Когда я услышала эти слова, у меня перехватило дыхание.
— Ты мне не жена. Эта квартира не твоя!
В голове шумело, сердце ухало в грудную клетку так, будто я только что пробежала марафон. Вроде бы стою на месте, но земля под ногами уходит.
Я прожила в этой квартире десять лет. Десять. Лет. Вкладывала в неё силы, деньги, любовь. И теперь мне говорят, что я здесь никто?
— Что? — голос мой прозвучал хрипло, будто я простыла.
Муж — нет, уже не муж, а предатель в самом низменном смысле этого слова — стоял напротив с каменным лицом.
— Ты прекрасно слышала, — его голос был ледяным. — Мы не женаты.
— Как это — не женаты?
Я едва не рассмеялась от абсурдности ситуации. Мы с Андреем расписались десять лет назад! У нас была свадьба, пусть и скромная. Свидетели, кольца, фотографии. Я сама их держала в руках, перекладывая в новый фотоальбом!
— Документы в порядке, Лариса, — вмешалась свекровь, сидя в своём любимом кресле у окна. — Ты действительно не жена.
Я резко повернулась к ней.
— Это что, розыгрыш?
— Нет, дорогая, — она улыбнулась, как улыбаются змеи перед броском. — Это жизнь.
Моя голова всё ещё отказывалась понимать.
— Но… как?
— Тебе не приходило в голову проверить, что ты подписывала в ЗАГСе? — Андрей скрестил руки на груди, наслаждаясь моим потрясением. — Там была обычная регистрация совместного проживания.
Меня прошиб холодный пот.
— Что?
— Формально ты здесь просто квартирантка, — свекровь пожала плечами. — Живёшь на нашей территории.
— Вашей?! — в груди вспыхнул огонь.
— Ну да, — она хмыкнула. — Квартира оформлена на Андрея и на меня. Мы её купили ещё до тебя.
Я вдруг вспомнила, как Андрей всегда отмахивался, когда речь заходила о документах на жильё. «Потом», «зачем тебе это знать», «доверяй мне». И я доверяла.
Дура.
— Но я… — мой голос сорвался. — Я платила за ремонт!
— Ну и что? — Андрей пожал плечами.
— Я покупала мебель!
— Это был твой выбор.
— Я тратила деньги на коммунальные, на еду, на… на всё!
— Это тоже был твой выбор, — вмешалась свекровь. — Никто тебя не заставлял.
Я едва не застонала от осознания, как ловко меня провели.
— Зачем? — спросила я глухо.
— Потому что так было удобно, — свекровь наконец поднялась с кресла, глядя на меня с лёгким оттенком жалости, но в основном — с удовлетворением. — Ты была хорошей хозяйкой, ухаживала за сыном, за квартирой. Но времена меняются.
Я дёрнула головой, не понимая, о чём она.
— У Андрея другая женщина, — продолжила она с улыбкой. — И теперь пришло время тебе уйти.
Я замерла.
— Какая… женщина?
Мужчина, которого я считала своей опорой, молчал.
— У нас всё серьёзно, — наконец сказал он. — Я женюсь.
Сердце ухнуло вниз.
— Женишься?
Он даже не моргнул.
— Да.
— А я?
— А ты собери вещи и уходи.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, насколько тщательно меня уничтожали все эти годы. Я работала, поддерживала Андрея, содержала дом, вкладывала в него последние деньги. Я терпела его капризы, его мать, думала, что это временные трудности.
А они просто использовали меня.
Я медленно вдохнула.
— Нет, — сказала я.
— Что? — Андрей нахмурился.
— Нет, — повторила я твёрдо. — Я не уйду.
Свекровь издала смешок.
— Уйдёшь, родная. Нам просто придётся вызвать полицию, если ты решишь устроить скандал.
Я медленно покачала головой.
— Вы не представляете, с кем связались.
Андрей усмехнулся:
— О, правда?
Я достала телефон.
— Привет, Антон, — сказала я громко, глядя прямо в глаза предателю. — Я хочу аннулировать сделку с ремонтом и вернуть свои деньги. Ты говорил, это возможно?
— Конечно, Лариса, — раздался голос моего давнего друга-юриста. — Всё задокументировано, они обязаны возместить тебе расходы.
В комнате повисла тишина.
