- Верно, но сотрудниками этих организаций знаешь, кто работает? Да именно те, кто бросил своих детей, или, еще хуже, лишил жизни. Вот теперь они всю свою неземную жизнь, а она, ой, какая длинная, будут ухаживать за маленькими детьми. Вот такое наказание. Точно, не позавидуешь.
-А вот, кстати, мое заведение, где мы играем с ребятами в ансамбле, - Гена показал на некий летний театр. Театр, а точнее, сцена с куполом были в стиле 50-х, но довольно милые, с резными длинными скамьями с изогнутыми чугунными основаниями и перилами. Перед сценой располагалась довольно большая танцплощадка. Собственно, танцевать можно было и вокруг театра, между вековых дубов, красивых кленов и вязов, обрамляющих театр.
- Красиво, - задумчиво протянул я.
- Что-то мне вое настроение не нравится, - сказал Гена. – Как бы нам тебя развеселить? Надо бы тебе с кем-нибудь еще познакомиться, - хитро улыбнулся он.
Я не знал, что на это ответить, поэтому, просто пожал плечами. Мне стало тоскливо. По земле. А точнее, не столько по земле (здесь все было, в принципе, то же), а по жене, знакомым, работе, в конце концов. Начали бередить разные воспоминания. Господи, как же так получилось? Где и почему? Ведь я же не умирал! Меня никто не убил, я даже не болел? Видимо, Гена каким-то образом прочел мои мысли. И вообще, мне все время кажется, что все они действительно умеют читать чужие мысли. Тогда, почему же я не могу? Наверное, это дается со временем.
- Этого тебе никто не скажет. Так что, можешь об этом не переживать. Да, и есть ли о чем? Ничего уже не изменишь, а то, что было в земной жизни нужно отфильтровать и понять, что изо всей информации может понадобиться тебе в этой. Так, ребята, я вас вынужден покинуть, вы уж меня извините. Дела. Алинка, я вечером дома. Гена, а с тобой я пока распрощаюсь, поскольку не знаю, когда мы увидимся в следующий раз. Просто мы с Алиной выполняли роль проводников и твоих помощников на первых порах, а потом – ты уж сам. Я не сомневаюсь, что мы еще встретимся. Кстати, будем чаще общаться по скайпу. У тебя дома есть планшет. Никакого пароля. Просто включи его и скажи: Гена Католицкий. Он сразу со мной соединит, где бы я ни был. А роль планшета у всех играют наши реинкарнаторы. Скоро, наверное, и тебе его дадут, так что, будешь супермобильным! Всем пока! – Гена махнул рукой и зашагал в обратном направлении.
Мы с Алиной зашагали дальше. Город был действительно очень зеленым и светлым. Практически ничто не отличало его от обычного западного городка. Ни люди, ни кошки и собаки. Только, повсюду была идеальная чистота, и напрочь отсутствовали рестораны, кафе и отели. Вместо них на открытом воздухе располагались столики со стульями и креслами под сенью огромных вязов, на которых красовались вазы с цветами необычайной красоты. Люди сидели и, не столько разговаривали друг с другом, сколько любовались цветами, и на лицах их было какое-то
безмятежное отрешение.
- Пойдем к озеру, там хорошо, - предложила Алина и мы направились по тенистой платановой аллее в сторону, с которой доносилась некая свежесть и пробивался запах воды. Наконец мы дошли до весьма симпатичного озера. По гаревым дорожкам неспешно бродили люди, наслаждаясь солнцем и приятной свежестью, идущей от воды. Мы присели на лавочку рядом с водой и Алина начала разговор.
