Отец и сын поехали в большой город на машине, на Пашкиной машине. Несколько часов, проведённые в маленьком закрытом пространстве, без посторонних стали для обоих настоящим подарком. Никогда они не говорили так много. Поначалу не знали, о чём. У Паши в голове детские обиты, о квартире вопрос (Лика настроила его лучше музыкального инструмента, чтобы не фальшивил и не тянул - сразу к делу), но разговор не клеился. Назар пытался делать вид, что его укачивает в машине и он засыпает, но неудобно было двум здоровякам в этой серебристой капсуле. Впрочем, Павел привык уже.
- Как Света? - спросил он, помня, любое упоминание о ней в доме отца всегда вызывало бурную, восторженную реакцию.
- Нормально, - поджав ноги, ища место рукам, ответил Назар.
- Неудобно? Пересядь назад, я остановлюсь, - Паша начал сбавлять скорость, прижиматься к обочине.
- Нет, нет, нормально. Я не ездил никогда в таких.
- А Светкин муж? Не катал тебя, тётю Валю?
- Что он нам извозчик? Похвастался, показал, на том и хватит. Твоя не хуже, знаешь ли.
- Не моя. А почему тебе отец не делал никогда таких подарков?
- Почему же, - более менее удобно расположился Назар и запрокинул руки за голову, - было дело. Квартиру подарил, но...
- Условия? И у тебя были?
- Да у меня много чего было и не было.
- А почему вы не общались столько лет? Какие у вас были отношения в детстве?
- Никаких!
- Прямо как у нас с тобой, - усмехнулся Паша.
- Точно, точно. Мама моя, царствие ей небесное (ушла рано), изменила мужу, т.е. ЕМУ САМОМУ! - чинно, подняв руку говорил Назар. - А то что он... годами... - кривился он от отвращения. - Развелись они быстренько! - уже веселее добавил Назар.
- Как вы с мамой?
- Твоя мама просто сбежала, прихватив тебя под мышку. Я ждал её, а потом пришла от неё телеграмма: «давай разводиться, раз у тебя всё уже устроилось», что-то такое было написано. Бабья дурь!
- А дальше?
- Ну, приехала и развелись.
- Нет, я про деда.
- Там ещё проще, жену свою - маму мою он выгнал, и нехорошая там история получилась, - припоминал Назар, - на суде столько народу нашлось и все о ней плохо говорили. Это она мне потом объясняла, когда я подрос и спрашивал, почему её столько лет не было. Во-о-от...
- Ты кого выбрал?
- У меня? Выбор?! - смеялся Назар. - Конечно, я остался с ним.
- У тебя был отец в детстве в отличие от меня, - Паша не упустил возможности напомнить, каким плохим отцом был сам Назар.
- Был, домой приходил, ночевал, но видеть меня не мог. Ты его видел? Я на него непохож - в мать пошёл. Взглянет на меня бывало, мельком так и отворачивается - не мог видеть, наверное. Домработница у нас жила пожилая Марта Сергеевна, она за мной и присматривала, что б не голодный, не холодный, уроки учил. А его я почти не видел.
Но настал день! - ещё важнее, как в индийском кино, говорил Назар при этом смеялся, - когда он спросил у меня за это воспитание. Короче, подростком он меня решил перевоспитать, сделать как ему надо. Ну, как с тобой вышло. Вызвал и весь список огласил: где, на кого я должен учиться и куда потом работать пойду - всё расписал. Красиво. Правильно, - без иронии заметил Назар. - Меня вроде как и не спрашивали, только обязан, и всё. Ну, я взбунтовался в 11-м классе к матери сбежал. Сюда в город М. И понеслось... Мама сама его вызвала и просила приструнить меня. Вот так-то! Обидно мне было, досадно, мол, как могла она так поступить. А вот так! Дураком, потому что был, - отец тоже не по ленился так напомнить Паше о его приключениях.
- Ну и что?
- Приехал, за уши отвёл учиться. Тогда он уже многое мог. Квартиру купил, машину обещал. Золотые горы, хе-х! Только учись, дураком не будь. Я и учился. Потом маму твою встретил, третий курс был, кажется. Она окончила уже, работать пошла. Встречались, встречались и решили пожениться. Я отцу и сказал.