— И ещё, — добавила я, с наслаждением наблюдая, как свекровь теряет своё хищное выражение. — Как ты говорила, Татьяна Васильевна? Я просто квартирантка?
— Да, — прохрипела она.
Я улыбнулась.
— Тогда у меня нет обязательств перед Андреем. Ни моральных, ни юридических. Значит, мне не нужно уходить из квартиры прямо сейчас. Верно?
Свекровь открыла рот, но промолчала.
Я повернулась к Андрею.
— А теперь, милый, — я специально выделила последнее слово, — у тебя два варианта. Либо ты компенсируешь мне всё до копейки, и я исчезаю из вашей жизни. Либо я превращаю её в ад.
Свекровь вздрогнула.
— Ты блефуешь, — процедил Андрей.
Я улыбнулась ещё шире.
— Попробуй меня проверить.
Он помедлил.
Свекровь первая сдалась.
— Лариса… давай договоримся.
— Нет уж, — я сложила руки на груди. — Теперь я диктую правила.
В тот день я поняла, что стала другой. Они думали, что сломали меня.
Но нет.
Теперь я была сильнее.
Мы познакомились с Андреем в совсем банальной ситуации — встретились в компании общих друзей. Я тогда только устроилась на новую работу, была погружена в карьеру и особо не задумывалась о личной жизни. А он… Он был внимательным, заботливым, с чувством юмора, которое могло растопить даже самые холодные вечера.
— Ты не такая, как все, — говорил он, когда мы гуляли по парку поздними вечерами.
— Это комплимент или…? — улыбалась я, кокетливо глядя на него.
— Это констатация факта, — отвечал он, беря меня за руку.
Через полгода он сделал мне предложение. Без особой помпы, без колец в бокале шампанского, но искренне, с таким блеском в глазах, что я не могла сказать «нет».
Свадьба была скромной — только близкие и друзья. Я была счастлива. Мы планировали нашу жизнь, мечтали о детях, обсуждали поездки на море… А потом я переехала в его квартиру.
— Отец оставил её мне, — объяснял Андрей, когда мы переступили порог. — Здесь всё родное, с детства.
— Здорово, — я огляделась.
Квартира была старой, с тяжёлой мебелью и выцветшими обоями, но мне было всё равно. Это был наш дом.
— Со временем сделаем ремонт, — обнял меня Андрей.
Я верила: теперь у нас всё будет общее.
Но с первого же дня в нашей жизни появилась она. Татьяна Васильевна, свекровь.
— Ах, Лариса, я так переживала, примешь ли ты этот дом, — говорила она с напускной заботой.
— Конечно, приму, — улыбалась я. — Главное, что мы здесь будем счастливы.
— Посмотрим, — сухо отвечала она.
Всё бы ничего, но со временем я поняла: Татьяна Васильевна не просто частый гость в нашем доме. Она считает себя полноправной хозяйкой.
— Ты в этом доме — гостья, а я тут хозяйка, — повторяла она с лёгкой улыбкой.
Я думала, это возрастное брюзжание. Пожилая женщина, привыкшая к порядку, к своему укладу.
— Мам, ну хватит, — отмахивался Андрей.
— Я же просто говорю, как есть, — пожимала она плечами.
Я не спорила. Мне казалось, что всё наладится, что её замечания — просто привычка.
Но годы шли, а её контроль только крепчал.
Однажды Андрей вернулся с работы с напряжённым лицом. Я уже понимала, что что-то случилось, но ждала, когда он сам заговорит.
— Лариса, надо поговорить, — сказал он, садясь, напротив.
Я отложила телефон.
— Что-то случилось?
— Мама… — он вздохнул. — Ей тяжело одной. Говорит, здоровье шалит, давление скачет. Врач советует, чтобы она не оставалась в квартире одна.
Я нахмурилась.
— И?
— Я хочу, чтобы она пожила с нами. Немного, пока ей не станет лучше.
Я молчала. Внутри всё сжалось.
— Андрей…
— Это временно! — он схватил меня за руку. — Обещаю!
«Временно». Я знала, что значит это слово в устах Андрея. Когда-то он обещал, что его работа с поздними задержками — тоже временно. Потом, что поездки к матери каждые выходные — временно.
