Это были времена, примерно 670-е годы до н.э. когда Навуходоносор, царствовавший над ассирийцами в Ниневии, начал войну против Арфаксада, царя Мидии и призвал к участию в этой войне все подвластные народы в том числе и Палестины. Но не все повиновались его призыву, поэтому он решил наказать непокорных.
Навуходоносор призвал своего главного полководца Олоферна, который был вторым в царстве и приказал идти походом на Иудею, истребить всех богов той земли, чтобы все народы служили одному ему. Олоферн был талантливый полководец – жестокий и бесстрашный. Сложенный, как бог, двадцатипятилетний красавец, не знал ни одного поражения – ни на поле сражения, ни на любовных фронтах.
Жители Иудеи, испугавшись за Иерусалим и своего Бога, начали готовиться к обороне. Великий священник Иоаким написал жителям Ветилуи и Ветомесфема, "чтобы они заняли восходы в нагорную страну, потому что чрез них был вход в Иудею, и легко было им воспрепятствовать приходящим, так как тесен был проход даже для двух человек."
Олоферн подошёл к Ветилуи, и начал осаду города, перекрыв осаждённым все источники воды. Жители требовали от начальника города Озии сдаться, но Озия попросил их ещё 5 дней защищать город и ждать Божественной помощи.
В Ветилуи жила молодая вдова Юдифь, которая когда-то любила своего мужа больше всего на свете. Но к тому времени, Юдифь уже три года как носила вдовий траур. Все радости жизни померкли для нее с потерей любимого. Она была необыкновенно красива и в гибели мужа винила свою красоту, потому что была кокеткой и порой вселяла надежды в сердца влюбленных мужчин, хотя мужу своему оставалась верна.
После его смерти, убитая горем вдова стала усиленно поститься и умерщвлять свою плоть. Она побледнела, черты лица заострились, но красота не померкла, а лишь стала какой-то слегка надломленной и поистине – еще более выразительной, изящной и утонченной.
Во время осады положение города очень скоро стало критическим, все закрома были опустошены, запасы воды израсходованы, появились первые умершие от голода, но жители держались.
Олоферн был уверен в предстоящей победе, ему было любопытно: сколько по времени продержится город и когда будет окончательно сломлен его дух.
А жители города, между тем задыхались от смрада разлагающихся трупов, заполонивших все уголки города. Крики отчаяния с утра до вечера доносились из окон. Бороться дальше не было сил. Все чаще стали говорить о сдаче.
И тогда Юдифь решила спасти свой город при помощи коварства и женских чар. Всю ночь она вынашивала свой коварный план, а утром поделилась с Озией и другими старейшинами. И они, согласившись с ней, решили отсрочить капитуляцию.
Она пойдет к своему врагу, очарует его, соблазнит, а после… убьет. И спасет свой народ. Надев свои лучшие наряды, она приблизилась к стану неприятеля и с высокомерной усмешкой заявила охране, что идёт к военачальнику.
Поражённые её красотой и дерзостью, воины проводили Юдифь к шатру полководца.
Олофрен встретил её удивлённым и гневным взглядом, но она гордо заявила:
«Удали своих воинов, великий военачальник, победитель земель! Мне хочется верить, что тебе, непобедимому, не внушает страх слабая женщина, которая хочет открыть тайны и секреты обороны города.»
Олоферн внимательно её рассматривал. Он сумел овладеть собой в первую минуту, увидев перед собой женщину, воплощающую самую страстную мечту любого мужчины.
«Наверное, моя слава и могущество Навуходоносора способны толкнуть эту вефулиянку на предательство своего города. К тому же, хороша она сказочно. Одной победой будет больше. И это будет такая приятная победа», - пронеслось у него в голове.
Юдифь вышла из шатра и скользящей походкой пошла по берегу,
маня за собой Олоферна. Он следовал за ней чуть позади, пристально глядя на свою нежданную спутницу, ведомый ею, словно завороженный.
Он жадно вдыхал ароматы её масел, пристально ловил взмахи её ресниц, он с наслаждением отдавался её прекрасным чарам, мысленно обнимая её белые плечи и тонкую шею. Ему захотелось боготворить её и не сдерживать перед ней своих чувств.
Остановившись возле большого камня, Юдифь сняла украшения, спокойно и неторопливо начала раздеваться, предлагая ему искупаться в озере.
Раздевшись полностью, она оглянулась на Олоферна, который стоял перед ней как вкопанный, не в силах отвести восторженных глаз.
Он начал раздеваться, а потом вдруг потерял контроль, рванулся к ней и опустился перед ней на колени: «Можно мне посмотреть на тебя? Прикоснуться? Только на один миг!» - невольно вырвалось из его уст.