Эх, Пашка, если бы в наше время в темницы, да в монастыри кидали, я бы первым там был. Не понравилась ему Мария, даже не взглянул на неё ни разу. Просто нет, и всё! Сначала карьера, потом девки, - был ультиматум. Тут и мамы не стало, заступиться за меня некому. Вот и попал я под репрессии - в раз закончилась лафа!
- Подожди, а квартира? Мама, нет, бабка говорила, у тебя была трёхкомнатная, когда она приезжала, - вдруг вспомнил Паша. - А сейчас у вас... Это не та?
- Не-а. Мамкина. Это мы уж потом с Валентиной перебрались, потому что всего лишил и только требовал. Ты про Валю не думай плохо, - стал уговаривать сына Назар. - Ты её не знаешь. Встретились мы...
- Когда ты с мамой жил? - надул щёки Паша.
- Нет, нет, тогда мы только дружили.
- Но бабка видела её в твоей квартире.
- Она тоже не рада мне была. Сразу кобелём окрестила. Всё же хорошо у нас было с Марией. Я не бросал её. Она сама уехала. Короче отец на меня давит, а она бросила меня, мать умерла недавно. Мне бы бороться, стоять на своём, а я сломался - пить стал. Тут уж Валентина и появилась.
- Слушай, ну как Анжела моя прям. Из ниоткуда.
- Почему же, известно откуда. Она работала у отца секретаршей, потом сюда перевод получила в М... Все меня бросили, а она была рядом. Долго со мной мучилась. Если бы не она... - задумался Назар.
- Что было бы? Почему ты не приехал ни разу к маме? Ко мне? С такой обидой говоришь о своём детстве, а сам поступил точно так же.
- Да, брат, - совсем невесело ответил Назар. - Я ведь подумал, она другого нашла. Видишь, как у нас всё получается по мужской линии. Потому что не любили нас женщины.
- Откуда тебе знать? Мама меня любила!
- Да некогда ей было, что я не знаю. Работала, выживала, мать ей мозг выносила. Куда там любить, хоть бы не возненавидеть. Я помогал ей. Деньги регулярно отправлял и Валя...
- Да кому нужны были твои деньги! - по школярски громко и глупо вёл себя Пашка.
- Ты сейчас герой такой! Когда всё у тебя есть: квартира, машина, работа хорошая. А ты вот как другие пробовал? Как твоя мать?
Паша задумался.
- И не горячись. Благодари, - показал он указательным пальцем на обивку на потолке, - что вспомнил о тебе отец мой. Он же хотел из тебя второго меня сделать, только лучше. Маленьких детей он не любил никогда. Была у него женщина много лет подряд, сын у неё был. Молодая, мальчишка примерно твой ровесник.
- Господи, что же за змеиное гнездо. Кто, с кем, когда? Поди разберись.
- А ты сам-то уж сколько наворотил? Кто тебе не давал стать лучшим, любимым, ты же мог? А ты...
Так и доехали, выговаривая друг другу обиды, воспоминая неоправданные надежды. Когда в шутку, а когда всерьёз.
***
На похоронах всё было торжественно и строго — никаких домашних церемоний, всё официально в большом зале торжеств. Поминальный обед в ресторане с колоннами и хрустальными люстрами под потолком. Всё было сделано без родственником, им оставалось лишь присутствовать. И были они здесь лишними, два простых мужика, среди мужчин в пиджаках и галстуках, женщинах в чёрных костюмах, у некоторых не платки на голове, а вуали на глазах. Море цветов и венков, длинные торжественные речи. Всё выглядело так, словно хоронили кого-то народного. Но когда говорили о достижениях Фёдора Андреевича, о годах на службе, о должностях и регалиях, стало понятно: старик был действительно выдающимся на работе.
Но стояли у гроба сын и внук, как два недоразумения. Как два самых провальных проекта «заслуженного дедушки».
- Он столько сделал для детского дома № ... - плакала и с трудом говорила тучная женщина в тугом черном костюме, казалось, пиджак ей дышать не давал - она задыхалась и краснела.
Назар со вниманием слушал - он не знал, что отец занимался благотворительностью, тем более помогал детям, детскому дому. Много чего не знали отец о сыне и сын об отце, и другой сын, что стоял сейчас рядом мало мог что сказать.