— Ларис, это же моя мама, — он посмотрел на меня, как на эгоистку. — Ей страшно одной. Ты бы хотела, чтобы с твоей мамой так поступили?
Я сжала губы.
— Нет.
— Вот видишь, — он улыбнулся и обнял меня. — Всё будет хорошо.
Через два дня Татьяна Васильевна въехала.
Она сразу же заняла «своё» кресло в гостиной и начала диктовать новые правила.
— В холодильнике беспорядок, я разложу продукты, как надо.
— Этот чайник — ужас, давай поставим мой.
— Я передвинула твои кастрюли, так удобнее.
Я напоминала себе, что это временно.
Но тревожные звоночки становились всё громче.
Первые дни после переезда свекрови я старалась держать лицо.
— Ларисочка, ты не против, если я передвину диван? Так будет просторнее, — улыбнулась Татьяна Васильевна, но даже не ждала моего ответа, уже направляясь к мебели.
— Я… — начала я, но Андрей тут же вмешался.
— Ну раз мама так считает, может, попробуем?
Диван сдвинули. Потом поменяли местами комод и книжные полки. Потом исчез мой журнальный столик, который я так долго выбирала.
— Я его на балкон поставила, он там лучше смотрится, — сообщила свекровь.
— Но я всегда здесь завтракаю… — попробовала возразить я.
— Ты привыкнешь, — отмахнулась она.
Я привыкну.
Каждое утро начиналось с её замечаний.
— Ты зачем кладёшь сахар в чай Андрею? Он его не пьёт!
— Но… он всегда пил…
— Значит, ты ошибалась, — она улыбнулась так, что у меня в груди закипала злость.
Постепенно дом переставал быть моим.
В спальне появились её подушки, потому что «эти слишком жёсткие». В ванной — её полотенца. В кухонных шкафах — её банки и контейнеры.
— Лариса, убери вот это, — свекровь указала на мой блендер.
— Он мне нужен, — отрезала я.
— Но он занимает место!
Я сжала зубы, но не стала спорить.
Андрей не видел проблемы.
— Ну подумаешь, переставила вещи! Ты слишком остро реагируешь.
Я начала замечать, что в моём доме для меня всё меньше места.
Но хуже всего было чувство, что что-то происходит за моей спиной.
Иногда, когда я заходила в комнату, разговоры затихали. Иногда Андрей и его мать переглядывались, будто обсуждали что-то, о чём мне не положено знать.
Я пыталась убедить себя, что накручиваю.
Но однажды я случайно услышала разговор.
— Андрей, ты ей пока не говори, пусть думает, что всё как прежде, — шептала свекровь.
— А если она узнает?
— Она не узнает.
У меня похолодели руки.
Они скрывали что-то важное. Что-то, что касалось меня.
Это случилось случайно.
Я разбирала шкаф в спальне, наводя порядок, когда из верхней полки выпала папка с документами. Бумаги рассыпались по полу. Я уже собиралась сложить их обратно, когда мой взгляд зацепился за знакомое слово — «свидетельство о собственности».
Я замерла.
Это был документ на квартиру. Та самая квартира, в которой я жила десять лет, вкладывая в неё все свои силы, деньги и душу.
Я ожидала увидеть там имя Андрея. Но нет.
Собственником была Татьяна Васильевна.
— Что? — пробормотала я, не веря своим глазам.
Я стала лихорадочно перелистывать бумаги. Там было завещание.
Квартира не только принадлежала свекрови. Она и после её смерти не должна была перейти Андрею.
Она предназначалась… какому-то Виктору Николаевичу.
Кто это?
Я быстро просмотрела остальное. Завещание было составлено семь лет назад. То есть всё это время Андрей знал, что квартира не его?
Меня затрясло.
Всё это время я платила за ремонт, за мебель, за коммуналку, думая, что делаю это для НАШЕГО дома. А они просто позволяли мне тратить деньги на чужую собственность.
В этот момент дверь в спальню приоткрылась.
— Лариса, что ты там… — голос свекрови оборвался, когда она увидела бумаги в моих руках.
Я медленно подняла на неё взгляд.
— Что это значит?
Она нахмурилась, но быстро взяла себя в руки.
— Откуда у тебя эти документы?
— Они просто выпали из шкафа, — ответила я, сжимая бумагу в пальцах. — Квартира принадлежит вам?
