Уважаемый читатель, сегодня я хочу совершить попытку юнгианского истолкования великого произведения Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Прикасаться к этому произведению само по себе для меня есть таинство. Его глубина завораживает. Не даром многие поколения с трепетом и любовью относятся к этому произведению. А потому я подойду к своему анализу не классически, а в режиме автоматического письма. Мне хочется дать волю бессознательному в этой работе. Я своих отсылках я буду опираться на сериал 2005 года, на мой взгляд, максимально соответствующий духу и слову книги.
И первое с чего я хочу начать это вопрос, на который стоило бы ответить, с позиции литературного жанра развития сюжетной линии, в самом конце. И это вопрос, кто же является истинным героем романа? В чьём же сознании с юнганской точки зрения происходят процессы, описываемые в романе? В поисках ответа на этот вопрос нам поможет личность самого Булгакова. Писателя, не принимаемого писательским сообществом своего времени. Я думаю, что мы можем назвать «Мастер и Маргариту» изложением его собственного мифа, в котором перепились психические процессы и реальность. И тогда мы приходим с того персонажа, которым всё начинается и которым всё заканчивается в экранизации романа Владимира Бортко, для меня лично, являющейся канонической. И это Иван Бездомный.
На Патриарших мы видим, как критика его работы представителем литературного сообщества травмирует героя и приводит к активации сильнейших внутрипсихических процессов. К частичному затоплению бессознательным, которую вполне можно назвать психотическим компонентом. Интересно, что с этой точки зрения роман можно назвать целительным путешествием самого Булгакова. Точно также как целительным путешествием перед нами предстаёт «Властелин колец» или «Гарри Поттер». Авторские произведения, как мы знаем, зачастую являются некой самотерапией, что можно увидеть и в «Мастере и Маргарите». Сейчас мне подумалось, знал ли Владислав Галкин, сам являясь ярким актёром и пребывая в плеяде звёзд на съёмках, что именно он отражает некую часть самого Булгакова? Вопрос риторический.
И здесь мне хотелось бы подчеркнуть крепость Эго героя и его достаточную осознанность как проявление части автора. Герой помещается в лечебницу для душевнобольных. И это весьма непростой, но очень правильный выбор. Герой Булгакова нуждается в помощи, чтобы вернуться к реальности, чтобы принять её. И я хочу обратить Ваше внимание на один из последних кадров сериала. Это кадр, когда Маргарита склоняется над Иваном и говорит, что «никто его не побеспокоит до следующего полнолуния». Это очень важный момент. По сути, мы видим, что контакт с бессознательным обрёл свою структуру, канал, стал управляемым. И это важный итог кризиса, через который проходит герой.
Конечно, здесь имеет смысл двинуться к Аниме и Анимусу. Естественно, речь пойдёт о мастере и Маргарите. В этой паре разыгрывается великая трагедия с одной стороны, с другой стороны стабилизируется контакт архетипов. На что мне здесь хотелось бы обратить внимание, так это на соотношение силы между этими архетипами. И, конечно, здесь в глаза бросается сила Анимы-Маргариты. И тут мне вспоминается один из постулатов юнгианства, что именно Анима в мужчине является каналом в бессознательное и помогает с ним коммуницировать. И действительно, все невероятные вещи происходят с Анимусом именно через Маргариту. И именно через неё происходит затопление бессознательным. В своей статье «Сладость психоза» я приводила в пример эпизод, когда Маргарита крушит квартиру Латунского. И здесь сила архетипа столь поглощает сознание, что рушит критическую часть сознания. Ведь, по сути, вся гениальность произведения мастера – это миф. Миф, который подхватывает Анима. И здесь мы наблюдаем дуальность силы Анимы. С одной стороны с её констелляции начинается кризис, с другой стороны её сила позволяет этот кризис пережить. Её сила перемещает мастера из мира Ивана (из метафорической больницы) в мир бессознательного, мир фантазий. Именно в этот момент мы можем наблюдать финальную дифференциацию Анимуса, выход из психоза.
И тут мы оказываемся лицом к лицу с Воландом, потрясающе, непревзойдённо и гениально сыгранным Олегом Басилашвили. И вот я оказалась в ступоре. Столько хочется сказать, а строка молчит. И мне хочется присоединиться к Высоцкому «Слово, строченьки, милые, слово!». И тут я задумываюсь, почему так происходит? И мне вспоминается некий миф, который когда-то бродил по просторам интернета. Миф касался того, что неоднократно не случались попытки экранизировать роман. То ли кто-то умирал, то ли деньги испарялись, то ли что-то такое (Я не помню, и мне не хочется прерывать свой поток ради поисков. Я оставлю эту прерогативу Вам, уважаемый читатель. Было ли то, о чём я пишу? Или это тоже миф, но мой). И здесь я подумала, что роман ждал своего Воланда, своего лицедея. И здесь мне видится правильным возникшее неоткуда определение «лицедей». И действительно мы видим гениальный образ Сатаны, воссозданный гениальным Лицедеем. Гений искал гения, или ждал его. И здесь, со вздохом, я могу обратиться к такой уже спокойной (после предыдущей) теме гностиков, к которой неоднократно обращался Юнг. И это тема Антихриста как родного брата Христа. И не просто брата, но старшего брата. И в книге, как и в сериале, незримо чувствуется некая братская забота и уважение между двумя противоположностями. И мы видим мудрость старшего брата, его справедливость. И силу. Огромную силу. И мы понимаем, что мы говорим о тени архетипа Божественного ребёнка, то есть о Трикстере. И здесь мы вспоминаем, что Божественный ребёнок – есть первооснова творчества, в нём заключена основная творческая энергия. И здесь в фигуре Воланда мы можем лицезреть всю мощь и силу творческого гения Булгакова.
