Все части повести здесь
Ловушка для зайцев. Приключенческая повесть. Книга 2. Флажки для волков. Часть 17
– Выяснить это – не проблема... Займусь этим... И все-таки я думаю, Ася, что этот список – просто недоразумение.
– Дим, ты слишком легкомысленно к этому относишься, поверь мне! Этот список – это показатель того, что все те, кто в нем есть, приготовлены в качестве жертв. Только не понятно – во имя чего...
Он встает. Вот, кажется, мы с ним все и выяснили, больше говорить не о чем. Он протягивает руки в мою сторону.
– Иди сюда.
Мы обнимаемся – уже не как близкие люди, а просто как обычные друзья. Он утыкается в мои волосы и застывает. Потом шепчет:
– Мне очень жаль терять тебя, Ася...
– Дим, я не могу по-другому. Прошу тебя – последи за Лаурой, я думаю, с ней все не так просто, как может показаться. И еще – обещай мне, что не будешь так легкомысленно относиться к этому списку и пропавшим вещам.
Он кивает мне, но как-то неуверенно, словно хочет, чтобы я просто отстала от него.
Часть 17
Она абсолютно обнажена, на ней только эти самые красные туфельки на длинной шпильке, в них она выглядит эффектно и хищно. Ее стройный стан извивается из стороны в сторону, она стонет все громче, и он тоже – ей в унисон. Скоро их близость взорвется бурей эмоций, желание захлестнет настолько сильно, что уже невозможно будет сдерживаться, и все закончится. Закончится для того, чтобы потом, через несколько дней, начаться снова. Я не могу смотреть на эту картину и не понимаю, зачем и для чего надо было врать. Хотя... Почему же не понимаю? Прекрасно понимаю. Лаура – Лариса красивая, эффектная женщина, гораздо эффектней меня, простушки, потому Диме и не так просто было сдержаться. Но кроме того, Лаура еще и осужденная, которая имеет пусть и условный, но срок, потому Дима ото всех и скрывает эту связь.
Не в силах больше «любоваться» этой картиной, я срываюсь с места и выбегаю из квартиры, напоследок специально очень громко хлопнув дверью. Если они испугаются от неожиданности, будет совсем неплохо.
Выбегаю из подъезда, Димины окна выходят именно на эту сторону. Что же – ничего страшного, пусть знает, что я здесь была. Плохо одно – сразу кинется следом, да еще и в деревню не дай бог, рванет. Но мне сейчас абсолютно ни к чему выяснение отношений, потому я решаю остаться в городе. Видеть и слышать тоже никого не хочется, потому самый лучший вариант для меня сейчас - это снять комнату в какой-нибудь гостинице.
Мне везет – я приезжаю в первую попавшуюся, имеющую приличный вид, и мне сразу предоставляют довольно неплохой и уютный номер. Посмотрев на мой расстроенный вид, милая администратор – блондинка намекает мне на то, что на первом этаже у них расположен бар, и оттуда они могут доставить напитки прямо в номер, а барная карта лежит на тумбочке в номере.
Киваю ей с улыбкой – если я сейчас выпью, то завтра утром точно не встану на работу. Так что попойка в одиночестве отменяется, к тому же, это не самое лучшее средство, чтобы перебороть сейчас то, что происходит в моей душе.
В номере я первым делом принимаю душ, думая о том, что несмотря на мои душевные муки, все сложилось крайне удачно – если бы я обнаружила измену после свадьбы, то страдала бы так, как страдала после развода с Анатолием. Падаю на огромную двуспальную кровать, смотрю в телефон – так и есть, Дима видел меня в окно и теперь названивает мне. Что же – бегать от него я не собираюсь, прекрасно понимаю, что поговорить нам придется, но только не сейчас. Сейчас мне нужно самой себе дать время для того, чтобы успокоиться. Завтра... Завтра я буду способна более – менее нормально соображать, и тогда мы сможем поговорить.
Снова звонок – Дворжецкий. Неужели Дима позвонил ему и уговорил связаться со мной, чтобы поговорить? Нет, Дима не из тех, кто в подобных ситуациях прибегает к помощи друзей. Личные отношения для него – табу и не касаются никого другого. Потому я беру трубку и здороваюсь с Эдуардом.