Свекровь вздохнула и усмехнулась.
— Ну, раз уж ты узнала… да, принадлежит мне.
— И после вас она перейдёт не Андрею?
— Нет.
Я почувствовала, как внутри всё сжимается.
— Значит, он знал.
Она пожала плечами.
— Конечно, знал.
Меня накрыло лавиной злости.
— Так вот почему вы меня сюда пустили? Чтобы я содержала ваш дом, думая, что он наш?!
Свекровь посмотрела на меня с лёгкой жалостью.
— Лариса, не будь наивной. Разве ты не замечала, что Андрей всегда уклонялся от разговоров о собственности?
Я вспомнила все наши диалоги, все его туманные ответы, все моменты, когда он избегал темы квартиры.
— Он меня использовал… — прошептала я.
— Нет, — спокойно сказала свекровь. — Мы использовали тебя.
Эти слова стали последней каплей.
Я сжала документы в кулаке.
Теперь мне было ясно одно — я не отдам им ни копейки больше. И я обязательно сделаю так, чтобы они об этом пожалели.
10 лет я верила, что живу в своём доме. Но оказалось, что я просто квартирантка у его мамы.
Я сжимала в руках эти проклятые бумаги, а внутри всё рушилось.
— Десять лет… — выдохнула я, словно сама, не веря в это. — Десять лет я думала, что строю свою семью, что мы с Андреем вместе создаём наш дом.
— Лариса, не драматизируй, — устало сказала свекровь.
— Не драматизируй?! — я резко подняла голову. — Вы меня просто использовали!
— Ты слишком эмоциональна, — она говорила ровно, даже с какой-то снисходительностью. — Ну да, квартира моя. Но разве Андрей тебя обманывал?
Я судорожно рассмеялась.
— Не обманывал?! Он десять лет позволял мне думать, что это наш дом!
— А ты сама спросила? — её голос был холоден, почти насмешлив.
Я замерла.
— Что?..
— Ты когда-нибудь прямо спрашивала, чья это квартира? — она сложила руки на груди. — Или просто жила в своих иллюзиях?
Меня затрясло.
Конечно, я спрашивала! В начале он говорил, что квартира от отца. Но потом… потом он отмалчивался, уходил от темы, уверял, что "это неважно, мы же семья".
— Это был его долг, сказать мне правду, — прошипела я.
— Долг? — свекровь фыркнула. — Лариса, ты прожила здесь десять лет, тебе никто ничего не должен.
Я встала, сжимая бумаги в руках.
— Нет, Татьяна Васильевна. Это вы мне должны.
Она чуть заметно прищурилась.
— И что ты собираешься делать?
Я хотела ответить, но вдруг внутри всё сжалось.
Что я буду делать?
Эмоции захлестнули меня, будто я упала в холодную воду. Я чувствовала не только злость.
Боль.
Растерянность.
Предательство.
Я любила Андрея. Верила ему.
А он меня просто использовал.
Где-то в глубине души я знала: всё это — не просто хитрый план свекрови.
Андрей знал.
Андрей молчал.
Андрей смотрел мне в глаза и врал.
Меня трясло от осознания.
Но одно я знала точно: я не дам им оставить меня ни с чем. Я им ещё покажу.
Я сидела на кухне, глядя в одну точку. В голове был туман.
А если я сейчас уйду – мне некуда?
Мысли метались, словно раненая птица, ударяясь о стены сознания. Всё, во что я верила, во что вкладывала силы и душу, оказалось ложью.
Я всегда думала, что у меня есть дом. Что у меня есть семья. Что Андрей – моя опора.
Но теперь, когда пелена спала, я увидела правду.
Я не была женой. Я была удобным приложением.
Я готовила, убирала, поддерживала уют, платила за комфорт, но всегда была чужой в этом доме.
Я думала, что живу своей жизнью.
Но разве это была моя жизнь?
Я подстраивалась под Андрея, старалась не конфликтовать. Я терпела его мать, закрывала глаза на её колкости.
Я боялась потерять брак.
Я боялась остаться одной.
И что теперь?
Теперь я одна.
Но вдруг внутри вспыхнула другая мысль: а была ли я когда-то не одна?
