— Да за что?! — почти кричала Аня, срываясь в слёзы. — Ты не имеешь права так со мной говорить, Вера!
— Не имею права? — старшая сестра скрестила руки на груди, дыхание её прерывисто хрипело, как после бега. — Может, я и не хочу, но придётся. Накипело!
Густой аромат домашней выпечки, запахи запечённого мяса, салатов и пирогов витали в тесном зале. Здесь собралась вся семья: юбилей отмечала бабушка Ольга Сергеевна. За длинным столом с белоснежной скатертью сидели родители сестёр, родственники со стороны отца, двоюродные братья и сёстры, кто-то из старых друзей семьи. Но праздничное настроение улетучилось, стоило сестрам Вере и Ане обменяться первыми репликами.
Аня толкнула стул, когда встала, и теперь он беспомощно валялся на полу. Все ждали тосты, поздравления, радостные улыбки... Вместо этого царила угрожающая тишина. Мать, Нина Петровна, тихо прикусила губу и умоляюще посмотрела на Веру — старшую дочь, ожидая, что та как-то смягчит слова.
— Семейный праздник же, девочки... — с отчаянием проговорил отец, Евгений Павлович, сжимая бокал. — Ну что вы...
Вера выдохнула, провела ладонью по лбу, словно хотела стереть незримые обиды. Вокруг столпились родственники, все в замешательстве. День рождения бабушки должен был стать тёплым событием, а получился нечто странное и напряжённое.
— Я всё сказала, — резко произнесла Вера, стараясь сохранить ровный голос. — Ане есть что возразить?
Младшая сестра только дернулась, схватила сумку со стула и с заметной дрожью в руках побежала к выходу. Стук каблуков по паркету, хлопок дверью, и в доме повисла звенящая тишина.
— Ой, девочки... — проскрежетала бабушка Ольга, поправляя очки. — Нельзя ведь так. Что происходит?
Вера подняла бокал с соком, потом, казалось, передумала пить и поставила на стол. Её взгляд упал на синюю вазочку с оливье, приготовленным по старинному рецепту бабушки. Только пару дней назад Вера навещала ту самую бабушку, привозила фрукты, покупала лекарства, потому что у бабушки теперь давление скачет. Вера старалась помочь, чем могла, ведь она всегда считала своим долгом заботиться о старших.
Аня... Она тоже когда-то была рядом. Но последний год младшая сестра словно растворилась. Сначала заняла у Веры кругленькую сумму «на срочные нужды», а потом исчезла. То одолжила десять тысяч на ремонт своей комнаты, потом ещё — на погашение процентов по кредитке. Позже выяснилось, что и с той работой, о которой она уверяла семью, у неё не заладилось.
— Да верну я тебе, верну! — уверяла Аня, когда Вера пыталась мягко напомнить о долгах. — Просто мне сейчас непросто, потерпи чуть-чуть.
Вера терпела, потому что привыкла помогать. Родители давно на пенсии, отец подрабатывал на даче — выращивал ягоды и овощи на продажу, мать вечно бегала по поликлиникам (сердце пошаливало). Финансово в семье все надеялись на Веру, которая устроилась в небольшой, но стабильной IT-компании, разрабатывала сайты и получала неплохую зарплату.
Сестры росли дружно в детстве, всегда делились игрушками, в старших классах делили одну комнату на двоих. Но чем старше они становились, тем отчётливее была видна разница в характерах: Вера отличалась ответственностью и упрямством, а Аня — лёгкостью и умением очаровать. И вот эта лёгкость начала медленно превращаться в беспечность.
— Ты же старшая, помоги сестре, — не раз повторяла мать, когда Аня просила денег. — У Ани сейчас сложный период. То учёба незаконченная, то работу потеряла, то в ссоры с молодым человеком ввязалась...
С «молодым человеком» тоже всё оказалось непросто: он исчез, как только возникли первые материальные проблемы.
И вот прошёл год после «первого» долга. Похоже, сестра, по словам друзей, живёт от случая к случаю, периодически пропадает на тусовках. Вера всё ждала, что Аня возьмётся за ум. Как-никак, ей уже двадцать шесть! Но реальность, казалось, не волновала младшую.
Бабушкин юбилей был важным событием: Ольге Сергеевне исполнялось семьдесят пять. Вера готовилась заранее: заказала торт, купила новый сервиз в подарок, договорилась с родителями, что накроют стол на даче. А Аня... Аня появилась буквально за два дня до праздника, без предупреждения. Она позвонила в поздний вечер:
— Верусь, привет. Мне очень нужна твоя помощь. — Голос звучал растерянно, но не слишком подавленно. Скорее, просительно.