– Ась, ты дома? – спрашивает он – я тут рядом с воротами стою, но у тебя в окнах темно. Все ли в порядке?
– Да, Эдик, все хорошо, мне просто... приходится переночевать в городе.
– Какие-то проблемы?
– Нет... так надо... А... что случилось?
– Да нет, ничего. Просто я сегодня целый день бегал по этим людям, которые, ну, в списке у тебя и... очень корректно пытался их предупредить, что им угрожает опасность. И что ты думаешь?
– Что? – спрашиваю я, сразу насторожившись
– Как и предполагала эта милая девушка, твоя подруга – ни один из них не согласился уехать из Заячьего, хотя бы на время. Почти все стали утверждать, что есть оружие, что смогут себя защитить, а добрая половина просто посмеялась надо мной даже после того, как я привел в пример Марию Бочкину.
– Вот же засада! Эд, но ты объяснил, насколько это опасно?
– Поверь, я постарался аккуратно, но по максимуму, их напугать! Да только все зря. Никто из них не покинет пределов Заячьего.
– И что же делать?
– Я не знаю, честно говоря. Попробую поговорить об этом с Димой, но не знаю, как он воспримет все это.
Мы прощаемся, я откидываюсь на подушки, и на ум мне снова приходит та сцена, которую я несколько часов назад наблюдала у Димы в квартире. Почему же мне так не везет? Впрочем, личная жизнь – это не главное, у меня есть друзья, есть подруги, любимая работа, животные, которых я обожаю, хобби... При таких вводных данных жизнь кажется прекрасной. Может быть, я немного холодновата, именно поэтому мужчины и не привязываются ко мне настолько, чтобы чувствовать во мне жизненную необходимость.
Устав от этих мыслей, я наконец засыпаю. Просыпаюсь рано, решаю, что позавтракаю в местном кафе, чтобы потом ехать сразу на работу. Беспокоиться мне не о чем – животные мои на улице, окно приоткрыто на веранде, если захотят, смогут попасть в дом, еда и вода у них тоже есть. Иду в душ, потом привожу себя в порядок, спускаюсь вниз, в кафе, с удовольствием отмечая, что я там одна, заказываю на завтрак овсянку с сыром, кружку кофе с молоком и блины со сметаной. Странно – никакие душевные страдания не испортили мой аппетит. А впрочем – есть ли они, эти страдания? На страдающую я похожа очень и очень слабо.
После сытного завтрака благодарю администратора и еду в Заячье.
Работа с самого утра захватывает меня целиком и полностью, потому на время я о Диме забываю. Вспоминаю только тогда, когда меня находит Ульяна в одном из загонов, где я осматриваю заболевшую свинью.
– Ась, слушай, к тебе там приехали. Это Дима, заходить не хочет, выйди к нему.
Она внимательно смотрит на меня, а потом вдруг спрашивает:
– У тебя все хорошо? Что-то ты побледнела, подруга.
– Да, все в порядке – улыбаюсь ей и иду к выходу.
Он стоит около своей машины и смотрит на меня – во взгляде его сожаление и вид у него несчастный.
– Ась, привет – говорит мне – давай поговорим, прошу тебя.
– Я на работе сейчас – мне совсем не хочется смотреть ему в глаза, правда, я не понимаю, почему. Ведь не я ему изменила, а он мне – если хочешь поговорить – дождись окончания моего рабочего дня. У меня там трудный случай с животным – надо идти.
– Хорошо – мягко соглашается он – тем более, мне еще выслушивать доклад Дворжецкого. Так что до четырех я точно здесь задержусь.
Вечером, когда приезжаю с фермы, его автомобиль уже стоит рядом с моими воротами. Молча киваю ему, отпирая ворота, и мы входим в дом. Ставлю чайник, он садится на стул и спрашивает меня:
– Откуда ты узнала, что я прилетел раньше?