Разве в этом браке я не чувствовала себя на вторых ролях? Разве не жила по чужим правилам?
Разве у меня когда-то был выбор?
В груди закипало новое чувство. Оно было сильнее боли.
Я больше не позволю им распоряжаться моей жизнью.
И я не уйду с пустыми руками.
Я не сказала Андрею о найденных документах.
Не сразу.
Я хотела. Хотела ворваться в гостиную, швырнуть бумаги на стол и закричать: «Объяснись!»
Но что-то меня остановило.
А если я ошибаюсь?
А если есть объяснение, о котором я не знаю?
Может, всё не так ужасно?
Вдруг Андрей сам не в курсе? Вдруг он действительно думал, что квартира его? Может, свекровь всё провернула за его спиной?
Я не хотела слышать его подтверждение.
Потому что если он скажет «да»…
Если он скажет, что всё знал…
То это убьёт остатки той любви, что ещё теплилась во мне.
Я начала наблюдать.
Теперь я видела их поведение совсем иначе.
Когда я заходила в комнату, свекровь и Андрей замолкали.
— Что-то случилось? — спрашивала я, глядя в глаза Андрею.
— Нет, — он улыбался. — Просто говорили о делах.
Но я замечала, как свекровь бросает на него быстрый взгляд, как будто проверяя: не проболтался ли?
Она стала более внимательной.
— Лариса, ты сегодня рано с работы? — спросила она как-то вечером, когда я неожиданно вернулась домой.
— Да, — я смотрела на её напряжённое лицо.
— А что-то случилось?
Она хотела знать, почему я пришла раньше, чем они ожидали.
Теперь я понимала: они всё знали.
Я искала подтверждение — и находила его в мелочах.
Как-то ночью, когда я не могла уснуть, я услышала, как в гостиной тихо переговариваются Андрей и его мать.
Я осторожно вышла из спальни.
— Андрей, она ничего не понимает, не волнуйся, — шептала свекровь.
— Я знаю, но мне это не нравится, — ответил он.
— Всё идёт по плану.
Я прижалась к стене, сжимая пальцы в кулак.
Они меня предали.
Они ждали, что я рано или поздно уйду сама.
Но этого не случится.
Теперь, когда я знала правду, я уже не была той Ларисой, что терпела.
Я вошла в гостиную и встала перед Андреем, сжимая в руках документы.
— Нам нужно поговорить.
Он сидел на диване, лениво листая телефон. Услышав мой голос, поднял на меня глаза.
— О чём?
Я не ответила сразу. Просто бросила бумаги перед ним.
Он нахмурился, взял один лист, пробежался взглядом…
И замер.
Я видела, как его челюсть напряглась, как пальцы сжали бумагу чуть сильнее, чем нужно.
Он всё понял.
— Это что? — ровно спросила я.
Он молчал.
— Это документы на квартиру, Андрей. — Я говорила медленно, растягивая каждое слово, наслаждаясь тем, как он избегает моего взгляда.
— Ну и что? — наконец выдавил он.
Ну и что?
Я почувствовала, как внутри взрывается что-то горячее, пульсирующее.
— «Ну и что»?! — мой голос дрожал не от слёз, а от злости. — Это значит, что квартира никогда не была твоей!
— Ну… — он пожал плечами, — она принадлежит маме. Но какая разница? Мы же семья.
Я рассмеялась. Горько. Звонко.
— Семья?! — Я шагнула ближе. — Ты позволил мне десять лет платить за этот дом! Ты позволил мне верить, что это наш дом!
— Лариса, ты сейчас на эмоциях…
— Да, на эмоциях! — я ткнула пальцем в документы. — Потому что мой «муж» всё это время меня использовал!
Андрей бросил бумаги на стол и встал.
— Что ты хочешь услышать?
— Правду!
Он вздохнул, провёл рукой по волосам.
— Да, я знал.
Я почувствовала, как внутри что-то окончательно обрывается.
— Ты знал… и молчал.
Он посмотрел мне в глаза.
— Да.
Тишина накрыла нас тяжёлым одеялом.
— Почему?
— Потому что так было удобно.
Я сглотнула.
— Удобно?
— Лариса, — он говорил устало, будто я надоела ему этим разговором. — Ты хорошая хозяйка. Ты содержала дом, заботилась обо мне, вкладывала в эту квартиру. А что в этом плохого?