Панихида закончилась. Назар с сыном поехали в дом, где прожил последние годы Фёдор Андреевич. Назар знал от Валентины, едва только началась перестройка в стране, отец сразу занялся строительством дома.
- Ничего себе! - сказал Паша и присвистнул, осторожно въезжая во двор великолепного дома. Это был особняк в два этажа, со статуями на территории, фонтанчиком, идеальными газонами, кустарниками и деревьями. Мрамор, белый ракушечник, камень, панорамное остекление первого этажа.
- Как наш пенсионный фонд, - ляпнул Паша, первое, что пришло в голову, выйдя из машины. - И он тут один жил?
- Скорее всего, - ответил Назар разинув рот, оглядываясь по сторонам. Он знал, но не предполагал, что дом настолько огромный. - И это могло бы стать твоим...
Но Паша его не слышал, роскошь и масштаб притупили слух.
С белоснежных, благородных ступеней широкого крыльца к ним торопилась низенькая старушонка, в переднике и чёрной косынке. Волнуясь и бормоча что-то, она пыталась раскинуть руки, но не могла, очень уж внимательно смотрела на ступени, боялась оступиться.
Книги автора: "Из одной деревни" (новинка) и "Валька, хватит плодить нищету!" на ЛИТРЕС
- Назар! Назарушка! Родимый!
Отец с сыном переглянулись.
- Кто это? - спросил Паша.
Назар не верил глазам, а ещё больше ушам. Она так изменилась, совсем постарела, побелела, но всё такая же бойкая, шустренькая и добрая Марта Сергеевна. Он пошёл к ней навстречу и обнял её.
- Боже мой! Каким же ты стал, - она отошла и посмотрела на него, потом на Пашу.
- Это сын мой. Внук... - закашлялся он, не желая произносить имени отца.
На него женщина посмотрела не так доброжелательно, как на своего бывшего воспитанника, хотя отметила, что очень похож. Она провела их в дом. Внутри он был не менее шикарен, чем снаружи, но всё очень лаконично, сразу понятно, здесь жил только мужчина.
- Господи, - сквозь зубы процедил Назар сыну, чтобы старушка не слышала, - сколько же ей лет?
Она провела их по этажам, не страшась ступенек, спальням. В кабинете Фёдора Андреевича даже расплакалась. Кабинет выглядел так, будто он всю жизнь работал только здесь. Книжные шкафы, бумаги, обитый сукном массивный дубовый стол с канцелярскими принадлежностями, именными. Потом завела их в столовую, на кухню, тут отец и сын присели, наконец. Кухня тоже большая, но обжитая, более менее уютная, если можно так говорить о пространстве размером с квартиру Назара, оборудованном так, будто здесь давали званые ужины каждую неделю.
Старушка всё время говорила, всплёскивала руками. Пальцами, от старости уже скрюченными, с торчащими суставами она вытирала глаза, вспоминая своего хозяина.
- Боже мой! Что за человек был! - это были самые искрение, самые настоящие слова. Старуха любила своего работодателя, как сына, и знала она о нём, наверное, больше, чем он сам.
- Как заболел, чудить стал, - призналась она ближе к вечеру, накормив гостей. Достала и водочки в графине помянуть усопшего. Назар и Паша отказались выпить. Марта Сергеевна выпила рюмочку и даже не закусила, только зажмурилась.
Она ухаживала за ними, как за хозяином, возможно, и лучше, ведь он скуп был на эмоции, лишнего слова из него не вытянешь, а ей, как женщине, да ещё и очень пожилой, хотелось общения, чтобы дом не напоминал мавзолей. Вот она и говорила без остановки.
- А я ему говорила... я просила сразу забрать этого, - показала она скрюченным пальцем на Пашу. - Но разве он кого слушал? Думал и думал. С Валентиной всё созванивался. Только в последнее время перестала звонить, как этот вот, - она встряхнула головой в сторону Паши, - жениться решил. Отец ваш так переживал! Сидел в кабинете и не выходил днями. Думал и молчал, но я-то знала...
Замучила их старушка рассказами о своём хозяине. И ведь память у неё отменная, речь бойкая, глаза живые, а между тем ей 76 лет.
Если бы родственники так не устали с дороги и на церемонии, они бы ещё поговорили между собой. Паша хотел пойти к отцу в соседнюю спальню. Постелено им было в разных комнатах. Но оба уснули, позабыв позвонить жёнам, а ведь обе просили сразу после похорон набрать, рассказать, как прошло.
