Ну уж теперь-то мы до плотвы доберемся, так можно подумать, прочитав название. А вот и нет. Но подберемся уже поближе, и сделаем это, пользуясь опытом тех, кто не раз уже такое делал, а именно - щук.
О щуках у нас на канале было уже много всякого сказано, но уж больно интересна эта рыба, можно о ней и еще рассказать. Тем более, что она не только интересна, но и весьма наглядна, в чем мы и убедимся в конце рассказа.
Скоро сказка говорится, дело мешкотно творится, - наставляет нас автор Конька-Горбунка. И вправду, немало утекло воды, пока Рыбак (кто это такой, я уже рассказывал в прошлый раз) подрос, и настало ему время писать диплом. Подрос-то он, если уж всю правду говорить, не так и сильно. Во-первых, и изначально был большим. А во-вторых, он не так диплом писал, как это принято у современных, да и тогдашних, студентов, за две недели, а начал работать над ним уже на третьем курсе. По моему примеру, ибо я-то у него и был научным руководителем. А я тоже в свое время, при написании собственного диплома, не обошелся без забавной истории. И не я один.
Был у меня в те времена друг, с того же курса, но из другой группы, весьма оригинальный человек. Надо сказать, что он и как начинающий ученый покруче меня был (жаль, не знаю, что с ним потом сталось), и как человек - куда более прямой и бескомпромиссный. И от этого куда более и страдал, как в нашем мире заведено. Но если уж была у него возможность поставить власть имущих (а тогда для нас они олицетворялись деканатом) в нелепое положение, уж он эту возможность не упускал. Кто угодно, но не он. А у меня была полная возможность за ним в этом деле следовать без особого риска, поскольку деканату вполне хватало одного, главного, возмутителя спокойствия, отвлекаться на борьбу с его жалкими последователями как-то не с руки было. Усмотрел как-то мой друг в методичке о том, как нужно писать диплом, следующую фразу: "Дипломная работа должна быть написана от руки, четким и разборчивым почерком". А надо сказать,что к тому времени уж лет десять или больше никому и в голову не приходило писать работу от руки. Методичка-то от старых времен осталась. И даже на пишущей машинке уже не особо круто воспринималось, поскольку именно в те годы входили в моду компьютеры. Вот он и написал работу именно от руки. А когда в деканате, да и на кафедре, его на все корки стали ругать, показал им их же собственную методичку. Ее, кстати, после того случая и переиздали, и уже с изменениями, что от руки писать ничего нельзя. Я, конечно, от руки писать ничего не стал, да и не горел желанием. Мой-то почерк и тогда не четким и разборчивым можно было назвать, а скорее сравнить с медицинской клинописью (по слухам, есть такой предмет в вузах врачебного толка, и лишь освоившим его на отлично доверяют выписывать рецепты). Ну а с годами он лучше не стал. Так что я просто на машинке диплом напечатал. Причем на швейной. Стояла у меня в старом доме такая громоздкая конструкция прежних времен, я ее вместо стола использовал. Вот на ней и напечатал, конечно, уже при помощи пишущей машинки. Надо сказать, что необходимость для каждого студента писать дипломную работу тогда отсутствовала. Можно было просто сдавать госэкзамены. Ну а диплом один из таких экзаменов (по соответствующему предмету) собой заменял. Наверное, это было правильно. По крайней мере, дипломных работ не требовали от кого попало, и те работы, что все же бывали сделаны, нередко становились результатом действительно студенческой науки, а не переписывания из книжек, как стало впоследствии. Конечно, как все хорошее и правильное, это вскоре прекратилось, и теперь уже дипломную работу должен писать каждый студент.
На третьем курсе начал я изучать воробьев, и по этим птицам как раз и писал свою дипломную работу. Поэтому госэкзамен по биологии меня не ждал. Как назло, это был бы самый нестрашный экзамен из всего перечня, поскольку он был бы по реально существующей науке, вдобавок, по той, которую я всегда любил. А остальные-то по географии и педагогике... Тут я и призадумался. С педагогикой уж ничего сделать было нельзя, а вот с с географией - можно попробовать, тем более, что кафедры друг с другом не только мало общаются, но прямо-таки взаимно ненавидят друг друга. Так и получилось, что на последнем курсе я и вторую дипломную взял, по географии, да причем умудрился написать ее с таким зоологическим подтекстом, что географы при защите вели себя подобно быкам, увидевшим не одну красную тряпку, а целый воз. А потом выяснилось, что две дипломных работы писать все-таки нельзя, но в методичке опять же об этом ничего не было, так что ее и вновь переписали в тот же год, уже из-за другого возмутителя спокойствия. В общем, это все к чему? Рыбаку было с кого брать пример, он и взял...
Щуки, как известно, плотву попросту едят. Но не только ее одну. Вот об этом и была дипломная работа Рыбака - о питании щук в наших водоемах.