Я смотрела на него, как на незнакомца.
Нет, даже хуже.
Я жила с этим человеком десять лет.
А он даже не считал, что сделал что-то не так.
— Значит, я просто… прислуга?
— Ну, не утрируй, — он усмехнулся.
И это стало последней каплей.
Я больше не буду его терпеть.
— Андрей, — мой голос стал ровным, даже холодным. — Собирай вещи.
Он моргнул.
— Что?
— Ты мне больше не муж. А раз так… убирайся из моего дома.
Он рассмеялся.
— Это не твой дом.
Я наклонилась к нему, глядя прямо в глаза.
— Но и не твой.
Он замер.
— Что ты задумала?
Я выпрямилась и улыбнулась.
— Ты скоро узнаешь.
Теперь игра началась по моим правилам.
Андрей встал, скрестил руки на груди и попытался сделать вид, что его не задели мои слова.
— Лариса, ты что-то себе надумала, — произнёс он ровным голосом. — Да, квартира записана на маму, но мы же живём здесь вместе, какая разница?
Я склонила голову, внимательно глядя на него.
— Какая разница? — повторила я. — Разница в том, что я всё это время вкладывала в чужую собственность, думая, что создаю наш дом.
— Ну и что? — он пожал плечами. — Ты же всё равно тут живёшь!
— До каких пор? — спросила я, прищурившись.
Он не сразу ответил.
— Лариса, ты себя возомнила хозяйкой? — наконец выплюнул он, в голосе зазвенели злые нотки. — Это мамина квартира! А ты тут просто жила!
Я почувствовала, как внутри всё сжалось.
И в этот момент дверь в гостиную распахнулась, и в комнату вошла свекровь.
— Я всё слышала! — объявила она, сложив руки на груди.
— Отлично, — я развернулась к ней. — Тогда, может, вы объясните, почему я десять лет жила в неведении?
Татьяна Васильевна прищурилась.
— Ах, Лариса… Ты всегда была такой наивной.
Я сжала кулаки.
— Я наивная?!
— А что ты думала? Что на чужое добро позаришься? — она фыркнула. — Эта квартира никогда не была твоей!
Я молча смотрела на неё.
— Я с первого дня знала, что ты не подходишь моему сыну, — её губы искривились в усмешке. — У тебя не было своего жилья, своих накоплений… Ты думала, что вот так просто получишь всё готовенькое?
— Готовенькое?! — у меня перехватило дыхание. — Я всё здесь обустраивала! Я платила за ремонт!
— И что с того? — отмахнулась свекровь.
Я чувствовала, как злость поднимается во мне, как раскалённая лава.
Теперь я видела их настоящие лица.
Я никогда не была для них равной.
Я не была частью семьи.
Я была просто удобным вариантом. Женщиной, которая следит за домом, оплачивает счета, создаёт уют.
Но хозяйкой меня тут никогда не считали.
И теперь я больше не собиралась играть по их правилам.
Я смотрела на них – на Андрея, который уже не скрывал злости, и на свекровь, которая сидела в кресле, словно королева, уверенная, что её трон никто не сдвинет.
Они ждали, что я сломаюсь.
Они хотели, чтобы я разрыдалась, стала умолять, чтобы меня не выгоняли.
Но что-то внутри меня щёлкнуло.
Я больше не жертва.
— Знаете, — сказала я ровным голосом, — всё это время я боялась остаться без крыши над головой. Боялась, что, если уйду, у меня ничего не будет.
Андрей скривился.
— А у тебя ничего и нет, Лариса.
Я усмехнулась.
— Ошибаешься.
Я развернулась и пошла в спальню. Открыла шкаф, достала чемодан и начала складывать туда вещи.
За спиной послышались шаги.
— Лариса, ты куда собралась? — в голосе Андрея мелькнуло раздражение.
— Ухожу.
Он усмехнулся.
— Куда? У тебя нет своего жилья.
— Пока нет, — я не остановилась, продолжая собирать вещи.
— Не смеши меня, — он сделал шаг ко мне. — Ты живёшь в моём доме, ты никуда не пойдёшь.
Я резко повернулась к нему, сжимая в руках сложенную кофту.
