Обман и сребролюбие удивительным, метафорическим образом пересеклись в истории о первом мастере по подделке денег на Руси. Ну как первом…? Первом из из тех, о ком сохранились исторические хроники.
Так вот человек, о котором мы сейчас расскажем, обманывал и делал это непосредственно с помощью серебра. Но тут уже нет никакой глубокой подоплёки - серебряные монеты и слитки были в те времена одними из ключевых инструментов расчёта.
Упомянутые выше хроники донесли до нас имя Фёдора Жеребца — новгородского литейщика и весовщика драгоценных металлов XV века, ставшего, ни больше ни меньше, первым известным фальшивомонетчиком на Руси.
Очевидно, что склонность к недобросовестному обогащению - не самое редкое явление человеческой натуры, а скорее даже наоборот. Однако «схемы», к которым прибегают люди обычно обусловлены некоторыми обстоятельствами и предпосылками.
Почему «товарищ Жеребец» решил стать именно фальшивомонетчиком может быть обусловлена его детством. Кстати, даже происхождение фамилии (а точнее прозвища, нечто подобное фамилиям в том хронологическом периоде как раз тогда только зарождалось) могло бы тоже о многом поведать. Однако подробности его ранней жизни являются малоизвестными. Опираясь на социальный статус и реалии того времени, можно представить, каким могло быть его детство:
Родившись в семье ремесленников, юный Фёдор с ранних лет был окружён звуками кузнечного молота и блеском расплавленного металла. Его отец, вероятно уважаемый кузнец, передавал сыну секреты обработки драгоценных металлов, обучая его точности и внимательности — качествам, необходимым для будущего весовщика.
В те времена Церковь играла ключевую роль в контроле за честностью измерительных инструментов, заведуя метрическими образцами, чтобы предотвратить обман. Мысль о фальшивомонетничестве считалась не только преступной, но и глубоко греховной, противоречащей божественным и человеческим законам, прямо демонстрирующей неуважение к релиогиозным институтам. И всё же это не остановило героя нашего рассказа от меркантильных побуждений и действий.
А может всё было вообще не так...
В 1447 году Новгородская республика столкнулась с кризисом: в обращении появились серебряные монеты (и/или слитки - тут история подкидывает варианты), чья проба не соответствовала установленным стандартам. Это явление, названное в отечественной историографии «похудением денег», вызвало волнения среди горожан и торговцев, чьё доверие к местной валюте было подорвано. Подозрение пало на Фёдора Жеребца, известного своим мастерством в литье, взвешивании и обработке металлов.
Для выяснения истины к делу был привлечён местный посадник Сокира, который решил прибегнуть к хитрости. Он пригласил Жеребца на пир, где тот был обильно угощён вином. Согласно другой и более авторитетной версии, не было никаких светских заигрываний - мошенника поймали, поместили в заточение и попытались выпытать правду и да, опять же, напоив. В состоянии опьянения Фёдор признался в подделке слитков (или монет, тут всё - опять же сплошная серая зона), называя при этом имена почти пары десятков сообщников. Однако, протрезвев, он немедленно отрёкся от своих слов, утверждая, что оговорил себя и других под воздействием алкоголя.
Вроде бы классическая история, что у трезвого в голове, то у пьяного на языке… и о чём тут ещё думать? Впрочем, не будем торопиться с выводами... Хотя принцип Бритвы Оккамы здесь, скорее всего, был вполне уместен. Напомним, что он гласит, что самое очевидное и есть - истинное, ну в большинстве случаев.
Несмотря на попытки оправдаться, судьба Фёдора Жеребца была предрешена. Его признания, пусть и полученные обманным путём, стали основанием для обвинительного вердикта. Он и упомянутые им лица… полетели с моста. И кавычки здесь не требуются.
Но каков смысл в этой, вроде бы вполне банальной, истории? А всё потому, что здесь есть некоторый нюанс.
Дело в том, упомянутым выше «похудением денег», а именно этот термин фигурировал в первоисточниках, было принято считать и поныне называется совсем не фальшивомонетничество. Так называли инсинуации, откровенный обман со стороны властных структур, нацеленный на обесценивание денежных инструментов посредством «мягкого» сокращения содержаниях в них драгоценных металлов. Печатаем / чеканим денег всё также много, но… тратимся на это значительно меньше. История стара как мир.
Согласно летописям, Фёдор Жеребец, формировал основу слитков / монет из низкосортного серебра, но покрывал это всё слоем уже вполне высокопробного металла. Некоторые оценки говорят, что это позволяло иметь от 10 до 20% выгоды. Доход вполне неплохой, если у тебя такое на потоке и в крупных масштабах. Только вот откуда оные возможности у единичного новгородского литейщика? Просто представьте объёмы серебра, которые должны были у него быть, чтобы наштамповать столько «товарообменных эквивалентов», чтобы спровоцировать целые народные бунты Новгородской республики. А это, на минуточку, земли, кроме непосредственно Новгорода, включавшие территории от Балтийского моря на западе до самих Уральских гор на востоке и от Белого моря на севере до верховьев Волги и Западной Двины на юге. Огромные территории, огромное население.
Чтобы поднять целую бурю в этом отнюдь не стакане воды Фёдору Жеребцу явно пришлось постараться. Но если о его трудолюбии мы можем лишь предполагать, то с объёмами драгоценного метала для столь широкомасштабной аферы всё абсолютно ясно - речь про тонну или тонны, уж точно не меньше.
Конечно, таких данных в летописях нет, но вполне резонно предположить, что герой нашего рассказа служил при местных «монетарных властях» и исполнял «госзаказ» на эмиссию, но проворачивать подобную схему в таком масштабе, чтобы взбунтовалась целая феодальная республика средневековой Руси?…
Впрочем, всё становится на свои места, когда мы узнаём, что 18 официально обвиненных в соучастии данного преступления - были местными чиновниками. Они тоже улетели с моста, вместе с Фёдором.
Но вот был ли это их «локальный замысел» или они были лишь исполнителями воли сверху? Тут мы уже вступаем на поле откровенных фантазий.
Эта история показывает, как тонка грань между честностью и обманом, и как при этом всё может быть куда сложней, чем кажется изначально.