Ева Фелинская (пол. Ewa Felińska) – одна из выдающихся польских женщин XIX в. В краткой статье в Википедии о ней говорится, что родилась она в 1793 году в небогатой шляхетской семье в д. Узнога Слуцкого уезда Минской губернии. Отцом её был адвокат из Новогруда Зигмунд Вендорфф, а матерью – Софья Сагайло. После смерти отца Ева была отдана на воспитание богатым родственникам в соседнее село Голынка. В 18-летнем возрасте вышла замуж за Герарда Фелинского и переехала в его поместье Воютин на Волыни. В браке Ева стала матерью десятерых детей, однако четыре старших из них умерли в раннем возрасте. Среди остальных трёх дочерей и трёх сыновей воспитала дочь Паулину (1819-1843), жену художника Адама Шемеша, и будущего архиепископа Варшавы, святого Римско-католической церкви Зигмунта Фелинского (1822-1895).
В 1833 году, когда умер муж, Ева переехала в Кременец, стараясь дать детям лучшее образование и воспитание. Здесь она завязала контакты с главой общества Содружество польского народа Шимоном Конарским. Стала секретарем Содружества, отвечала за иностранную корреспонденцию, создала отделение организации – "Женское общество". После раскрытия конспиративной сети, в июле 1838 года Фелинская была арестована и по приговору суда сослана в Берёзов Тобольской губернии. Она стала первой полькой, сосланной в Сибирь.
В одной из публикаций, посвящённой семье Евы Фелинской, Адам Мальдис писал следующее:
«”Женское общество” – была первая женская нелегальная организация на всех белорусско–литовско–украинских просторах. Её деятельность показалась властям настолько опасной, что руководительница была немедленно арестована и доставлена в прославленную Киевскую цитадель, а оттуда, разлучённая с детьми, отправлена в сибирскую ссылку – в Берёзов Тюменской губернии, недалеко от устья Оби в море.
Ева Фелинская была первой европейской женщиной, подружившейся с сибирскими туземцами, хантами, манси и ненцами, считавшей их высокоморальными и способными людьми и описавшей их, называя остяками, в своих довольно осторожных дневниках. Сенсационность их заключалась не только в том, что как очевидец автор точно описала быт и нравы жителей юрт, в которых побывала сама, но прежде всего в том, что подробно был восстановлен ход восстания ненцев и хантов под руководством мужественного Ваули Пиеттомина. Это был не разбойник, как утверждали власти, а защитник обездоленных единоплеменников. Схватить же его, утверждает Фелинская, удалось только обманом, заманив в западню.
Дневники Фелинская продолжала вести и в Саратове, куда ей разрешили переехать из Сибири. Вернувшись из ссылки, Ева четырежды напечатала их в Вильно – сначала в журнале «Атенеум», а потом отдельными книгами. Уроженец Беларуси Кристин Лях Ширма перевел их на английский язык. В Лондоне дневники выдержали три издания, после которых последовал еще датский перевод. Критика назвала это произведение “документом эпохи”.¹»
Скончалась Ева Фелинская в 1859 году в поместье своего мужа Воютин Луцкого уезда Волынской губернии.
В воспоминаниях о поездке в Сибирь и пребывании в Берёзово² Ева Фелинская подробно описывает события, связанные с выступлением самоедов и остяков, подошедших к Обдорску и грозивших после его взятия двинуться на Берёзов. Из дневниковых записей видно, с одной стороны она сочувствует бедственному положению инородцев, с другой, как и все жители Берёзова, опасается прихода разбойников в город.
Не зная полного имени предводителя она называет его Вауль. А звали его Ваули Пиеттомин (Вавлё Ненянг). Он был возмутителем спокойствия на севере Тобольской губернии на рубеже 1830-1840-х годов. Происходил он из семьи ненцев рода Ненянг, кочевавшей в низовьях р. Таз. В течение 10 лет Ваули с сообщниками грабил богатых соплеменников, отбирая у них оленей и пожитки. В 1839 г. его арестовали, судили, били плетьми и сослали на поселение в Пирчинскую волость Сургутского уезда. Через два месяца он бежал оттуда в родную Тазовскую тундру, собрал ватагу из малооленных ненцев и хантов и продолжил воровство и грабежи. Обладая значительной физической силой и, как говорили, шаманским даром, он объявил себя старшиной над всеми инородцами. Продвигаясь со своей ватагой к Обдорску, Ваули обещал людям сместить ставленника царской власти хантыйского князя Тайшина, снизить налоги и повысить цены на пушнину. В январе 1841 г. в Обдорске он был обманом схвачен и препровожден в Березов. После долгого следствия, в 1843 г., Ваули был осужден, сослан в Восточную Сибирь, где его следы и затерялись³.
