Меня зовут Зарина, мне 32 года, я таджичка. Пять лет назад я приехала в Россию с младенцем на руках, выскочила замуж фиктивно, чтобы получить гражданство, и осталась здесь, в чужой стране, с дочкой от мужчины из моего аула. Теперь я одна, ищу мужа, который примет нас с малышкой, но новости вроде этой — про запрет хиджабов в школах Тульской области с 1 марта — разрывают мне сердце. Моя дочка Лейла будет носить хиджаб в школу, несмотря ни на что. Я готова платить штрафы, стоять за свою веру. Это мой путь, это наша религия. Рассказываю, как я, женщина с гор Таджикистана, вижу эту бурю.
Как всё началось: скандал в Туле
Всё закрутилось из-за нескольких фотографий. В тульском Центре образования №29 на линейках в декабре и январе заметили девочку в хиджабе — скромную, с опущенными глазами, среди толпы школьников. Снимки выложили в паблик школы 31 января 2025 года, и тут началось! "Какое право она имеет так ходить?!" — загудели в соцсетях. Люди увидели в этом угрозу светскости, и Минобразования Тульской области не стало медлить: с 1 марта хиджабы в школах под запретом. Одежда должна быть одинаковой, без намёка на веру.
Я смотрю на эти фото и вижу свою Лейлу. Ей четыре, она ещё играет с куклами, но я уже шью ей платки из своих старых шарфов. Она надевает их, крутится перед зеркалом и говорит: "Мама, я красивая?" А я киваю, сдерживая слёзы, потому что знаю: скоро ей в школу, и этот закон будет против нас. "Где вера, там и бой", — думаю я, сжимая её маленькую ручку.
Моя дорога в Россию: от аула до гражданства
Пять лет назад я сбежала из Таджикистана. Муж, отец Лейлы, бросил меня, когда я была на шестом месяце. "Ты мне не нужна с ребёнком", — бросил он и ушёл в горы. Я осталась одна, без денег, без надежды. Тогда знакомая сказала: "Езжай в Россию, там будущее". Я собрала всё, что было — два узелка с одеждой и сына на руках, — и поехала в Москву. Работала уборщицей, спала на раскладушке в подвале, пока не нашла русского, который за 50 тысяч согласился на фиктивный брак. "Где выход, там и вход", — повторяла я, получая паспорт РФ.
Теперь я гражданка, но душа моя осталась в ауле. Лейла — моё всё. Я учу её молиться, рассказываю про Аллаха, показываю, как завязывать хиджаб. Она смеётся, когда платок сползает, и я смеюсь с ней, но внутри — страх. Этот запрет в Туле — как нож в спину. Я хочу, чтобы она выросла с верой, а не снимала её, как старую кофту, перед школой.
Хиджабы под ударом: кто ещё сказал "нет"?
Тула — не первая, кто запрещает хиджабы. Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий округа начали эту эстафету, потом подключилась Владимирская область. Там в прошлом году шумели кавказские политики, требовали отменить запрет, но он устоял, как камень в реке. Теперь вот Тула, и я слышу, как люди радуются: "Пора навести порядок!" В соцсетях пишут: "Школа — не место для религии", и я читаю это, будто мне в лицо плюнули.
Говорят, это про интеграцию, а не ассимиляцию. Мол, я могу верить в Аллаха, но должна подстроиться под их правила. Но для меня хиджаб — не просто ткань, это моя жизнь, моя защита, моя связь с предками. Без него Лейла будет чужой среди своих. "Рыба не живёт на берегу", — думаю я, представляя, как её заставят снять платок у школьного порога.
Моя дочь и её хиджаб: мой выбор
Лейле скоро в садик, а потом в школу. Я уже решила: она будет ходить в хиджабе, даже если придётся платить штрафы. Это не каприз, это вера. В прошлом месяце я купила ей новый платок — синий, как небо над горами. Она надела его и побежала к окну, крича: "Мама, я как ты!" А я смотрела и думала: пусть весь мир против, но я не сдамся. "Кровь свою не предашь", — шепчу я, гладя её по голове.