- Ты знаешь, я здесь уже привыкла. Сначала тоже, как и ты, тосковала, потом встретила Гену и мы стали жить вместе. Здесь это не запрещается. Даже наоборот. Нет, это не грех, если люди живут вместе. Конечно же, здесь есть церкви, но обвенчаться здесь, как и расписаться, невозможно. Люди, близкие по духу, здесь обязательно встречаются. Рано или поздно. Вижу, ты хочешь спросить по поводу секса? Тут все нормально. Как у людей, - усмехнулась она. Родить, конечно, не родишь, но, если уж очень хочется и посчитают возможным наставники, можно взять и ребенка. Одно плохо – оно не растет, не умнеет, не учится. А игрушку я не хочу. Некоторые просто не могут без детей и усыновляют по нескольку. С другой стороны, к нему тоже привыкаешь, все практически одно и то же. Главное – не попасть в Даун или Айд-Таун или что-то в этом роде. Я, конечно, там не была, но рассказывают много всего. Понимаешь, если человек был подлецом, хамом и уродом, там ему самое место. Эти города населены и насильниками, и убийцами, и ворами. Короче, всякими отбросами общества. Вот, ты спрашиваешь, откуда здесь дома, улицы, деревья, и вообще, все, что нужно для жизни? Вот в этих-то городах эти «бывшие» все и производят. Работают по изготовлению и производству всего-всего. Домов, кирпича, одежды, зубной пасты и табуреток. И так без конца, но с маленькой надеждой на искупление своих грехов, может, лет через сто. А может, и через двести. А может, и никогда. Это жуткое мучение. А если постоянно ковать железо? Или работать в каменоломне, укладывать асфальт? Хорошо еще, что сортиры тут чистить не надо. Вот из этого контингента и состоит вся обслуга. Это те, кому удалось многолетним и ударным трудом попасть хотя бы, в обслугу. Они этим очень дорожат и страшно боятся попасть обратно. Так что, лучше или же совсем не грешить, а уж, если и грешил при жизни, то вымолить у Господа прощения еще на земле. Те, кто это понял, сейчас живут не так уж и плохо. Да, вот еще. Вся живность, если она была домашняя, ждет своих хозяев. И именно там, куда хозяин попадет. Вот твоим повезло. У них все хорошо, они спокойны и довольны жизнью. А иным приходится жить там.- Алина показала пальцем вниз. – Именно там и находятся подобные города. Однако попасть туда можно и отсюда. Стоит только согрешить пару раз по крупному, и ты уже сталевар! Или заборостроитель. Поэтому, прежде чем что-либо делать, сначала подумай. В принципе, ничего нового. На земле нам прививали те же принципы, только вот мы к ним не прислушивались и делали то, что считали нужным. А самые тупые и безголовые вообще в Бога не верили. Зато сейчас все встало на свои места. Вот оно, царствие небесное, о котором мы так часто упоминали на земле! – Алина развела руки, как бы охватывая все это безмятежное великолепие.
Внезапно, что-то щелкнуло на ее мониторе, Алина посмотрела на него, глаза ее загорелись счастьем и сумасшедшим огоньком.
- Ну вот! Вот! – Она тыкала пальцем в монитор.- Совпало! Наконец-то! Эх, жаль, с Геной не попрощалась. Но ты ему все расскажи! Господи, спасибо тебе! Хоть бы в человека, хоть бы в человека! – запричитала она, глядя в светлое лазурное небо.
Я посмотрел вверх. В небе появилась звезда. Она быстро увеличивалась в размерах и становилась все ярче и ярче! Наконец, достигнув размеров шара, она начала медленно спускаться и остановилась прямо над головой Алины.
- Прощай,- сказала она. Свет звезды полностью поглотил ее и в одно мгновение она исчезла. Шар стал быстро подниматься в воздух и через несколько секунд исчез из вида. Интересно, кем она будет на земле, на которую она так стремилась? Хорошо бы, человеком. Хорошим. Да, оказывается, быть хорошим человеком и не просто, и почетно, и выгодно. Знать бы раньше, что тут все так строго… А я-то думал, что сам многогрешный. Знать, и без меня реальных грешников пруд пруди. Вот как все оборачивается! Вот, где расплата за грехи земные! И расплата-то вполне реальная, но очень жесткая. Не на сковородах, конечно, жарят, и не в котлах, но, если пояснить иносказательно, то где-то это так и есть! Если не хуже. Я задумчиво брел вокруг озера, собаки лениво ползли за мной следом. Так прошло довольно долго времени. А я все шел и думал, шел и думал. Обо всем. О жизни прежней, настоящей, о том, кто остался на земле и что бы я им мог сказать, если бы мог докричаться. Да и вряд ли кто-то воспринял бы мои слова адекватно. Посмеялись бы, не поверили. А зря!