Предлагаю читателям познакомиться с выдержками из дневников Евы Фелинской, любезно переведёнными по моей просьбе с польского языка Алицией Полукорд.
1 декабря 1840 г.
В Берёзове царит большое волнение и замешательство, и так происходит по следующей причине.
Один из самоедов по имени Вауль два или три года назад, являясь предводителем своей группы (ватаги) в ситуации, когда люди в ней страдали от голода, совершал вооружённые нападения на другие группы, требовал с них контрибуций в виде северных оленей и продовольствия, а также совершал грабежи и насилие. Однако Вауль не являлся обычным грабителем и разбойником.
В представлениях о нём среди местных отдавалось должное его храбрости и присутствовало даже некоторое доверие к нему, как и уважение к его силе и энергии, что привело к появлению большого числа его сторонников. Одни из них нуждались в защите, другие боялись преследований и вследствие этого держались поближе к Ваулю.
По мере того, как группа его росла и её вылазки сопровождались успехами, увеличивалось также и количество врагов Вауля. Все те, кто потерпел от него поражение, и те, кто был вынужден платить ему оброк, естественным образом становились его неприятелями, тем не менее Вауль, слишком сильно уверенный в лояльности своих сторонников, как и в собственной силе, не беспокоился о том, что ропот вокруг становился всё сильнее.
И вот в конце концов пробил несчастливый час и для Вауля. По инициативе князя Обдорского, Вауль был арестован властями и привезён в Берёзово, и там местный суд приговорил его в результате процесса к высылке в Сургут – маленький городок, относящийся к той же волости, но находящийся на расстоянии восьмисот вёрст.
Вскоре после приговора Вауль был доставлен в Сургут, но благодаря собственной отваге, ловкости и предприимчивости, довольно быстро сбежал с места своей ссылки и вернулся назад в знакомые ему обширные пространства, раскинувшиеся у побережья Ледовитого океана. Там он быстро нашёл общий язык с некоторыми из своих прежних товарищей, и, поскольку известие о том, что Вауль снова появился в тех местах, а приговор над ним уже потерял свою силу, то Самоеды вновь начали собираться под предводительство Вауля.
Некоторых из людей привлекла вера в энергичность и личные качества Вауля, на других же он оказал влияние путём обмана определённого свойства. Он рассказывал некоторым, что во время своих странствий виделся с Белым Царём (так простой люд Сибири называет российского императора), и что царь простил его, Вауля, вернул ему все права и дал много поручений.
Этого было более, чем достаточно, для привлечения к Ваулю многочисленных сторонников.
Помимо всего, его смелый, энергичный, хоть и авантюрный склад ума, как и его характер шамана, а также то, что он обладал секретами шаманов, делали Вауля в глазах Самоедов существом высшего порядка, а страх обидеть его, так же, как и вера в него, собрали вокруг Вауля несколько сот семей.
Когда Вауль почувствовал достаточно сильную поддержку, то уже не скрывался, а действовал явно. Прежде всего, он предпринял действия против Заседателя (второстепенный член земской полиции) Обдорска, который раньше насолил Ваулю, который поэтому решил лишить его всех постов. На самом деле этот Заседатель сильно и постоянно пил, и видели его только в нетрезвом состоянии, и при этом он сильно докучал своим подчинённым. Тем не менее, Вауль, не зная духа законодательства и намереваясь, как ему казалось, добиться справедливости и прекратить давление и угнетение, от которых страдал и он, и его люди, готовил себе страшные последствия со стороны системы правосудия.
Первым ходом в этой войне было то, что Вауль запретил своим людям платить «есак» – до тех пор, пока не будет произведена замена заседателя. Вследствие этого шага, вместо войны с заседателем, Вауль начал войну с властями, правительством и подвергся всем последствиям этого опасного шага.
Неудовольствие Вауля распространялось также и на князя Обдорского, который также был виновником ареста Вауля, и поэтому Вауль решил или сместить его с должности, или же иным образом отомстить за ту несправедливость, которую в отношении него совершил князь.
При этом Вауль считал себя настолько сильным, что полагал возможным диктовать своим противникам собственные условия.
В то время, пока Вауль кочевал по тундрам на пространствах, примыкающих к Ледовитому океану, известия о его действиях иногда доходили до слуха чиновников и жителей Берёзово, однако последние не слишком пугались этих историй, т.к. их от Вауля отделяло значительное расстояние, чиновники же не чувствовали необходимости вступать в конфликт с хорошо защищённым и находящимся в практически неуязвимой позиции противником; с другой стороны Ваулю словно бы надоело находиться с этой оборонительной позиции, и, по мере приближения обдорской ярмарки, он и его группа приблизились к Обдорску и разбили кочевой лагерь в одном дне пути от этого городка.