Пришлось ему несколько лет подряд ездить на рыбалку не как он привык - куда захочет, а всего лишь на два водоема, которыми мы с ним решили и ограничиться. Поскольку биология у нас давно уже заменена биологической статистикой, нужно было набрать много материала по немногим водоемам, а не везде по чуть-чуть. У пойманных щук Рыбак изучал содержимое желудков, определял видовую принадлежность добычи, ее размер, массу, возраст, и эти же показатели и для самих щук тоже. В свое время встал перед нами вопрос - затрагивать ли избирательность в питании, и вообще, существует ли такая вещь, или это просто кажется? Любой спиннингист, конечно, знает, что нередко в один и тот же день щуки одну блесну хватают, а другую игнорируют. Ситуация может меняться в разные сезоны, при разной погоде и т.д., а в другом водоеме может вообще все быть иначе. Так что нельзя сказать, что совсем уж никакой избирательности нет. Да и любители ловли на живца знают, что одни живцы подходят куда лучше других. Но вот с чем это все связано? С предпочтениями самих щук, попросту с разной заметностью добычи, еще с чем-то? А для того, чтобы избирательность в питании обнаружить и как-то оцифровать, уже давно придуман специальный индекс. Кратко говоря, он отражает, насколько та или иная пища встречается в питании потребителя чаще или реже, чем в природе, то есть предпочитает он ее, или избегает. Этот же индекс можно применять и для других целей. Например, для определения избирательности гнездящихся птиц к тем или иным растениям. Но вот именно в отношении рыб он все так же вызывает множество вопросов.
Щук ведь Рыбак ловил на приманку, поэтому попадались лишь те, у кого хоть и была пища в желудке, но, очевидно, голод все еще чувствовался. А сытая щука, которая на приманку не пойдет, у нее как, может, желудок совсем другой добычей наполнен? Далее. Вот надо определить долю добычи не только в желудках щук, но и в водоеме. А как? Тоже на удочку ловить, и потом посчитать, сколько кого попалось? Так это от приманки зависит. Вряд ли мы окуня или ерша поймаем на хлеб, стало быть, и цифры совсем другие будут, и выводы. А если животную приманку взять, тут обратная картина может получиться. Если же ловить сетью (как в подобных случаях профессиональные ихтиологи нередко и делают), то тоже целый ряд проблем возникает. Во-первых, это надо специальное разрешение, а то как раз в браконьеры угодишь, а не в ученые. Во-вторых, и тут результаты зависят от активности рыб, а она - от сезона, погоды, много от чего. Да и способность зацепиться за сетку у колючего окуня и ерша или гладкой плотвички тоже разная. В общем, то, что мы в итоге получим, тоже надо еще подумать, какое отношение имеет к реальности. Но это вообще проблема достоверности первичных данных. Редко когда она прямо-таки вовсе не вызывает сомнений. А ведь потом на сомнительных исходных данных делаются выводы, нередко далеко идущие, служащие основой и практических действий тоже. Это все не означает скептицизма автора в отношении науки вообще. Все же чем дальше, тем мы знаем больше, знание наше все более достоверное, и прогнозы с выводами получаются все более точными. Так уж наука развивается, и даже в нашей стране она развивалась так же, пока не победил призыв знать все меньше и меньше, а вместо знания - верить. Иначе, дескать, наш особый путь пострадает, как по нему идти-то, отягощенными грузом знаний... Но не будем о грустном. Так и мы с Рыбаком о грустном решили не думать, а просто пользоваться известными методиками, насколько применить их позволяли практические возможности. Да ведь и дипломная работа в первую очередь призвана показать именно умение работать с методиками, а не сказать новое слово в науке. Для этого уровни выше есть.
Долго ли, коротко ли, а дипломная была готова, и даже получилась вполне неплохая. Меня, правда, постоянно ругали, поскольку Рыбак любил со сроками запаздывать. Я, конечно, ругал его, а он отыгрывался на бессловесных щуках. Вот и срок защиты подошел. Как назло, меня опять с первым и вторым курсом на выездную практику послали (уж послали, так послали, да...), и защищаться Рыбак должен был без меня. Ну, я ему перед отъездом инструктаж провел, и сделал внушение относительно наглядности. Дескать, на защите обязательно нужна какая-нибудь наглядность, члены комиссии это любят. Я-то имел в виду, чтоб он графики там на ватмане нарисовал, таблицы свои, да покрасочнее. Но это же был Рыбак! В общем, мне даже повезло, что я уехал, поскольку когда до меня добрались-таки, ругаться уже особо никто не хотел, все только ржали, как табун мустангов.
Ведь чего удумал Рыбак? Он посреди доклада вдруг вспомнил про наглядность. Вытащил откуда-то мешок, и каждому члену комиссии на стол по щуке кинул.
- Вот, говорит, наглядность, это мне научный руководитель сказал обеспечить.
Защитился, он, кстати, на пятерку, и потом долго еще мы с ним общались. И к определению возраста плотвы, о чем я уж непременно в следующем рыбном выпуске расскажу, он имел самое непосредственное отношение. Но не он один. Как говорится, шершень ля фам... Ну шершень там - это громко сказано, а вот пчелы имели место быть, как говорится.