– Ты звонил мне из аэропорта. Я слышала звуки и поняла, что ты приехал туда точно не для того, чтобы купить обратный билет. Потом захотела убедиться в том, что права и поехала в город. Честно говоря, Дима, я давно подозревала. С тех пор, как мне с незнакомого номера отправили смс-сообщение о том, что ты изменяешь мне с Лаурой.
Он стонет и обхватывает голову руками.
– Можешь показать мне эту смс-ку? – спрашивает меня.
Показываю ему сообщение.
– Телефон мне не знаком – говорит он.
– Вряд ли бы Лаура стала отправлять его со своего номера. После того, как я получила, я бездумно вскочила на мотоцикл – была очень зла и разочарована – и поехала в город, к тебе. Только вот... на пути у меня лежало бревно, и я перелетела через него вместе с мотоциклом. Потому я тогда и не сказала тебе все – не хотелось, чтобы ты начал осторожничать и твое вранье зашло слишком далеко. Кто-то, зная мой характер, понимал, что я, получив подобное, поеду в город, и то бревно лежало на тропинке специально...
– Ась, послушай... Она для меня... ничего не значит. Это просто... ослепительный секс, не более того.
– Предлагаешь жить шведской семьей? – улыбаюсь ему я – что же, вероятно, в этом есть и моя вина – значит, я не даю тебе такого секса, о котором ты мечтаешь. В разрыве всегда виноваты двое.
– Нет... Послушай, Ася, я виноват, очень виноват перед тобой, и я не хотел бы тебя потерять, но... Хотелось бы объяснить. Мы с Лаурой поженились, когда я был зеленым юнцом. Она... ты сама ее видела. Яркая, эффектная, неординарная...
– По сравнению со мной, обычной простушкой – вставляю я.
– Нет... Не в этом дело. Она бросила меня, когда нашла и очаровала более крутого и денежного Зейделя. А потом он втянул ее в эту охоту, его посадили, а она осталась одна. Там, в ските, когда я увидел ее, что-то во мне... всколыхнулось, что ли... Былые воспоминания.... И тогда, потом, когда мы встретились однажды... Снова все завертелось. Это произошло год назад. Я... метался между вами. Я не хотел терять ни ее, ни тебя... А еще то, что она осуждена, пусть и условно... Мне приходится скрывать эту связь ото всех. Но я... не в силах отказаться от нее. Да, она отвратительно готовит, она... плохая хозяйка, в ее доме неуютно, она... не работает, а живет на деньги Зейделя, – он оставил ей неплохое состояние – она ездит к нему на свидания... Но... я не могу от нее отказаться... И от тебя тоже...
– Я поняла – улыбаюсь я человеку, который некогда был мне близок – то, что ты недополучаешь с ней, ты компенсируешь со мной, то, что недополучаешь со мной – компенсируешь с ней. Правда? Ведь так и есть, Дима? Но так не может продолжаться дальше, понимаешь? Невозможно усидеть на двух стульях одновременно. Я подозреваю, что любить одновременно двух женщин можно, а вот усидеть на двух стульях – нет.
– Ты хочешь, чтобы мы расстались? – мне кажется, или он действительно несчастен сейчас?
– Конечно! – я всплескиваю руками – а как ты себе это представляешь? Жить попеременке сразу с двумя? Прости, я не готова на такие подвиги. Если человек меня любит, и если я люблю человека – я вряд ли готова делить его с кем-то, Дима.
– Но я хотя бы могу рассчитывать на то, что между нами сохранятся хоть какие-то дружеские отношения?
Он быстро смирился, потому что знает мой характер – я никогда не останусь с тем, кто хоть раз предал меня, никогда. И я сотни раз говорила ему про это.
– Да. Мы вполне можем остаться друзьями, Дима. Но прости, конечно, это твоя жизнь, только я не понимаю – как ты можешь делить свою женщину с другим мужчиной? Ведь когда она ездит на свидание к Зейделю... И потом... она ведь не разведена с ним...
– Она говорит, что всем ему обязана и будет его женой до самой смерти. Но я... ты не понимаешь – я не могу, не в силах отказаться от нее.
