История эта, как старый, запылившийся альбом с фотографиями. Вроде и лица знакомые, да только смотришь на них – и не узнаешь. Вот и с Витькой так же.
Помню его еще шкетом, вечно с разбитыми коленками и синяками. Отец его, дядя Коля, мужик был простой, как три копейки, только вот с бутылкой дружил крепче, чем с собственной семьей. Трезвым его редко кто видел, а когда видел, то и не узнавал, наверное. Молчаливый, угрюмый, словно тень. А мать Витькина, тетя Зина, женщина была голосистая, но толку от этого голоса было немного. Все больше на жизнь жаловалась, да на мужа своего, что, мол, пропил все, что можно, и совесть в придачу.
Витька же рос, как сорняк у дороги. Сам по себе. Никто особо им не занимался. В школу ходил через раз, уроки делал под настроение. Но вот что странно – сообразительный был, как чертенок. Все на лету схватывал. И, главное, упрямый. Если уж что в голову вобьет – не вышибешь.
Помню, как-то раз, классе в седьмом, наверное, он на спор с пацанами через забор на заброшенную стройку перелез. А там – арматура торчит, ямы, кирпичи битые… Все перепугались, думали, убьется. А он – ничего, вылез, только штаны порвал. Стоит, ухмыляется. "Спорим, еще раз перелезу?" – говорит. Вот такой он был, Витька.
После школы, как и следовало ожидать, ни в какой институт он не пошел. Сразу работать устроился. Сначала грузчиком на складе, потом на стройку подался. Деньги, конечно, небольшие, но на жизнь хватало. А в восемнадцать лет и вовсе от родителей съехал. Снял комнатушку в старом бараке, на окраине города. Говорил, что устал от вечных скандалов и пьяных разборок.
И вот тут-то Витька и показал, на что способен. Работал, как проклятый. На двух работах, а то и на трех. Утром – на стройке, вечером – в каком-то кафе посуду мыл, а по ночам еще и сторожем подрабатывал. Спал, наверное, часа по четыре в сутки. Но зато и зарабатывал прилично.
Университет он все-таки закончил. Заочно. Сам поступил, сам учился, сам за все платил. Ни у кого ни копейки не просил. Говорил, что хочет чего-то в жизни добиться, а не всю жизнь кирпичи таскать.
И добился ведь! Сейчас у него своя небольшая строительная фирма. Квартиру купил, машину. Живет, как человек. А родители…
А родители вдруг вспомнили, что у них есть сын. Вспомнили, когда дядя Коля совсем плох стал, а тетя Зина уже и жаловаться устала. И решили, что Витька им теперь должен. Должен помогать, содержать, обеспечивать. "Мы же тебя вырастили!" – кричала тетя Зина, когда Витька в очередной раз отказался давать им деньги. – "Теперь твоя очередь!"
А Витька только смеялся. Горько так, с надрывом. "Какая, блин, очередь?" – спрашивал он. – "Я всю жизнь сам себя растил. Сам зарабатывал, сам учился, сам из дерьма вылезал. А вы что сделали? Отец всю жизнь бухал, а мать только ныла. И теперь я вам что-то должен?"
С одной стороны, по-человечески их жалко. Старые, больные, никому не нужные. А с другой… С другой стороны, почему Витька, который всего добился сам, потом и кровью, теперь должен тащить на себе тех, кто всю жизнь плыл по течению и даже не пытался что-то изменить? Почему он должен расплачиваться за их ошибки, за их лень, за их безразличие?
Вопрос этот, как заноза, сидит в голове. И ответа на него нет. Да и, наверное, быть не может. У каждого своя правда, своя боль, своя история. И судить тут сложно. А может, и вовсе не нужно. Просто жизнь такая… Кривая, косая, несправедливая. Как старый, запылившийся альбом с фотографиями, где лица вроде и знакомые, да только смотришь на них – и не узнаешь.