С этими невеселыми думами я добрел до очередной скамейки и присел на нее, ничего не замечая вокруг. Мир, как бы, сжался вокруг меня, я остался один, в безвоздушном пространстве, мне не хватало воздуха, человека, с которым я бы мог поделиться своими мыслями и задать бесконечные вопросы. Внезапно, я увидел, что я не один. На другом конце скамейки сидела миловидная дама с книгой в руке. Странно, когда я сел, ее здесь не было. Откуда же она взялась? И людей-то совсем нет. Не в силах объяснить это, я оставил борьбу с собственными мыслями и предположениями и сконцентрировал внимание на незнакомке, насколько это было прилично. Чувствую мой взгляд, она также повернула ко мне голову:
- Какие у вас красивые собаки. Какие благородные и интеллигентные!
При этих словах, Юкон поднял свою голову, понимая, что речь идет о них, гордо ее задрал и показал свой безупречный профиль, кося одним глазом на реакцию дамы. Куда уж там, красавец! Нимба только не хватает.
- Ой, а вот этот, белый, - воскликнула дама, - просто само очарование! А какая шелковая шерсть!
Тут уж Юкон не выдержал, подгреб свои костыли, с трудом встал и подполз к даме. Так погладила его по голове и продолжала нахваливать. Тут, разумеется, не выдержал и Каштан, встав в очередь за похвалами. Правда, через несколько минут незнакомка собакам уже была не интересна и они, не выказывая ей более никакого внимания, отошли в сторону и, со вздохом, как и полагается старичкам, увалились на траву. Дама весело рассеялась. Я пристальнее рассмотрел ее. На вид, лет 35 – 37, миловидное лицо, каштановый волос в короткой стрижке, довольно стройная, среднего роста. В легком цветастом платье, босоножках на среднем каблучке. Похоже, в прошлой жизни была либо учительницей, либо офисным клерком. Не без привлекательности, но и без чрезмерной яркости. Лоб и серые глаза подсказывают, что не глупа, но и, кажысь, без булыжника за пазухой. Одним слово, как сказал бы мой отец, рядовая.
- Что читаете? – поинтересовался я.
- Мастер и Маргарита.
- Ого! Моя любимая книга, можно сказать, настольная.
- Да? Я рада, что нашла в вашем лице единомышленника. Вы много читали, ну… там?
- В молодости много, потом было некогда. Работа, заботы. Да и отошли мы, как-то от книг в последнее время. Интернат мне природу и книги заменил).
Она рассмеялась. Помню, помню. Кот Матроскин. Простите, а вы давно здесь?
- Я и сам не знаю. Несколько дней, наверное, еще не привык.
- А кто у вас здесь?
- В смысле? Знакомые? Родные?
- Ну да, скорее, знакомые, друзья.
- Да были тут двое, так одна час назад реинкарнировалась, а второй где-то по делам.
- Да вы что? Как же ей не повезло!
- Это почему?
- Ну, здесь же практически рай, а что у нас было на земле? Грязь, слякоть, зима, холод, плохие люди, обиды и слезы. Нет, я уже свой мир на прежний никогда не променяю. Я живу здесь уже давно и все прекрасно знаю. Хотите, все покажу?
Я замотал головой.
- Нет, не знаю, я еще не разобрался. Может, вы и правы, но на землю, в прежнюю жизнь меня очень и очень тянет. Может, конечно, я и привыкну жить здесь, но пока – нет. К тому же, я уверен, что я нужен своим близким, друзьям. Да и я без них никуда. Тем более, после того, что я здесь узнал, чему научился…
- Что вы, что вы! Забудьте об этом! Неужели вы можете сравнить этот восторг с той серостью, в которой нас угораздило родиться и жить?
- А я бы поменял. С удовольствием. – пробурчал я.
- Скажите, чего тут нет такого, что есть там?
- Жена… - еле слышно промолвил я. - Родина, дом, все то, к чему я привык и чем жил долгие годы. Просто это надо было ценить при жизни. Хотя, иногда мои глаза открывались, и я видел свой мир совсем в другом, ярком и сказочном ракурсе. Вот тогда я становился по-настоящему счастливым. А когда возвращаешься домой? Разве это не счастье? Когда тебя встречает жена, собаки? Все тебе рады, все тебя любят и ты их не то, что любишь, жизнь за них готов отдать! Вот это и есть счастье! Насколько я понимаю, здесь я этого не обрету.