– Я, Дима, думаю, что Лаура связана как-то с этой историей и с пропажей Марии Бочкиной. Только не подумай, что я говорю это исключительно из-за твоей измены. Я просто беспокоюсь за жителей Заячьего.
– Что ты, Ася! – он, кажется, возмущен моими предположениями – для Лауры была очень хорошим уроком история с «охотниками», так что вряд ли она теперь будет во что-то вляпываться подобное.
– Она вместе с Анюткой ездила в лес в сторону скита. Они дружат, оказывается, уж не знаю, на какой почве сдружились. Но в ските установлены дежурные посты – это сделал Дворжецкий. То есть если бы они явились туда, его люди взяли бы их. Значит, они по той дороге поехали куда-то в другое место, где-то свернули на другую тропинку. Я больше, чем уверена, что они ездят к тому неизвестному, что управляет Вельзевелом.
– Это действительно странно – и поездка эта, и их дружба с Анной... Попробую поговорить с ней об этом...
– Нет, Дима, не нужно – если они действительно ездят к нему, только спугнешь всю эту компанию.
– Ася, послушай, я не верю, что Лаура сейчас может творить что-то... непотребное. Она – совсем другой человек. Она дорожит свободой, она... не хочет попасть за решетку, а потому не играет в грязные игры.
– Или просто очень осторожна. Тогда, когда Анютка увидела Агнию, через несколько дней у нее прямо с бельевой веревки пропал кроссовок. Это означает, что она – одна из списка. Скорее всего, ее включение в список – дело рук Анютки, которая страшно ревнует Гошку к Агнии.
– Так она же вроде говорила тебе, что все поняла и не собирается с ним связываться?
– Это все игра. Я видела у нее на пальце след от кольца. Думаю, она вышла за него замуж...
– Выяснить это – не проблема... Займусь этим... И все-таки я думаю, Ася, что этот список – просто недоразумение.
– Дим, ты слишком легкомысленно к этому относишься, поверь мне! Этот список – это показатель того, что все те, кто в нем есть, приготовлены в качестве жертв. Только не понятно – во имя чего...
Он встает. Вот, кажется, мы с ним все и выяснили, больше говорить не о чем. Он протягивает руки в мою сторону.
– Иди сюда.
Мы обнимаемся – уже не как близкие люди, а просто как обычные друзья. Он утыкается в мои волосы и застывает. Потом шепчет:
– Мне очень жаль терять тебя, Ася...
– Дим, я не могу по-другому. Прошу тебя – последи за Лаурой, я думаю, с ней все не так просто, как может показаться. И еще – обещай мне, что не будешь так легкомысленно относиться к этому списку и пропавшим вещам.
Он кивает мне, но как-то неуверенно, словно хочет, чтобы я просто отстала от него.
Конечно, это напрасная просьба – какой дурак будет следить за своей любимой? Но я все-таки надеюсь на то, что разум возобладает над страстью, и Дима возьмет себя в руки. Не хотелось бы, чтобы Лаура использовала его.
Он уходит, а я остаюсь одна. Одна... Так ли это страшно на самом деле? Человеку нужен человек... А мне вот достаточно моих животных рядом. Я глажу мягкую, блестящую шерстку Бегемота, Хан тут же утыкается холодным носом мне в ладошку, словно утешает и успокаивает меня. Ничего, Ханчик, будет и на нашей улице праздник...
На следующий день во время обеда я получаю звонок от Эдуарда.
– Ася! – говорит он – слушай, тут такое дело... Я связался с этим самым... гм... Гоги, и он поведал мне очень интересную вещь. После разговора с вами у него возникли какие-то подозрения, и он вчера поехал на скотомогильник. И что ты думаешь? Кто-то вырыл из земли пятнадцать трупов тех самых стельных коров, но ямы зарыл обратно. Потому невозможно точно сказать, когда он это делал.
– Подожди, ты сейчас имеешь в виду, что это Гоги проверил все пятнадцать захоронений? – удивляюсь я.
– Именно так. И ни одного тела животного в этих могилах нет!