— Привет, Ань. Сама понимаешь... я не Фонд спасения. — Вера попыталась говорить ровно, без агрессии.
— Я в долгах. Проценты растут, коллекторы беспокоят. Я же говорила, всё верну, но пока не получается...
Вера вздохнула. Она всё ещё надеялась, что сестра начнёт жить ответственно. Но очередная просьба о деньгах, причём срочных, окончательно вывела её из равновесия.
— Ань, послушай. Не могу я вечно тебя содержать. Да и доходы у меня не бесконечны. У нас ипотека на новую квартиру, я сама каждый месяц плачу банку.
— Значит, ты не поможешь? — голос сестры стал холодным и ожесточённым. — А как же «мы — семья»?!
— Семья. Семья — это когда каждый старается что-то привнести, а не только брать. Может, тебе работу поискать?
Бросив трубку, Вера ощутила себя отвратительно: будто она предатель. Хотя логика говорила: «Ты всё делаешь правильно!» Но подспудное чувство вины жгло.
Стук дверей утих, и Вера всё ещё стояла у торта, на котором белой глазурью было написано: «С юбилеем, бабушка Ольга!». Присутствующие не знали, как реагировать. Бабушка сидела, уставившись в пустую тарелку, прикусив губу.
— Ну, расскажете, что произошло? — тихо спросил отец, опуская взгляд на стол.
Вера, с трудом сдерживая слёзы, выдавила:
— Ничего особенного, пап. Аня просто решила, что я обязана ей помочь с... — она запнулась, соображая, стоит ли выносить сор из избы, — с её проблемами.
— Ты же знаешь, у неё кризис, — вмешалась мать. — Она сейчас сама не своя. Не надо было доводить до скандала.
— Это она не должна была устраивать сцену! — отрезала Вера, резко отодвигая стул и заставляя посуду на столе дребезжать. — Сколько можно? Я год назад отдала ей деньги, потом ещё, и ещё. Она ничего не вернула, даже не пытается!
— Верочка... — Голос бабушки звучал укоризненно. — Может, можно было поговорить наедине? Сегодня праздник, у меня юбилей.
— Прости, бабуль, — Вера присела рядом с ней и мягко коснулась морщинистой руки. — Но я не могу делать вид, что всё хорошо.
— Что будем делать? Где Аня? Вернётся ли она? — поинтересовался двоюродный брат Серёжа, который выглядел явно неловко. — Кусок в горло не идёт после такой сцены.
— Подождём, — предложила Вера, — вдруг остынет и вернётся.
Но Аня не вернулась ни через час, ни через два, хотя все так надеялись поставить точку в конфликте и продолжить праздник. Праздник больше не радовал. Родня переглядывалась, кто-то потихоньку стал собираться по домам.
Уже ближе к вечеру дождь припустил, накрыв дачу стремительными порывами ветра и серой пеленой осадков. Вера стояла на крыльце с зонтом. Нужно было проветрить голову, и она решила пройтись по дорожке к калитке.
— Верочка, стой! — окликнула её мать, Нина Петровна. — Я с тобой.
Они вышли под дождь. В воздухе пахло мокрой листвой и сыростью.
— Что случилось? Вы ведь всегда были дружны. Ладно, мелкие ссоры — такое у всех. Но что-то изменилось за последний год, — мать говорила тихо, чтобы бабушка и гости не слышали.
— Мама, ты знаешь, что я помогала Ане деньгами? Сколько раз! Я не упрекаю её, но она воспринимает это как должное, а сама и пальцем не пошевелит, чтобы вернуть, — Вера с вызовом вскинула голову. — Ты же понимаешь, что у меня тоже есть лимит терпения?
— Понимаю. Но она твоя сестра... — начала мать, опустив глаза.
— Мама, я уже взрослая. Я вижу, что она пользуется мною. И самое страшное — я вижу, что вы тоже молчаливо ждёте от меня финансовой помощи. Вы ведь говорили: «Ты старшая, помогай младшей». Да, помогала. Но она ничего не хочет менять!
Мать тяжело вздохнула. Шум дождя барабанил по зонту, капли стекали по воротнику.
— Может быть, ты права, — наконец пробормотала она. — Но я беспокоюсь за неё: она же в долгах, коллекторы звонили и мне тоже, спрашивали, где её найти...
— Ну вот! — вспыхнула Вера. — То есть я должна платить за все проблемы? Может, вы видели, что Аня безответственна, но не хотели вовремя наставить её на путь?
Нина Петровна промолчала. Вдалеке загрохотал гром.
