Я открыл глаза. А может быть, так и не открыл, но мне так показалось. Я опять открыл глаза и закрыл — разницы не было, было одинаково темно.
Тишина. Давящая, абсолютная. Может быть это что-то вроде комнаты Эймса, как будто бы я знаю, что в ней примерно также. Не слышно даже моего дыхания. Я прислушиваюсь — ничего. А я вообще дышу? Я задерживаю дыхание, но разницы нет. Я не ощущаю ни движения воздуха, ни напряжения в лёгких.
Попробовал пошевелиться — головой, пальцами, ступнёй. Нет отклика. То ли тело меня не слушается, то ли я просто не понимаю, что со мной. Язык. Да, язык. Попробовать темноту на вкус… ах, да... язык тоже неподвижен. Хм…
Прямо сейчас я стою, лежу, сижу, вешу, падаю? Не понимаю. Чувство ориентации в пространстве не работает. Ни веса, ни давления, ни гравитации.
Может, у меня осталось седьмое чувство? Ага, откуда бы ей быть. Я никогда ей не пользовался.
Может быть я уже мертв? Мертвецы обычно ничего как раз и не чувствуют. А я чувствую? Дайте-ка подумаю. Паники нет, страха нет. Вообще ничего. Хотя нет, чувствую! Это победа! Я чувствую что-то на подобие блаженства. О да, блаженство и умиротворение, как в воде, когда тело обнимает тёплая тёмная бездна. Это приятно.
Оу… а кто я? Кто я вообще? Не знаю или не помню. Пытаться вспомнить хоть что-то такая себе задача сейчас. Пустота… Ай... будто иглы в черепе. Кошмарная головная боль. Голова! У меня есть голова! Но очень, очень больно…
За головной болью приходят звуки — сначала далекие, затем приглушённые, а потом всё отчётливее:
«Миш-миш… Миш-миш… ты как вообще? Ты меня слышишь? Очнись, мне нужно идти, я не могу здесь оставаться. Ты жив? Я ухожу, постараюсь отправить тебе в помощь кого-нибудь.»
Шаги. Ускользающие. Кто-то уходит, оставляя меня здесь. Миш-миш? Что за дурацкое имя?
Пора попробовать открыть глаза.