Пока шли, он рассказал своё понимание эффективности инженерного труда. Окончив Московский Энергетический институт, по направлению попал на работу в Исток, где царило безделье в сочетании с чиновным произволом.
За опоздание на работу, инженеров постоянно наказывали требованием сидеть на рабочем месте до 8-10 часов вечера, потому что начальство, даже мелкое, появлялось на работе только после обеда, сытое и довольное.
Вот и сиди голодный, пока начальник не уйдёт с работы, а дома жена и дети. Свое негодование он не высказывал, а быстро нашёл единомышленников, с которыми решил свергнуть старых бездельников, короче решили стать карьеристами.
В 33 года он, наконец, стал директором огромного предприятия, пригласив молодого юриста себе в заместители, большого специалиста в сфере трудового законодательства.
Бездельники сразу оказались на строительстве подсобного хозяйства по производству овощей, фруктов, а также мяса свиней и крупного рогатого скота. Изменив структуру предприятия, почти весь инженерный состав проектировщиков перевёл на свободный график работы. Кроме тех, кто занят в серийном производстве продукции.
Каждый брал на себя ответственность за результат, обязательными были посещения только совместных совещаний два раза в неделю.
Через четыре года на предприятии забыли проблемы с детскими яслями, садиками и с жильём. Заработала со столовой и буфетом гостиница для приезжающих командированных, построено достаточное количество жилья для сотрудников.
Столовые внутри предприятия работали в завтраки, обеды и ужины с учетом трехсменной работы, а буфеты вообще круглосуточно. Придя на работу, любой работник мог позавтракать, а перед уходом поужинать, причём за половину цены, остальное оплачивал профсоюз.
О качестве блюд могу сам сказать, что даже столовая Судпрома бледно выглядит, тут собственные повара, а продукты с подсобного хозяйства.
Служа в армии, я в магазине Военторга купил несколько книг на русском языке по проблемам производства и проектирования продукции в ведущих фирмах высокоразвитых капиталистических стран.
Руководители известнейших на весь мир Японских фирм, таких как Сони, Кавасаки и Мазда пришли к выводу, что качество продукции зависит от качества жизни всех участников производственной цепочки, начиная от уборщиков до президентов кампаний.
Качественной продукции не будет, если у кого-либо грязные руки, порванные носки, нет качественного жилья, есть проблемы в семье, голодные дети и нет ощущения радости от создаваемого продукта, а также в значительной мере от справедливой оплаты труда. Похоже у Реброва тот же подход.
Придя в МИУС, он первым делом попросил познакомить с руководителем сектора электронщиков, подробно рассказать, как идёт работа у наших сотрудников, насколько они ответственны, представляют ли они продукт в целом, его назначение и условия использования, причём с наших слов и, остался доволен!
Предложил всех участников выполнения проекта снять с табельного учёта, чтобы дать им возможность самим принять на себя ответственность и максимально проявлять себя в результатах.
Хорошо, если бы я добился, как один из руководителей разработки, от администрации НКБ, управлять самому штатным расписанием и структурой подразделения, в соответствии с технической структурой продукции.
Чтобы ясам определял заработную плату, которая зависела бы не столько от квалификации работника, сколько от меры ответственности, которую он берёт на себя, и ощущал эту зависимость в том смысле, что за не качественную работу или за излишнюю ответственность придётся отвечать.
Такой принцип позволит мне увидеть самых смелых, крепких знаниями работников, дающих самый значительный вклад в общее дело.
Конечно, при таких условиях потребуются хорошие деньги для достойной оплаты труда. Об этом Ребров позаботится сам!
После этого Ребров познакомился с директором нашей конторы. Пробыл у того около часа, после чего я сопроводил Реброва к Ректору ТРТИ. Там я с ним распрощался и вернулся в контору обсудить со своим коллективом нашу будущую жизнь.
Часто бывая в командировках у Заказчика, с Ребровым виделся всего лишь два раза. Один, когда Ректор ТРТИ дезориентировал МЭП о состоянии нашей работы, испугавшись ответственности за её результат, а второй раз в день ареста министерского чиновника курировавшего нашу работу, с которым я уже был знаком.