- Да что вы все о жене! Насколько я понимаю, она жива и живет… там?
- Да, к счастью, там. И я уверен, ей очень горестно. Так, что я себе даже и представить не могу! А как так получилось со мной – совсем понять не могу! Я не понимаю, что меня убило?!
- Успокойтесь, успокойтесь! Все нормально. Здесь не принято кричать и так громко выражать свои эмоции. – Тут она резко встала, солнце было за ее спиной и на его фоне проявилась ее практически идеальная фигура, стройные ноги. Мой взгляд прилип к ней, и сердце перестало стучать. (Впрочем, там он, кажется, вообще не стучит). Короче говоря, меня замкнуло. Ко всему прочему, одним взмахом нежной ручки она распустила заколотые волосы. Не смотря на то, что они были не столь длинны, но теперь вся ее фигура выражала женственность, очарование и сексуальность.
- Пойдем со мной, - сказала она. – Я живу одна и мы с тобой родственные души. Поверь, приборы не врут, да я и сама это хорошо чувствую. Пойдем, будем вместе жить, встречать рассветы, ходить на озеро, на концеры и в театры. А вечерами сидеть на веранде и делиться впечатлениями о прошедшем дне. Собаки будет лежать рядом, мы будем их любить, гулять с ними, расчесывать и ухаживать. Это ли не счастье? Пойдем, ты мне очень нравишься. Разве я не хороша, не нравлюсь тебе? – она закружилась на месте и платье, закружившись вместе с ней, поднялось так высоко, что у меня захватило дух.
- Нравишься. Наверное. …Ты действительно, очень хороша, - промямлил я, глядя в пол.
- Так в чем же дело? Нас никто не осудит, отчитываться ни перед кем не надо, мы будем жить счастливо! Я постараюсь быть для тебя идеальной спутницей!
Состояние моей души можно было назвать полным смятением. Рой мыслей промчался в голове, но только одна, одна мысль застопорилась и не собиралась покидать мозг. И тут я понял, что это и есть единственная и самая настоящая правда, другой не было, не могло быть и не будет!
- Нет, прости.
- Но почему, почему? - со слезами на глазах взмолилась она.
- У меня есть жена. И я ее люблю. – негромко, но очень отчетливо отчеканил я.
- Но она здесь будет еще очень не скоро, поверь, я то знаю, пройдет очень много лет, а ты будешь один!
- Ну и слава богу! Пусть живет на здоровье. И, как можно дольше. А я подожду, я не спешу.
Наступило неловкое молчание. Я сидел, отвернувшись от незнакомки, не зная, что еще сказать и, не решаясь взглянуть в ее сторону. Мне было тошно. Тошно от всего. От того, что я здесь, что я должен ко всему этому привыкать, жить, от жгущей душу тоски по жене и дому. Пусть здесь все идеально, пусть почти рай, пусть никто не болеет и не стареет. Нет, все-таки, земная жизнь – одна настоящая, и какой же я был дурак, что не цеплялся за нее, не ценил и, в результате, потерял. Если бы можно было все вернуть назад… Я даже не знаю, что бы было, но наверняка, что-то кардинально поменялось бы в моей душе, а значит, и в жизни.
Копаясь в своей душе, я совсем забыл о незнакомке и, как бы очнувшись, посмотрел в ее сторону. Каково же было мое удивление, когда я не увидел ее рядом. Меня взяла досада. Нет, не потому, что она ушла, мне от этого стало наверное, только легче, а от того, что как-то некрасиво получилось, что мы расстались так нехорошо, не попрощавшись. В конце концов, я даже не успел извиниться. А надо было бы! Зато, на ее месте сидел благообразный старичок в идеальной белой тройке, белой модной шляпе, белых лаковых башмаках и белой же сорочке. В руках у него была красивая деревянная трость. Видимо, она была старинная, вся в изразцах и с любопытным набалдашником в форме белого мутного шара из стекла (а может, из какого-то другого камня?). Старичок был с длинными белыми волосами, небольшой бородкой, его глаза были какими-то очень особенными. Свето-голубыми, невероятно глубокими, взгляд их просто пронизывающий, но не враждебный, а дружелюбный и, как будто, успокаивающий и немного ироничный. Старик сидел и очень внимательно разглядывал меня в упор, глядя в глаза.