Если будут штрафы, я заплачу. Работаю в магазине, встаю в пять утра, чтобы прокормить нас. Денег мало, но на штрафы найду — продам старый телефон, займу у соседки. Я не отдам Лейлу в мусульманскую школу — они далеко и дорого, а дома учить не могу, сама еле буквы знаю. Обычная школа — наш путь, но с хиджабом. Это моя борьба, мой вызов этому закону.
Что говорят вокруг: шум в соцсетях
В интернете — как на базаре перед праздником. Одни кричат: "Молодцы, Тула, давно пора!" Другие: "А крестики тоже снимать?" Кто-то вспомнил Британию, где школы гнутся под мусульман, и написал: "Там бардак, нам такого не надо!" Я сижу, читаю и думаю: почему мой платок — бардак, а их традиции — норма? "Чужое всегда колет глаз", — вздыхаю я, листая комментарии.
Один мужчина написал: "В Таджикистане никабы запретили, а вы тут за хиджабы цепляетесь!" Я вспомнила, как у нас в Душанбе женщины ворчали на власть, снимая чёрные покрывала. Но хиджаб — не никаб, он лицо не прячет, он душу показывает. Я не прошу мечеть в школе, я прошу права быть собой. А мне говорят: "Снимай или уходи".
Жизнь между двух огней: моя судьба здесь
Пять лет в России изменили меня. Я научилась говорить "здравствуйте" вместо "салом", варить щи вместо манты, улыбаться соседям, даже когда они шепчутся: "Опять эта таджичка". Я ищу мужчину — русского, таджика, любого, кто примет Лейлу. Но каждый раз, когда говорю про хиджаб, вижу, как их лица мрачнеют. "Любовь слепа, да жизнь зрячая", — думаю я, закрывая сайт знакомств.
Запрет в Туле — как ветер, что срывает листья с дерева. Я хочу, чтобы Лейла знала свои корни, молилась, как я, гордилась тем, кто она. Но Россия твердит: "Светскость превыше всего". Я не уеду — здесь мой дом, моя работа, моя жизнь. Но и веру не брошу. Вчера я сшила ей ещё один платок — красный, как закат в горах. Она надела его и запрыгала по комнате, а я смотрела и молилась.
Мой протест: штрафы вместо покорности
Я не согласна с этим законом, но я не уйду в тень. Когда Лейла пойдёт в школу, она будет в хиджабе. Пусть штрафуют, пусть вызывают в кабинет директора — я заплачу, я объясню. Это не просто ткань, это наша душа. Вера — мой щит, и я не сниму его ради чужих правил. "Кто верен себе, тот непобедим", — повторяю я, представляя, как веду её за руку в класс.
Соседка вчера сказала: "Зарина, не спорь с законом, себе дороже". А я ответила: "Дороже — потерять себя". Я знаю, что штрафы будут бить по карману, но я найду выход — буду брать смены по ночам, шить платки на заказ. Лейла вырастет с хиджабом, даже если весь мир против. Это мой путь, такова моя религия.
Что ждёт нас: взгляд в будущее
Тульский запрет — только начало, я чувствую. Говорят, другие регионы тоже готовят такие же законы. В прошлом году шумели про никабы, хотели запретить их везде, но не вышло. А хиджабы падают один за другим. Продавщица в магазине шепнула: "Скоро и в Москве так будет, готовься". Я кивнула, но внутри всё сжалось.
Может, переехать в Казань, где мусульман больше? Но там свои порядки, а я привыкла к этим улицам, к шуму метро, к запаху хлеба из пекарни. Лейла играет во дворе, я смотрю на неё и думаю: ради неё я буду бороться. Она будет в хиджабе, и я с ней — до конца. Россия — мой дом, но я хочу, чтобы в этом доме было место для моей веры. "Где сердце, там и правда", — шепчу я, глядя в её смеющиеся глаза.