София Каплан
Сегодня предлагаю поговорить о современном искусстве и разобраться, что же это такое. На написание этой статьи меня вдохновил недавний диалог с моим дедушкой. Он спросил: “Современное искусство это что? Это современная архитектура? Современная литература?”. И на, очевидный для меня, ответ, что современное искусство вовсе не о Викторе Пелевине и не о Лахта центре, я встретила непонимание. Тогда промелькнула мысль: “Как же можно не знать о том, что является современным искусством?”. Потом я вспомнила с чего же начинался мой путь погружения в это направление. Я, так же как и многие люди, смотрела на всякие бананы, приклеенные к стене, на размазанную по холсту краску и думала: “ну дибилы…”.
Именно мое тотальное непонимание этого направления и заставило меня когда-то заняться его изучением, ведь не может же быть так, что по всему миру создается эта “мазня” по холсту. Должна же быть у этого всего какая-то причина, почему художники делают то, что мы с вами не понимаем. И причина на самом деле есть и очень конкретная – мы, люди, вообще неправильно понимаем все словосочетание “современное искусство”.
“Искусство”
Начнем повествование с наиболее понятного нам слова – Искусство. Я ведь не ошибаюсь? Можно подойти к любому человеку и спросить “что такое искусство”, и он вам с удовольствием ответит. Но почему же тогда ответ на этот вопрос у всех будет разный?
По-научному это называется когнитивное искажение. Если же говорить проще: все думают, что знают что такое искусство, но на самом деле не имеют и малейшего представления.
Когда люди слышат слово “искусство” они в первую очередь вспоминают так называемых итальянских черепашек ниндзя: Донателло, Микеланджело, Рафаэль Санти и Леонардо да Винчи. Вы можете не знать их работы, но имена вы слышали точно. Все это говорит о том, что люди под искусством понимают, как правило, визуальное искусство, то есть “изображаю то, что вижу” (Изобразительное искусство). Такое явление в теоретическом искусствознании мы называем “классической системой”.
Проблема данного понимания искусства в том, что классическая система работает только от античности до 19 века. При этом само искусство после 19 века не заканчивается. В корпусе Бенуа мы можем вспомнить работы Малевича и Кандинского; в главном штабе находятся работы Матисса и Пикассо. Все они были написаны в начале 20 века.
Как же так получилось, что вот у нас есть Мона Лиза, Тайная Вечеря, Сотворение Адама, а потом резко на свет появляются черный квадрат, бесконечные изображение деформированных скрипок, портреты где то ли люди, то ли детские каракули. Что же произошло?
Дело в том, что само по себе искусство – это один из способов познания мира. Художник всегда в своих произведениях, будь то живопись, скульптура и даже в какой-то степени архитектура, так или иначе отражает какое-то общее веяние эпохи, какую-то философию масс. Особенно взаимоотношения человека и мира. Чтобы получались работы такого уровня как у Леонардо да Винчи, Рафаэля, Тициана надо верить, что мир разумен и прекрасен, что в мире есть гармония. И как говорил Пауль Клее: “чем отвратнее жизнь, тем абстрактнее искусство”.
Давайте обратимся немного к истории. В 19 веке происходит индустриальная революция. Мир не только человека, а всего человечества резко меняет вектор. Появляются фотоаппараты, рентгены, машины. Бог, в существование которого всегда были уверены, теперь, почему-то резко умирает. Все большую роль в мире получают деньги. Мир вокруг резко теряет краски. Он становится угольно черным, ржавым, коричневым. Потому что это оттенки индустриализации.
Раньше искусство так или иначе было иллюстрацией к одной книге, которую все знали – Библия (к тому же приправленная ореолом античной мифологии). Однако стоило художнику изобразить обычную женщину, в позе, в которой, казалось бы, мы уже видели ни одну Венеру, и это вызывает колоссальное возмущение, как случилось с картиной Эдуарда Мане “Олимпия”. Данный случай можно интерпретировать, как нежелание людей поворачиваться лицом к реальной жизни. Потому что она не совершенная и спокойная, как Венера. Она, напротив, грязная, неприятная и тусклая.
