в изобилии растущие экзотические фрукты (которые избавили бы его от необходимости искать деньги на пропитание).
Каким же было разочарование Гогена, когда он впервые сошел с корабля на таитянский берег и увидел вполне цивилизованный город с лавками и кабаками, кирпичными домами и людьми в европейской одежде. Художник опоздал с приездом сюда на несколько десятилетий: за это время колонисты успели оказать серьезное влияние на уклад жизни островитян. Впрочем, в дальних уголках острова Гоген все же нашел ту простую туземную жизнь, о которой мечтал. А то, чего он не нашел, услужливо дорисовывало его богатое воображение. Художник начинает много и вдохновенно писать, отдавая предпочтение клуазонизму и синтетизму и постепенно оттачивая собственный неповторимый стиль. В это время он создает многие из самых знаменитых своих работ: «Женщина с цветком» (1891), «Когда свадьба?» (1892), «Женщина, держащая плод» (1893).
В 1893 году Гоген возвращается во Францию, преисполненный уверенности в том, что теперь его гений наконец будет признан. Несмотря на полное безденежье и пошатнувшееся здоровье (врачи диагностировали сифилис в запущенной форме), он везет на родину свои новые картины в ожидании триумфа. Но художника ждало лишь новое жестокое разочарование. Его выставка стала провальной, критики и журналисты буквально растоптали его, называя его полотна «измышлениями больного мозга, надругательством над Искусством и Природой». Вдобавок ко всему во время визита в Копенгаген оказывается, что младшие дети Гогена совсем его не узнают. Метте, которой художник на протяжении всего этого времени писал письма и присылал свои работы, выставила его из дома, не пожелав с ним разговаривать. Получив сразу несколько сокрушительных ударов, Гоген принимает решение снова уехать на острова – на этот раз навсегда.
В 1898 году изнуренный нищетой и болезнью, сломленный известием о смерти любимой дочери Алины, художник понимает, что в этом мире его больше ничего не держит.На прощание он решает создать настоящий шедевр – полотно «Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идем?» После того, как работа над картиной была завершена, Гоген отправился в горы умирать. И потом клял себя последними словами за то, что не сумел даже отравиться и принял слишком большую дозу мышьяка.
После этого «второго рождения» жизнь Гогена удивительным образом начала налаживаться. Болезнь на какое-то время отступила, а в Париже наконец-то начали продаваться его картины. Художник перебрался на Маркизские острова, построил здесь большой дом и собственноручно украсил его деревянной резьбой. В нем неожиданно проснулся отцовский талант журналиста, но Гоген ни на минуту не забывает о своем истинном призвании и продолжает писать. Здесь появляются на свет знаменитые полотна «Золото их тел» (1901), «Заклинание» (1903) и последний автопортрет (1903). Рисуя себя в последний раз, Гоген наконец отказывается от любимого образа «дикаря», изображая спокойного и уставшего человека, прожившего пусть и тяжелую, но полную впечатлений жизнь.
В статье были использованы только картины Поля Гогена, за исключением кадра из фильма.