Все по-разному трактовали этот шаг Вауля: одни считали, что он приблизился к городку для того, чтобы участвовать в ярмарке и обменивать свои товары на необходимые ему предметы, другие же думали, что таким образом Вауль хочет начать наступательную войну.
Группа Вауля состояла из нескольких сотен чумов, т.е. семей, каждая их которых жила в отдельном чуме.
По вышеуказанной причине не только в Обдорске, но и в Берёзово люди испугались; жители обоих городков, усыплённые до этого чувством постоянной безопасности, привыкли думать лишь о торговле, об умножении собственной выгоды и доходов, – внезапно очнулись, услышав слово «опасность», размеры которой они сами преувеличивали.
Тысячи различных слухов и новостей расходятся моментально, берясь словно из-под земли и проносясь от дома к дому по всему городку: одни говорят, что в любой момент Вауль появится под Берёзово, что ограбит городок, подожжёт, а также что всех жителей убьёт независимо ни от пола, ни от возраста, – и что всё это совершит он, чтобы отомстить за то, что его арестовали и судили здесь тогда. Другие жители говорят, что Обдорск первым станет объектом мести Вауля, потому что именно там живут князь Обдорский и Заседатель.
Воображение местных жителей всегда склонно к преувеличениям и, как кажется, любит преувеличивать опасность. Одни жители насчитывают в лагере Вауля 300, а другие 500, а ещё третьи – тысячу чумов, т.е. вооружённых и готовых на всё, людей. И при этом невозможно спасаться бегством от этого страшного разбойника, поскольку проходящая в это время обдорская ярмарка является центром всех торговых отношений и операций и привлекает всех околичных жителей практически под самый лагерь Вауля, таким образом приводя жертвы прямо под нос грозному завоевателю.
Полиция в Берёзово, отвечающая за вооружённую охрану, выдала распоряжение о том, чтобы каждый дом был хоть каким-то образом защищён и чтобы каждую ночь ворота домов были закрыты и укреплены на случай неожиданного нападения.
Ночные патрули были усилены и получили чёткие распоряжения относительно соблюдения повышенной бдительности. Одним словом, движение и жизнь словно бы пробудились в городке, который в течение неопределённого и длительного времени пребывал в дремоте. Никто из живущих не помнил такого военного оживления, вспоминали разве что историю и время первого прихода и поселений русских на берегах Иртыша и Оби под предводительством храброго Ермака и его верных товарищей, которые строили поселения вблизи неприязненно настроенного местного населения.
Такие настроения и состояние умов дали повод событию, которое чудом не окончилось трагически.
Один местный казак, видя всеобщее паническое настроение, задумал повеселиться и подшутить над своей собственной семьёй, и, возвращаясь домой поздно ночью, начал сильно стучаться в дверь, крича по-самоедски, чтобы ему скорее открыли.
При этом казак изменил свой голос настолько, что его семья не узнала его, и, поскольку штурм дверей продолжался, то 14-летний мальчик, сын казака, вооружился папиной саблей и приготовился ударить ей нападавшего, если бы тому удалось высадить дверь.
Казак же, вздумав шутить и дальше и зная при этом способ, как можно открыть двери собственного дома, применил этот метод – дверь распахнулась, и немедленно сабля опустилась – к счастью, не на голову отца, а на дверную ручку.
Может быть, это был единственный пример храбрости, который наблюдался в охваченном всеобщим страхом и беспокойством Берёзове.
Это беспокойство и волнение жителей трудно описать – они не только дрожат за себя, но также каждая семья, откуда кто-то отправился в Обдорск на ярмарку, дрожит и беспокоится также и об этом члене семьи. А издалека опасность выглядит ещё большей, чем вблизи, и беспокойство за другого человека может быть ещё большим, чем за себя самого, если этот человек важен для тебя. А тут как на зло почта не работает – известия доходят только изредка. И в каждом доме только и говорят, что о событиях в Обдорске; неспокойное ожидание становится теперь образом жизни всех, кто населяет Берёзово.
¹ Подробнее о семье Евы Фелинской читайте – Мальдис Адам. Радости и горести семьи Фелинских https://www.sb.by/articles/radosti-i-goresti-semi-felinskikh.html
² Felińska E. Wspomnienia z podrozy do Syberii, pobytu w Berezowie i Saratowie. Wilno, 1852. T. 1. https://archive.org/details/bc.wbp.lodz.pl.Wspomnienia_z_Podrozy_do_Syberji_z_113716
³ Подробнее о Вавлё Ненянге читайте – Квашнин Ю.Н. Вавлё Ненянг (опыт обобщения материалов и составления родословной) http://www.ipdn.ru/_private/a30/135-145.pdf
Автор
Юрий Николаевич Квашнин
главный научный сотрудник
Музея Природы и Человека
г. Ханты-Мансийск