– Я думаю, что с нашими коровами он очень спешил, потому оставил ямы не зарытыми. А там он действовал постепенно – воровал туши сразу после того, как их зарывали, потому и не торопился и закапывал ямы обратно.
– Вероятно, так и есть. Этот несчастный Гоги там рвет и мечет. Коровы стельные у него еще остались, но очень мало, теперь он боится, что и этих убьют.
– Можешь успокоить его – больше жертв среди коров не будет точно. Слушай, Эдик, если в скиту все тихо, может быть, нет смысла больше держать там ребят в качестве дежурных? Наверняка он уже знает о том, что скит охраняется и не придет туда больше.
– Эту неделю досидим еще, а там да, придется распускать ребят. Вдруг нам повезет. Слушай, Ась, я вот думаю – скорее всего то, что происходит - это месть за Данилу Маслова. Мне кажется, что те, кто в тюрьме, связаны как-то с теми, кто на свободе, и через них этот больной с Вельзевелом получает указания. Связь между Метельцевым и Масловым вполне очевидна, так что я даже не сомневаюсь, что она существовала. И вариант, что таким образом мстят за Данилу, исключать нельзя.
– Ну ладно, я, Олег и Агния – но остальные-то что ему сделали? Они ведь ни в чем не виноваты – они просто на Маслова работали. А Ульяна так и вовсе Гошкина мать. Если все так, как ты говоришь – ей они точно мстить не должны. И что нам делать, если все так, как ты говоришь?
– Нужно подумать. Ладно, пока, не буду тебя отвлекать...
Мы прощаемся. Кое-как дорабатываю день и еду, наконец, в свой пустой дом. Хотя – какой же он пустой? Как раз в моем доме много жизни – ведь там живут преданные существа, которые так меня любят!
По дороге заезжаю в магазин, дома глажу Хана и Бегемота, готовлю легкий ужин. И только сажусь за стол, как вдруг мне в голову приходит очень интересная мысль. Если это действительно месть за Данилу Маслова, то при чем тут тогда Ульяна? И если Гошка во все это втянут – разве он разрешил бы включить свою мать в число потенциальных жертв Вельзевела? А может быть... все это только для отвода глаз сделано, чтобы не вызвать подозрений ни у кого? Ну, то есть – я тоже жертва, как и вы... А в это время Ульяна все больше вклинивается в нашу компанию, узнает какие-то новости из наших разговоров. А сама втянута в эту темную историю. И все ради того, чтобы отомстить за своего мужа, которого, между прочим, очень сильно любила.
Ведь ни при каком раскладе – будь это месть за Данилу или какая-то другая причина те, кто сидят в тюрьме, не позволили бы Ульяне стать жертвой...
Эта мысль так внезапна и ужасна, что кажется вполне себе реалистичной. Если это так... То выходит, что Ульяна вообще может быть мозгом всей этой «операции». А что? Почему нет? Я – главный виновник того, что Данилу убили, ведь это меня он закрыл своим телом. Олег – потому что сбежал от него и попал ко мне, с чего и началось разоблачение «охотников». Агния – потому что просто была женой Данилы, пусть и гражданской. Но она спала с ним в одной кровати и пусть на время, но заняла место Ульяны в его жизни.
Все достаточно просто, но я не хотела замечать этого. Между тем, Ульяна, действуя таким образом, по капельке узнавала всю информацию... Потому этот неизвестный и идет на шаг вперед нас...
Я вскакиваю с места, быстро переодеваюсь, сажусь на мотоцикл и мчусь к дому Маслова. Мне сейчас просто жизненно необходимо поговорить с ней и все выяснить. Она открывает мне ворота и встречает у двери дома – по-прежнему милая, улыбающаяся, приветливая. Смотрит на меня и тут же улыбка слетает с ее лица.
– Привет – говорю я наконец – мы можем поговорить? Это очень важно.
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.
Все текстовые (и не только), материалы, являются собственностью владельца канала «Муза на Парнасе. Интересные истории». Копирование и распространение материалов, а также любое их использование без разрешения автора запрещено. Также запрещено и коммерческое использование данных материалов. Авторские права на все произведения подтверждены платформой проза.ру.