И художник того времени смотрит на яркие цвета барокко, на золотые вензеля эпохи королей понимает одно: что искусство это обман. Это пигмент приклеенный к холсту, это не девушка, это лишь сгусток краски. То есть в мире помимо чего-то материального, конвейерного, денежного, есть что-то еще. Есть форма. То, что нельзя потрогать, что-то, что существует только как идея. Художник как бы говорит: “вы живопись не видите, вы видите сосны. А что такое живопись? Это поверхность холста, а вы отвлекаетесь на предметы”.
То есть визуальная система больше не работает, она больше не отражает действительность художника, а вместе с тем и действительность всего мира, который потихоньку близится к мировым войнам и коллапсам.
“Современное”
Со словом “искусство” мы разобрались. Но что же значит “современное”? Я больше придерживаюсь мнения, что то, что мы можем назвать современным искусством началось в 1910-ые годы, с квадрата Малевича и фонтана Дюшана. Для этого давайте попробуем осознать, что всё искусство было когда-то современным. Если так рассуждать, то тогда мы сталкиваемся с произведениями, которые, написаны сегодня, или даже три минуты назад, но по форме к сегодняшнему дню не имеют совершенно никакого отношения. Поэтому мы под словом “современное”, рассматриваем не промежуток времени, а то отвечает ли произведение на острые проблемы современности.
Существует Пояс Пресвятой Богородицы - высокочтимая христианская святыня, постоянно хранящаяся в монастыре на горе Афон в Греции. Это по сути обычная верёвка, уровень святости которой мы не можем определить в связи с отсутствием соответствующего измерительного прибора. Тем не менее верующие люди выстраиваются в очередь, чтобы хоть глазком на неё посмотреть. Если бы их интересовала веревка, они бы могли просто сходить в хозяйственный, но их интересует вовсе не она. Смотря на пояс Богородицы, верующие видят не переплетение ниток, они видят 2000 лет развития христианства, они видят как на земле воплотился Бог, создатель всей Вселенной, чтобы спасти людей от их грехов. То есть за этой веревкой они видят абсолютно фантасмагорическую историю, и то же самое, по сути, делает и современное искусство.
Конечно сейчас, в наше время, видов современного искусства бесчисленное множество. И если раньше мы могли понять любой предмет искусства с одним и тем же принципом восприятия, то теперь каждое отдельное произведение требует индивидуального подхода. И именно поэтому мы его боимся. Потому что чтобы его понимать, не получится заучить какой-то один простой алгоритм, как было в случае с классической системой. Каждый раз мы, как зрители, должны проделывать работу над собой, мы должны анализировать контекст произведения, отталкиваясь от времени создания, от происхождения создателя и даже иногда от пола создателя.
Позвольте осмелиться и сказать, что современное искусство на данный момент, пожалуй, единственное пространство, где человек может почувствовать себя действительно свободным. Художник оказывается свободен от оков, в которые его посадил академизм: что говорить, о чем говорить и как говорить он решает сам. Зрителю же ничто не диктует правил понимания, он может получить абсолютно личное восприятие. Во время просмотра зритель обращается к самому себе, и познаёт себя: достаточно ли он знает о мире, о происходящем в нём, какие чувства у него вызывает то или иное высказывание. Что его раздражает, чего он боится, и что дарит ему спокойствие.
П.В. Симонов, современный российский психолог, высказался об искусстве так: «Искусство дает человеку уникальную и, в сущности, единственную возможность увидеть мир глазами других людей, непосредственно убедиться в человечности своего восприятия мира».
То есть, не только современное искусство, но современное понимание искусства, это масштабный всесторонний диалог, способный изменить художника, зрителя и мир вокруг.