— В твоём? — я рассмеялась. — Ты сам сказал, что это мамина квартира! Так что мне тут делать?
Андрей сжал кулаки.
— А если я не разрешу тебе уйти?
Я встретила его взгляд.
Раньше я боялась его злости.
Теперь – нет.
— И что ты сделаешь? Запрёшь меня здесь?
Он молчал.
Я кивнула.
— Вот и я так думаю.
Я закрыла чемодан и вытащила его в коридор.
Свекровь наблюдала за мной с хищной улыбкой.
— Давно бы так, — сказала она с облегчением. — Всё равно тебе тут не место.
Я посмотрела на неё и вдруг улыбнулась.
— О, Татьяна Васильевна, я бы на вашем месте не расслаблялась.
Она нахмурилась.
Я достала телефон.
— Да, Антон, привет. Мы можем запустить процесс? Да, у меня есть все чеки на ремонт. Отлично. Подам иск на возмещение расходов.
Андрей побледнел.
— Что ты творишь?
Я улыбнулась ему так же, как он улыбался мне все эти годы, когда заставлял чувствовать себя наивной дурочкой.
— Просто забираю своё, милый.
Он шагнул ко мне, но я спокойно открыла дверь.
— Не забывай, Андрюша. Это не твоя квартира. И знаешь, что это значит?
Он не ответил, только сжал губы.
Я повернулась к свекрови.
— Это значит, что и ты тут никто.
Она вспыхнула.
— Ах ты…
— Что, неприятно? — я вытащила чемодан за порог. — Ну ничего. Терпеть унижение десять лет – это было куда хуже.
Я повернулась к ним в последний раз.
— Нет, это не вы меня выгоняете. Это я ухожу. Но не в никуда.
Я сделала шаг за порог.
— А в свою новую жизнь.
И захлопнула дверь.
Я закрыла за собой дверь и не обернулась.
Холодный воздух ударил в лицо, но я вдохнула его полной грудью.
Свобода.
Я шла к подъезду, катя чемодан, и впервые за много лет чувствовала, что контролирую свою жизнь.
— Лариса! — подруга Ольга открыла дверь, едва я успела позвонить в звонок.
Она знала, что я приеду, но не знала всей истории.
— Ну и вид у тебя… — нахмурилась она, оглядывая меня с ног до головы. — Давай заходи, расскажешь всё.
Я вошла в её уютную квартиру, села на диван и вдруг поняла, как сильно устала.
— Я ушла, — сказала я.
— И правильно сделала, — Ольга плеснула мне чаю в кружку. — И что теперь?
Я обхватила горячий фарфор ладонями и задумалась.
— Начну сначала.
Прошло два месяца.
Я сняла небольшую квартиру. Нашла новую работу. Оформляла иск на возврат денег за ремонт, и адвокат уверял, что у меня очень хорошие шансы.
Но главное — я чувствовала себя живой.
Больше не было вечного напряжения, не было страха перед очередным упрёком свекрови, не было ощущения, что я живу в клетке.
Я сама решала, когда ложиться спать, что есть, куда ходить.
И знаете, что?
Я наслаждалась этим.
Однажды вечером мне позвонила Ольга.
— Ты сидишь?
— Что случилось?
— Помнишь, ты говорила, что завещание у свекрови какое-то странное?
Я замерла.
— И?
— Оно оказалось поддельным.
Я выронила ложку.
— Что?
— Кто-то подал в суд, — Ольга говорила быстро. — Оказалось, что квартира должна была перейти совсем другому человеку. Какому-то дальнему родственнику её покойного мужа.
Я не могла поверить.
— То есть…
— То есть свекровь проиграла суд, и теперь у неё нет квартиры.
Я переваривала эту информацию.
— А Андрей?
— Андрей? — Ольга фыркнула. — Он остался ни с чем. Его новая пассия бросила его через неделю после суда. Живёт у друга.
Я прикрыла глаза и выдохнула.
Я потеряла мужа и дом.
Но теперь я понимала: я ничего не потеряла.
Я обрела себя.
🔹 Вы бы смогли выгнать мужа и свекровь?
🔹 Можно ли простить такой обман?
🔹 Что важнее – любовь или уважение к себе?
Поделитесь своими мыслями в комментариях! Как бы вы поступили на месте Ларисы? 💬