Мы стали свидетелями первого залпа в попытке США трансформировать трансатлантические отношения. На кону стоит будущее демократии.
За последнюю неделю отношения между США и Европой претерпели значительные изменения. Администрация Дональда Трампа обозначила новый вектор своей политики: ускоренное окончание конфликта между Россией и Украиной, передача ответственности за европейскую безопасность самим европейцам и формирование альянса правых популистов по обе стороны Атлантики. Эти шаги вызвали тревогу в дипломатических кругах, поскольку могут радикально изменить сложившуюся систему трансатлантических отношений.
На Мюнхенской конференции по безопасности американские чиновники нанесли ряд политических ударов по своим европейским союзникам. В отеле Bayerischer Hof, где проходило мероприятие, ощущалось напряжение. Вопросы, которые обсуждались, имели историческое значение: сможет ли Европа объединиться ради собственной безопасности? Выстоит ли Украина перед лицом российской агрессии? И наконец, что будет означать потенциальный разрыв между США и Европой для мирового порядка?
Первый тревожный сигнал прозвучал в среду, когда президент США объявил о совместном с Владимиром Путиным плане по прекращению войны. Европейские лидеры были ошеломлены – ключевое решение о будущем безопасности Европы обсуждалось без их участия.
Вскоре последовало еще одно заявление: министр обороны США Пит Хэгсет в Брюсселе сообщил, что после окончания войны именно Европа, а не США, будет отвечать за оборону Украины. Этот посыл вызвал тревогу: европейские страны не готовы взять на себя столь масштабные обязательства. Более того, вопреки прежним официальным заявлениям США, Хэгсет отметил, что Украина не станет членом НАТО. Это особенно иронично, учитывая, что еще в 2008 году именно администрация Джорджа Буша-младшего продвигала идею вступления Украины в альянс, несмотря на протесты Германии и Франции, опасавшихся эскалации конфликта с Россией.
Самый резонансный эпизод произошел в Мюнхене, когда вице-президент США Дж.Д. Ванс выступил с крайне спорной речью. Вместо обсуждения будущего Украины он обрушился с критикой на европейские правительства, обвинив их в подавлении правых националистических движений, таких как «Альтернатива для Германии». Его выступление вызвало шок и мгновенный ответ со стороны европейских лидеров. Многие из них поспешили изменить свои речи, чтобы осудить позицию США и призвать к сплочению Европы перед лицом новой политической реальности.
Президент Финляндии Александр Стубб предложил превратить потенциальный «Ялтинский момент» – когда США и Россия пересматривают европейскую безопасность без участия Европы – в «Хельсинкский момент», при котором европейцы сами определяют свою судьбу. Однако другие политики, находясь в состоянии шока, требовали радикальных шагов, вплоть до самостоятельного ведения войны за Украину без поддержки США. Такие идеи выглядели малореалистичными и могли только ослабить европейское единство.
Тем временем Китай и Индия с интересом наблюдали за происходящими переменами. Глава китайского МИДа Ван И выступил с сдержанными комментариями, оценивая ситуацию как развитие давно ожидаемых разногласий между США и Европой. Индийский министр иностранных дел С. Джайшанкар также проявил осторожный оптимизм, расценивая раскол Запада как признак продолжающегося смещения центра мировой политики в сторону Азии.
В продолжение дипломатической активности госсекретарь США Марко Рубио встретился в Саудовской Аравии с главой МИД России Сергеем Лавровым для подготовки к следующему этапу переговоров между Трампом и Путиным. В это же время президент Франции Эммануэль Макрон срочно созвал европейских лидеров, пытаясь выработать стратегию реагирования на действия США. Однако достичь консенсуса оказалось непросто.
На протяжении десятилетий трансатлантические отношения переживали кризисы – от войны в Ираке до конфронтации по поводу Ирана. Однако они всегда возвращались в прежнее русло. Сегодня же мы наблюдаем нечто иное: США стремятся пересмотреть основы своего союза с Европой. Насколько далеко зайдет эта политика, пока неизвестно, но ее последствия могут оказаться фундаментальными.
Речь идет не только о геополитических изменениях, но и о судьбе самой демократии, зародившейся в Европе и десятилетиями поддерживаемой трансатлантическим партнерством. Новая эпоха международных отношений уже наступает, и Европа вынуждена решать: продолжать зависеть от США или взять свою судьбу в собственные руки.