- Так. – промолвил он. И еще раз: - Так значит. Значит, все-таки, любишь?
- Кого? – тупо переспросил я
- Ну, ты же воде, про жену говорил сейчас? Или я что-то спутал?
- Про жену, - я ничего не понимал и вид у меня, видимо, был совсем обалдевший.
- Вот я и говорю, - продолжил старичок, опираясь на трость, - молодец. Да ты, я вижу, совсем потерялся? - он добродушно ухмыльнулся. – Сигарету хочешь? Мысли собрать. А то они у тебя разлетелись по сторонам, не соберешь. Даже я не все уже вижу. А дымок- то их поймает, соединит.
Я кивнул.
- Да ты не переживай, - сказал он и протянул пачку сигарет с зажигалкой.
Я взял сигарету, прикурил. Странно. Очень странно, но я ощутил вкус сигареты, дыма. Какой кайф! Даже голова немного закружилась с непривычки. Это сколько ж я не курил? Сказать трудно. И не тянуло же… Да! Старик! Откуда он взялся? Тут только что была дама. И где же она? Превратилась в старика? Тут все, что хошь может быть. Пора бы уже привыкнуть.
- Правильно рассуждаешь. Все так и есть. Кажется, ты уже пришел в себя?
Я кивнул, выпуская толстую струю дыма.
- А вы кто?
- Ну, наконец-то. Я – Лука.
- Извините, пророк? - как-то на автомате выпалил я.
- Каждый зовет по-разному. Кому-то и пророком могу быть, а кому-то помощником. Кому – другом, а кому – врагом. Это все от человека зависит. Да ты не бойся, тебе я зла не причиню. Я, как говорится, по поручению.
-???
- Ну, известно, от кого! От НЕГО!
- А разве ОН меня знает?
- Экой ты смешной! Конечно, знает! Он все и про всех знает. Ты только еще понять этого никак не можешь. А ты прими, как есть. Верь мне. Мне верить можно. Я вот чего пришел. Последняя проверка у тебя была. Я по поводу той дамы, которая тебя соблазняла. Я это был. – Лука лукаво улыбнулся и захихикал в бородку.
- Не сдался, молодец. Обычно, сдаются. Так вот, - уже серьезно и торжественно промолвил он, медленно вставая. – Мне поручено тебе сказать, что ты… - Лука замялся, а у меня замерла душа, - ну, в общем, рановато тебе еще сюда. Не готов ты. Это не говорит о том, что ты не дорос. Нет, просто ты еще нужен там. – Он показал пальцем вдаль. – Я имею в виду, на земле, среди людей. Ты же этого хотел?
Я усиленно закивал, в горле у меня пересохло, и ком перекрыл гортань.
- Ну и хорошо. Ты уже, наверное, понял, что не стал таким, как все. Да и до суда у тебя дело не дошло. Поэтому я тебе и нюх на сигареты оставил. Как, впрочем, и на все остальное. Кури, конечно, можешь даже выпивать, но не забывай, что это сокращает твою жизнь там и ускоряет здесь. Хотя, и не факт, что ты потом попадешь именно сюда. Запомни одно: только праведная жизнь может обеспечить тебе небеса обетованные. А что это такое, ты уже почти понял. Говорю тебе это потому, что слова эти ты запомнишь на всю жизнь, а вот то, что с тобой было здесь – извини, нет. Не нужно людям знать, что их ждет. Они знают все ЕГО заповеди. И уж каждый сам для себя решает, исполнять их, или нет, быть человеком, или свиньей. А посему, прощай, отрок! Храни тебя господь!