Очень интересно здесь посмотреть, как при этом хорошо дифференцирована творческая функция у автора. Трикстер представлен четверичностью фигур. И мы видим отдельно детскую мимимишность Бегемота, починяющего примусы, проказничество Коровьева (вкупе с Бегемотом), исполнительность Азазелло и мудрость самого Воланда. Говорят, что частично образ Воланда воплотил в себе образ Иосифа Виссарионовича. И здесь мне вспоминается история фразы из романа «рукописи не горят». Эту историю я услышала много лет назад на экскурсии по булгаковским местам в Москве. Экскурсовод тогда рассказал следующее. Однажды Булгаков в приступе отчаяния бросил в печку один из своих романов, который отказались печатать. Отчаяние прошло, но роман казался потерянным навсегда. Однако, это было не так. Дело в том, что за какое-то время до этого в квартире Булгакова был осуществлён обыск сотрудниками НКВД (может, даже тайный). Тогда сотрудники скопировали роман. Булгаков об этом не знал. Но Служба знает (или знала) если не всё, то почти всё. Автору вернули роман. Я не помню, о каком романе шла речь, но именно эта история повторяется в «Мастере и Маргарите», из неё родилась фраза «рукописи не горят». И здесь, да, мы видим отражение самого Кобы. И было в отношениях между автором и Сталиным что-то трикстерское. С одной стороны, ограничение в издании произведений, с другой личное участие в устройстве на работу в театр. Дуальность Воланда-Трикстера. И в романе дуальность тоже проявлена, та дуальность, о которой говорил Платон. Здесь это тот элемент, который необходим, чтобы сдвинуться с какой-либо точки, чтобы начались изменения.
И здесь, вот в этом моменте мне хочется вспомнить Юнга. Он писал о том, что, порой произведения пишутся не просто духом писателя, но духом времени. Духом, как явно присутствующей субстанции, тем духом, который присущ сознанию времени. Процитирую мэтра: «Дело в том, что всякий раз, как коллективное бессознательное прорывается к переживанию и празднует брак с сознанием времени, осуществляется творческий акт, значимый для целой эпохи, ибо такое творение есть в самом глубинном смысле весть, обращённая к современникам» (Дух Меркурий). Здесь я не чувствую достаточной собственной силы, чтобы оценить, где в романе пишет дух времени и сколь он силён. А может, здесь стоит обратить внимание на совокупность романов автора. Может, лет через 20. Всему своё время. Но я считаю, что это произведение родилось не без его участия, как и произведения авторов, которых приводит по этой теме в пример в «Духе Меркурии» Юнг – Гёте и Данте.
И может мысль об отношениях с «отцом народов» возвращает меня к роману. К теме детоубийства в романе и покаянию. Тема сильна. В чём-то роман – есть творческое детище автора, попытка уничтожить который не удаётся. Мы не можем обойти вниманием и Фриду с её синим платком. Ту, кому дарит прощение и покой Анима и это про детоубийство Матерью. И, конечно, казнь Иешуа, где убийства осуществляется отцовской фигурой Понтия Пилата. И в его долженствовании, его прямоте и честности много трагизма богообраза Яхве. И в конце мы видим примирение двух архетипов Божественного ребёнка и Бога Отца. Светящаяся дорожка, что ведёт в свет. И это про Самость? Да, я думаю, эти кадры дают нашему сердцу надежду на констелляцию Самости. И опять-таки это про то, что архетипам место в Psyche, а не в реальности. А ещё это про неизбежные жертвоприношения, через которые мы проходим в трансформационном процессе. Внутренним частям иногда необходимо умереть, чтобы родилось что-то новое, чтобы можно было двинуться к новому этапу.
Я позволю себе остановится именно на этом моменте. Уверена, что эта статья есть лишь лёгкое касание, не претендующее на истинность, к архетипическим глубинам романа. Я оставлю себе возможность и надежду ещё вернуться к этой теме. Когда придёт время...
Искренне ваша,
Анастасия Малышева
Глубинный психолог
Моя страница на всероссийском сайте психологов Б17: https://www.b17.ru/anastasiya_malysheva/