— Мама, давай сейчас без споров. Я сама успокоюсь, найду Аню после праздника, поговорю. Но я больше не буду бесконечно давать ей деньги. И я прошу тебя поддержать меня, а не покрывать её.
Мать невольно всхлипнула, укрылась под зонтом глубже. Потом осторожно спросила:
— Но ты не собираешься рвать с ней отношения?
— Не знаю, — вздохнула Вера. — Просто молча продолжать «спонсирование» — это путь в никуда. Или она возьмётся за ум, или...
Сказав это, Вера почувствовала горечь на языке. Это ведь родная сестра...
Когда дождь чуть утих, Вера вернулась в дом. Там уже оставалось всего несколько человек: бабушка, отец, двоюродные тётушки. Остальные уехали. Бабушка отдыхала на диване — слишком много переживаний на один день.
— Верочка, можно тебя? — шёпотом подозвал отец, уводя её на кухню. — Я хотел... кое-что сказать.
Он сел за небольшой столик, поглядывая на приоткрытое окно, чтобы никто не услышал. Пригладил рукой редеющие волосы.
— Ты же знаешь, у меня небольшие сбережения были, на «чёрный день». Я... отдал их Ане. Вернее, не все, а большую часть. Она говорила, что если сейчас не погасить проценты, на неё подадут в суд.
— Папа! — Вера уставилась на него, чувствуя, как кровь приливает к щекам. — Зачем? Ты же понимаешь, что, скорее всего, эти деньги не вернутся?
— Я понимаю. Просто... это моя младшая дочь. Мать тоже в курсе, она одобрила. Аня клялась, что не обманет.
Вера заморгала — в глазах жгли слёзы обиды и досады.
— Вот видишь... вы все даёте ей деньги, а потом удивляетесь, почему она не учится самостоятельности. Она чувствует, что можно бесконечно брать.
— Прости, дочь. — Отец звучал почти виновато. — Но что делать? Я не могу смотреть, как она ко всем бросается с просьбами, я хотел хоть как-то её от проблем уберечь...
Вера хотела ответить, но в этот момент в кухню заглянул Серёжа:
— Э-э, Вера? Аня вернулась, она в прихожей. Плачет.
Аня действительно стояла в прихожей, промокшая, с потёкшей тушью. Судя по еле слышным всхлипам, ей было худо. Все разминулись, чтобы дать им уединиться.
— Ну, решила вернуться? — выдавила Вера, пытаясь сдержать эмоции.
Аня посмотрела на сестру полными слёз глазами:
— Ты довольна? Я вот ушла — и всё равно никто меня не поддержал. Сидела под дождём, холодно. Мне плохо, честно.
Вера промолчала, проходя в зал, где было суше и теплее. Аня двинулась следом, шаркая ногами.
— Тебе плохо? — наконец отозвалась старшая сестра. — Мне тоже не сладко. Почему я должна стыдиться, что не хочу давать тебе денег? Почему на меня взваливают груз ответственности за все твои поступки?
— Потому что... — Аня уронила голову на руки, села прямо на пол около дивана. — Мне страшно, ты понимаешь? Я в долгах, меня могут выгнать из съёмной квартиры. А тут ещё коллекторы, да и вообще, я не знаю, что делать!
— Работу ищи, — ответила Вера, стараясь говорить мягко. — Я не говорю, что я совсем отказываюсь помочь, но помогать без конца, зная, что ты и не пытаешься вылезти сама... это глупо.
— Как я могу найти работу? Где? Меня вечно нигде не берут! — всхлипнула Аня. — У меня нет опыта...
— Да потому что у тебя нет терпения задержаться на одном месте! Ты же уволилась, когда тебе что-то не понравилось, потом бросила курсы. Может, пора научиться сдержанности?
Аня зажмурилась. Несколько секунд они обе молчали, слыша, как в дальней комнате посапывает бабушка.
— Я... — Аня покачала головой, — боюсь. У меня никогда не получается, мне не хватает сил...
— Тогда, может, начни с малого, — подсказала Вера, опускаясь к ней на корточки. — Устроиться хоть кем-то, стараться, подрабатывать. А потом двигайся вверх.
— И ты... ты всё равно поможешь? — спросила Аня растерянно.
— Помогу. Но только если увижу, что ты сама стараешься.
Слёзы текли по лицу младшей сестры. Она кивнула, снова всхлипнула. Казалось, они впервые за год разговаривали так спокойно.
— Девочки... — послышался скрипучий голос бабушки из соседней комнаты. Она сидела на краю дивана, разминая руки. — Вы меня извините, я, кажется, задремала. А вы уже помирились?