Утром, около 8-ми Назар спустился гостиную, прошёл на кухню, предполагая, что никого там не встретит так рано, но Марта Сергеевна уже приготовила завтрак и торопилась за собой убрать.
- Фёдор Андреевич, не любил, когда разбросано или не прибрано, хотя ел исключительно в столовой. Вот таким был твой отец, - вновь расплакалась она.
- Скажите, у него машина была, квартира?
- Машины отродясь своей не было - служебные. Зачем заводить свои, когда за ним приезжали всегда. Квартира есть, да. Знаю, на Большой Садовой, но я там никогда не была. Он там с женщиной встречался, - прошептала Марта Сергеевна, оглядываясь по сторонам, но на кухне кроме них никого. - Наверняка ей и оставил. Благодарный был человек! Огромной души.
- Серьёзно?
- Да, а чего ты так смотришь? Разве он тебя обижал?
Крупные губы Назара вытянулись, но это была не улыбка.
- Он же предусмотрительным был всегда. Так ведь? Он же не из тех, кто откладывает на потом, - намекал на завещание Назар.
- Что ты! - всплеснула и едва не выкрикнула Марта Сергеевна. - Да таких точных и умных, как твой отец, я в жизни не видывала.
- А завещание есть?
Женщина отвернулась, будто виновата перед этим здоровым мужиком в чём-то.
- Чего вы молчите? На церемонии говорили, он благотворительностью занимался.
- Да, много. А чего их солить, эти деньги? - проговорила она, не оборачиваясь. - «Пользу они всё равно ни разу не принесли» - его слова! Ты знаешь, он всегда щедрым был.
- Возможно, но не со мной.
- Это ваши дела, семейные. Знаю, и о тебе думал много, хотел устроить жизнь твою, и об этом, - кивнула она в сторонку. Назар обернулся, Пашка стоял позади и зевал. - Но что у вас в головах, мне не ведомо. Я ему верой и правдой служила 30 лет. Скажет — сделаю! Вопросов не задаю.
- Выходит, и мне так надо было? - усмехнулся Назар. - Так есть завещание?
Она опять отвернулась, что-то схватила со стола и поспешила оставить гостей.
- Пап, не рано ты про завещание?
- А чего тянуть? Я домой хочу. Мне тут делать нечего. Тебе наверняка всё оставил, назло мне.
- Конечно, он видел меня один раз - и, сразу всё мне!
Они чуть поспорили для вида, будто им ничего не надо. Но оба лелеяли маленькую надежду, кто-то даже вполне впечатляющую, заслуженную, как казалось Паше. К дому уже присматривался.
Завещание огласили на третий день, почему-то и домоправительница присутствовала при этом. Отец и сын сначала не поняли почему, хотели отпустить её отдохнуть, и так днями хлопочет вокруг них. Но вскоре всё стало понятно. У старика ничего не осталось, только этот дом, и, завещал он его «самому верному, честному и бескорыстно - преданному человеку, которого он знал...» Старухе - домработнице!
У Паши челюсть отпала. Вот так чудак дедуля! Старушка — паутинка небесная, не так проста оказалась. Он невольно засмеялся при всех.
- А чего ты ржёшь? - не выдержал и Назар. - Ни тебе, ни мне,- с каким-то облегчением говорил он, - с такой махиной тебе и Лике твоей не справиться.
У Марты Сергеевны руки и даже голова немного тряслись от волнения. Такой реакции от сына усопшего она не ожидала. Обвинений жестоких, криков ждала, а потому волновалась. О содержании завещания она знала, хотя её и не посвящали. Старик действительно умел благодарить послушных и верных людей. Сын и внук ни тем, ни другим не отличились. Скорее всего, из-за женщин, которые произвели их на свет - в них пошли, - говорил он верной своей экономке, неоднократно размышляя о каждом, в самые острые периоды своей жизни.
- Поехали Пашка. Он правильно сделал, - сказал Назар, счастливый покидая кабинет отца и махнул сыну рукой. - Самое время начинать сначала.
- Но, вы не дослушали... - просил нотариус.
- А я и не хочу! Моего тут ничего нет!
Отец и сын покинули дом заслуженного дедушки навсегда.
продолжение ________________