Он взмахнул тростью, шар на ее окончании начал светиться все ярче и ярче, пока, наконец, не затмил все вокруг так, что ничего, кроме него не стало видно. Он поднялся выше, коснулся моего лба, затем места, где раньше билось сердце. Вдруг я ощутил, что мое сердце, от биения которого я уже начал отвыкать, снова забилось. Да так быстро, что я испугался и схватился за него рукой. В этот момент я почувствовал, что ноги мои оторвались от земли, и меня понесло куда-то с огромной силой, но, как-то бережно. И я это хорошо чувствовал. Я летел в какую-то воронку светло-голубого цвета. Все быстрее и быстрее, пока, наконец, смотреть вперед стало невозможно, я зажмурил глаза и… кажется, потерял сознание.
… Открываю глаза. Ох, какой яркий свет! Я что, заснул или со мной что-то произошло? Я лежал на земле в незнакомом мне месте. Сделав небольшое усилие, я осторожно приподнялся сначала на колени, потом уже, еще аккуратнее и осторожнее, во весь рост. Прислушался к себе. Вроде живой. Вот только голова… Ощупал ее рукой и обнаружил здоровенную шишку на темени. Вот это да! И откуда же она у меня? Огляделся вокруг. Я стоял на самом краю огромного котлована, выкопанного, видимо, под строительство какого-то солидного и модного дома. Господи, как я же туда не навернулся? Заглянул вниз и вдруг мне стало страшно. Эта чернота внизу почему-то ясно и мгновенно ассоциировалась у меня с чем-то очень страшным, жутким. Мое тело охватила противная дрожь и страх начал заползать под дых. Бегом отсюда! Я развернулся, и хотел было быстро покинуть это, почему-то, жуткое местечко, как тут же споткнулся об огромный сук. Взглянув наверх, я понял, что именно этот сук, обломившийся от огромного дума и моя шишка на темени имеют общие корни. Вот, значит, что меня шмякнуло! Теперь все, вроде бы, стало становиться на свои места. Значит, начался смерч, от дуба оторвался сук, долбанул меня по черепу, я отключился и… сейчас включился. Значит, все хорошо. Хотя, что-то, все-таки не давало мне покоя. Какое-то беспокойство в душе не проходило. Так бывает. Выходишь, предположим, из дома и, вроде бы, все хорошо, без проблем, а вот в душе не спокойно, что-то гложет и не дает расслабиться, портя настроение. И начинаешь копаться в воспоминаниях – что же могло его тебе так испортить? Обычно, перебирая все коллизии, случившиеся с тобой за прошедший день, ты все-таки натыкаешься на свою проблему и говоришь себе: вот она! Ага! Теперь мне надо с тобой срочно разделаться, дабы ты не портила мне жизнь. А потом все просто. Ты находишь доводы или причину не вспоминать больше об этой проблеме, либо же, решаешь, как устранить ее в ближайшее время. И тогда в душе вновь наступает благодать, равновесие и спокойствие. Живем дальше! И – живем хорошо и счастливо!
Но в данном случае что-то дало сбой. Хоть убей, я не мог вспомнить, что-то, что не давало мне покоя. И, вроде лежит это самое где-то рядом, на поверхности, только руку протянуть… Ан нет, как будто, из головы выбросили какой-то винтик, извилину, которая отвечала именно за этот важный момент жизни. Так шел я и мучился своими своим неразрешенным вопросом и смутными далекими страхами. Уже вечерело и солнце готовилось на покой. Интересно, а сколько же времени я был без сознания? Минуту? Две? Может, пару секунд или пару часов? Кстати, а сколько сейчас времени? Часы показывали половину пятого. Господи, стекло треснуло! И часы стоят. А во сколько же я вошел в этот двор? Где-то после обеда. Может, в два, а может, в три. Не помню. Ну, в этих случаях я поступаю просто. Аааааа и бог с ним, сколько прошло времени! Главное – все хорошо, жив, здоров, почти чист (отряхнул джинсы). Так что, жизнь продолжается и она хороша!
В этот момент воздух наполнился густым, властным и солидным и значимым гулом церковного колокола. Этот глубокий и вязкий звук тяжелого тумана наполнил не только все воздушные кристаллы, но и проник в сердце и душу каждого, услышавшего его. В этот момент он завладел всем и всеми. Он ликовал и, прекрасно чувствую власть над всем живым, продолжал свою торжественную песню, а точнее, неспешный рассказ, будучи абсолютно уверенным в том, что ни одна живая душа в округе не сможет в этот момент отвлечь себя ничем более важным и значимым.