Вера и Аня переглянулись. Аня встала, отёрла слёзы, подошла к бабушке и села рядом.
— Прости меня, бабуля, что испортила тебе юбилей...
— Ты испортила его не только мне, но и всем, — бабушка покачала головой, но мягко положила ладонь на плечо внучки. — Но если теперь всё наладится... Я ведь за вас боюсь. Мы, старики, уже своё отжили, хочется, чтобы вы жили дружно.
— Я попробую, — прошептала Аня. — Верочка, спасибо, что всё-таки... не отвернулась.
Вера ответила лишь коротким кивком. Взгляд её был усталым, но уже не таким колючим, как в начале дня.
— Ну что, поднимемся к столу? — вдруг ожила бабушка, будто второй дыхание пришло. — Может, доедим торт? Никакой скандал не должен портить шоколадный торт!
Отец и мать вышли из кухни, родители обменялись понимающими взглядами. Вера заметила, как мама улыбнулась, увидев, что сестры снова сидят рядом, без ругани.
— Да, давайте торт, — подхватила Аня, пытаясь выдавить улыбку. — А я завтра же начну ходить по собеседованиям. Или хотя бы вышлю резюме.
— Похвально, — Вера встала, отряхивая колени. — В таком случае, я готова помочь советом, но не кошельком. Справишься?
Аня промолчала. Кто-то из родственников включил торшер в углу комнаты, и мягкий тёплый свет залил зал, вытесняя тени.
— Я постараюсь, — наконец ответила она.
Гости постепенно вернулись за стол, пытаясь возобновить праздничную атмосферу. Разговор пошёл спокойнее: поздравляли бабушку, смеялись, вспоминали добрые истории из прошлого. Сёстры выглядели уставшими, но хотя бы сидели рядом — без громких споров.
Вера замечала, что Аня изо всех сил старается выглядеть «прилично». Она даже помогала разносить салаты, разливала чай, предлагала бабушке плед. Может быть, это первый знак, что что-то изменится.
— Веруня, — вдруг окликнула младшая сестра, когда тосты на минуту стихли. — Я хотела сказать... Прости, что накричала на тебя при всех. Просто я в таком положении... Но ты для меня пример, честно. И я не хочу тебя терять.
Вера тихо улыбнулась в ответ. Внутри остались тлеющие обиды и недовольство, но она понимала: без конца спасать Аню нельзя, однако дать шанс сестре — это тоже часть семьи.
Вечером, когда гости стали расходиться и помогали убирать со стола, Вера вышла на улицу. Дождь почти утих, над дачей проступили сумерки. Подул прохладный ветер, принося запах мокрых веток и свежескошенной травы.
Она стояла у забора, смотрела в темнеющую даль и думала о том, что завтра придётся снова возвращаться в город, в реальность: работа, долги, помощь родителям, а ещё разговор с Аней о её планах. Но теперь хоть крохотная надежда теплилась: может, сестра и правда сделает шаг к самостоятельной жизни.
— Вер, пойдём, машину помоги разгрузить, — послышался голос брата Серёжи, который нёс пакет с пустой посудой. — Аня тут хотела что-то тебе показать, свой список вакансий в телефоне.
— Иду, — кивнула Вера, чувствуя, как на душе становится чуть теплее.
В конце концов, день рождения бабушки — это не просто семья за столом. Это ещё и возможность увидеть, кто куда двигается, кто как вырос, кто чему научился. И у сестёр, похоже, появилась возможность восстановить старую добрую связь, пусть и через боль и скандалы.
Стукнула калитка — кто-то из дальних гостей уезжал. Вера обернулась, увидела Аню, которой бабушка дала пакет с пирогами «на завтра». Девушка подошла к сестре, посмотрела виновато и сказала:
— Верочка, спасибо... за всё. Я точно начну с понедельника искать работу. Если хочешь, можем вместе глянуть сайты вакансий.
Вера коснулась плеча сестры:
— Ладно, Ань. Попробуем. Только помни: я не богач и не волшебник. Но если я увижу, что ты стараешься — всегда помогу.
Они переглянулись, и в глазах обеих блеснуло что-то похоже на доверие. Аня улыбнулась в ответ.
Наверное, так и начинается тот миг, когда что-то сдвигается с мёртвой точки, а скандальные вспышки сменяются попытками диалога. И даже если впереди непросто, хотя бы они теперь решили бороться вместе.
За спиной шумел дом, где продолжался тихий, семейно-утомлённый праздник. Сёстры обнялись. И вдруг откуда-то сверху на них упала последняя капля дождя, как символ, что ненастье отступает, давая место чему-то новому и светлому.