Старики давно шептались о нём, но не слишком громко — будто сам воздух боялись тревожить. Акинфий Чернокнижник — так звали его в округе, и имя его ходило по деревням, как тёмный ветер перед грозой. Жил он на самом краю села, в низине, где даже летом стоял туман, а по ночам волки подходили слишком близко к окну его покосившейся избы.
Говорили, он родился в бурю, а мать его сгинула в болоте, пока он был ещё ребёнком. Отца его никто не видел и не знает. Говорили, что мать залетела от какого-то солдата, случайно забредшнего ненадолго в их деревню. А более суеверный народ шептался о том, что родила его женищна от самого чёрта. Воспитывался бабкой, которую в деревне считали все знающей многое. Сам он не любил о себе рассказывать — только усмехался, когда кто-то пытался спросить. Улыбка у него была чёрная, как зола, и холодная, как осенний туман.
С тех пор как Акинфий повзрослел, бедствия стали сыпаться на деревню одно за другим. У одной бабы корова отелилась мёртвым телёнком, у другой — вдруг поседела коса за ночь. То у мужика топор из рук выпадет, когда бревно рубит, то ребёнок родится слабым, и ни одно знахарское зелье не помогает.
Но самым страшным был случай с Андреем-плотником. Сильный мужик был, не верил в колдовство, да как-то в шинке не сдержался, да и бросил в сторону Акинфия:
— Вот ведь чертино отродье! Всё ходит да шепчет, глядишь — так и сдохнешь от его глаза! И ведь никак не помрешь, старик, а только гадишь всем.
Акинфий услышав слова мужика только глаза прищурил, да в уголке губ что-то дернулось.
— Поглядим, кто кого переживёт, плотник… — негромко сказал он, взял, что нужно было и ушёл.
Через три дня Андрея нашли в лесу. Сидел, прислонившись к дереву, как живой. Да только глаза были пустые, да губы пересохли — будто вся кровь из него ушла.
Жители терпели, пока терпелось. Но всему приходит конец.
Собрались раз как-то в избе старосты, свечи горят, воздух тяжёлый. Сам знахарь деревенский пришёл — старый Фрол, что ещё от своей прабабки учение принял.
— Житья от него нет… — сказала тихо Ульяна, вдова Андрея-плотника. — Посмотри какое горе с нами сотворил! Не человек он. Чёрной силой живёт. Пока сердце у него бьётся, пока воздух в груди — будет нашу силу высасывать и козни строить.
Фрол молча достал из кармана кожаный мешочек с землёй.
— Есть один способ, но грех на душу брать не хочется…
— Да что же делать?! — вскрикнула Марья, у которой младенец третью ночь не спал, всё крик да плач.
Старик вздохнул.
— Его силу тёмную надо к нему же и вернуть. Заговор есть старинный, но опасен он. Кто его читает, тому дороги назад нет. Либо он, либо ты.
Тем же вечером староста и Фрол отправились к Акинфию.
Колдун уже ждал. Сидел на пороге своей избы, курил трубку, в глазах плясал огонь.
— Долго ж вы думали, мужики. Заждался я вас. Уж думал, что сам состарюсь, а вы всё терпеть будете.
Фрол шагнул вперёд и развернул свёрток — внутри были иглы, кусок воска и земля, взятая с могилы Андрея.
— Конец тебе, Чернокнижник. Вся сила твоя — вот тут, в этой земле. Забери назад, что воровал.
Акинфий громко засмеялся.
— Думал, ты умней, Фрол. Ты ведь знаешь, что я делать этого не стану и так просто не уйду.
Но тут Фрол заговорил. Старые слова, тяжёлые, древние, как сама земля.
— Чем пришло, тем и уйдёт. Чем взято, тем и будет оплачено. Ты тенью пришёл, ты пеплом станешь.
Акинфий вскрикнул и злобно посмотрел. Встал во весь рост, плюнул под ноги мужикам и скрылся за дверью своей избы.
Следующая ночь надолго запомнилась всем жителям деревни. Внезапно земля задрожала, а всё вокруг наполнилось жутким нечеловеческим воем. Люди, что спали и проснулись от страха, говорили потом, что видели чёрную тень, вихрем сорвавшуюся с избы колдуна, и будто бы слышали крик, который врезался в сам воздух.
На утро дом Акинфия стоял уже пустой. Сам он исчез, будто и не жил тут никогда. Только в углу, на пепелище, лежала его старая трубка, да на земле остался след — будто кто-то в последний раз ступил ногой и растворился в воздухе.
После той ночи бедствия прекратились. Телята рождались здоровыми, младенцы спали спокойно. Однажды мальчишка прибежал к Фролу, говорил, что видел в лесу человека в чёрном, но тот был бледен и молчалив, и только смотрел на него из-под капюшона.
— Помер ли он? — спросила Ульяна однажды у Фрола. – Или, может, просто сбежал?
Старый знахарь задумался.
— Такие, как он, не умирают. Они просто становятся тенью, что ждёт своего часа…
Но больше Акинфия не видели.
И только в самые тёмные ночи, когда ветер гулял по деревне, старики крестились и шептали: "Покойся, но не возвращайся…"