Ноги автоматически привели меня в храм. На ступенях я перекрестился и осторожно открыл дверь. В этой церкви я бывал, и не раз, но в этот раз все его внутреннее убранство показалось мне каким-то невероятно торжественным, охваченным тайным свечением. Странно, но в церкви не было ни души. Я огляделся вокруг – никого. Подошел к месту, где обычно продают свечи и прочую церковную утварь – очень странно. Тоже никого! Я подошел ближе к амвону, к лику Иисуса. Трижды перекрестился и, про себя попросил у Господа здоровья себе и своим близким. Жалко, свечей нет. Вспомнил, где молятся за упокой, подошел, попросил Господа о том, чтобы души наших близких мирно и счастливо жили в лучшем мире. Интересно, но именно в этот момент мою память, как молнией пробили образы ушедших близких мне людей! Еще более странно было то, что представились они мне не как всегда, когда я помнил их при земной жизни, а как-то по-другому, в другой обстановке. Это пронеслось как внезапное озарение, мысль, и тут же потухла, но поселила в моей душе опять странное беспокойство. Я прошел дальше и вдруг увидел, что непосредственно под куполом сиял луч. Он пробивался от заходящего солнца через купол церкви. Осторожно ступая, чтобы, как бы не спугнуть это удивительное явление, я подкрался к нему. Несколько секунд размышляя над тем, что мне делать дальше, внезапно, решился и сделал шаг в луч. Поднял голову. Меня сразу же ослепил пронзительно яркий свет, исходящий из купола храма. Он не был похож на солнечный, а был какой-то более светлый, теплый и мягкий. Свет не жег глаза, а, как будто, вел меня в свою глубину, пытаясь показать мне нечто важное. Я прищурил глаза, стараясь рассмотреть, что же могло скрываться в глубине этого неземного света. И тут мне причудились (или это было на самом деле?) лицо, даже, лик. Он был с небольшой бородкой, светлыми глазами, излучающими такое умиротворение и доброту, что хотелось долго-долго смотреться в них, утонуть, доверять им полностью, и идти за ними, куда бы они ни повели. Лицо еще несколько мгновений смотрело на меня на фоне некоего ореола из солнечно-мистических лучей, затем я увидел, как он поднял руку и осенил меня крестом. Сразу после этого видение исчезло, свет потух, церковь погрузилась в еле просматриваемую тень. Еще несколько мгновений я простоял, как завороженный, затем, очнувшись, быстрыми шагами вышел из церкви и спустился по ступеням. Оглянувшись, я трижды перекрестился и низко поклонился, впервые твердо осознавая, к кому я обращаюсь и за что посылаю немые благодарности.
Солнце село и стало почти совсем темно. Я шел по улице, не замечая ничего и никого вокруг. В душе моей что-то перевернулось, голова стала чище, сердце билось спокойно и ровно. Никогда еще я не испытывал такого чувства успокоенности, какой-то непонятной радости. Вот, понял! Это было чувство счастья! Невероятно приятное, охватывающее всю мою сущность, душу, жизнь. В этот момент я понял, что что-то во мне изменилось. Что? Пока не знаю, но по-прежнему жить было уже нельзя. Я, почему-то ясно понимал, что мой дальнейший путь будет определен очень скоро и знал, кто мне его подскажет.
Мои мысли прервал звонок телефона. Инна. – Да, Инна!
- Привет! Ты почему не звонишь? Ничего не случилось?
- -Нет, нет, все в порядке. Просто…. Я ходил в церковь.
- ??? Молодец! Когда вылетаешь?
- Завтра в 11 утра. Так что, часам к двум буду дома. Что приготовишь?
- А что ты хочешь?
- Не знаю. В принципе, мне все равно. Все, что ты делаешь, очень вкусно.
- Хорошо. Тогда будут тебе чанахи! Не возражаешь?
- Еще бы! Конечно, хочу!
- Ну, все. Тогда, до завтра. Потом все мне расскажешь. Я тебя люблю и целую! Возвращайся быстрее!
- Обязательно. Обязательно вернусь. Я тебя тоже очень, очень люблю!