Сердце Юдифь дрогнуло, она не ожидала такого откровения. Этот сильный мужчина вдруг оказался таким непосредственным ребёнком.
Потом они купались. Весь мир для них казался напоен волшебным эликсиром, они забыли зачем встретились, что кругом война, а рядом с ними город собирает последние силы, чтобы противостоять смерти.
Не было для них в эту ночь ни войн, ни горя, ни стонов раненых, а было только сумасшествие и притяжение друг к другу.
- Если бы я знал, что ты где-то есть на свете, я бы мечтал о тебе одной с раннего детства, искал бы тебя повсюду.
В голосе Юдифи звучала неподдельная радость:
- Впереди у нас вся ночь, ты это понимаешь, целая ночь!..
- Нет, любимая, впереди у нас целая жизнь. Я не смогу расстаться с тобой до самой моей смерти.
Он начал целовать её и ощутил соленый привкус слез на своих губах. Он улыбался нахлынувшим, как ему казалось, чувствам Юдифи и слизывал эту соль с ее щек:
- Я выпью все твои слезы, единственная моя, и сделаю так, чтобы ты никогда не плакала, разве что только от счастья.
- Да, конечно же, милый, я плачу от счастья, - отвечала Юдифь, а после долго и нежно смотрела в его по-детски чистые, светлые, восторженные глаза, каких никогда не видели и не увидят его воины, его господин и даже его братья и мать.
Она поняла, что не сможет убить его в первую ночь. Она жаждала провести две или три ночи любви. Именно любви, которая нахлынула на неё мощным и чистым потоком, захлестнув собой весь мир.
Её сердце переполнялось любовью к тому, кого она должна была убить.
После завтрака Юдифь покинула стан Олоферна, чтобы якобы собрать свои вещи, но к вечеру обещала вернуться.
На самом деле ей нужно было избавиться от нахлынувшего на неё чувства, всю дорогу она твердила себе, что он её враг.
Крики и стоны, раздавшиеся в городе, придали Юдифи решимости и отваги. Она поведала старейшинам, что завоевала доверие полководца Навуходоносора и умоляла продержаться ещё два дня, чтобы усыпить бдительность стражи.
На обратном пути она была полна решимости завершить свою миссию.
Он ждал её и как только она переступила порог его шатра, шагнул ей навстречу со счастливым лицом юноши и опустился перед ней на колени.
- Тебя не было целую вечность. Я сходил с ума по тебе.
- Я вернулась. А впереди у нас вся ночь, - улыбаясь сквозь подступившие к глазам слезы, прошептала Юдифь, уже веря только в то, что ее ждет не ночь кровавого убийства, а бездна объятий и поцелуев.
- Нет, ты опять сказала не так – впереди у нас целая жизнь, - поправил возлюбленную Олоферн. И, помолчав, добавил:
- Я не расстанусь с тобой до самой смерти.
- Я знаю. До самой смерти, - выдохнула Юдифь.
Как же ей захотелось во всём ему признаться и отдать себя на его суд. Он стал для неё самым близким человеком. Она готова была умереть, чтобы не обагрить свои руки его кровью.
Но как же её долг перед родным городом?
В ту ночь они ни на миг не разжали своих объятий, даже, когда крепко уснули. Юдифи снился большой светлый дом, в котором она богато и счастливо живет со своим законным супругом Олоферном. Он возвратился из похода и привёз ей и детям подарки. Сын и дочь мокрые выскакивают из бассейна и с радостным визгом бегут навстречу отцу. А он берет их на руки и целует, щекоча пышными усами.
А потом слуги приносят сундук с подарками, в котором парча, драгоценности, посуда, одежда. Но вот на дне какой-то предмет, завёрнутый в тряпку, она разворачивает его и… о, ужас!.. – видит перед собой отрубленную голову Олоферна.
- Ты так кричала, успокойся родная, тебе приснился кошмарный сон?
- Да, очень страшный сон, - отвечала Юдифь дрожащим голосом, прижимаясь к Олоферну. – Ты, правда, всегда будешь рядом и никому и никогда не дашь меня в обиду? – вдруг вырвалось у нее.
- Конечно, никому и никогда. Теперь я не имею права погибнуть в бою, потому что обязан оберегать и защищать самую прекрасную женщину на свете.
- Я хочу, чтобы все поскорее кончилось. Возьми приступом город, и уедем скорее в Вавилон, - прошептала Юдифь, чувствуя, что никогда еще не было такой правды в ее словах.
- Конечно. Дай мне еще один день. Мои воины расслабились. Завтра я подготовлю армию для штурма. А теперь спи, еще совсем рано, - ласково
сказал Олоферн, обнимая ее крепко и бережно.
Утром Юдифь опять засобиралась в город, сославшись, что забыла дома украшение, подаренное покойной матерью.
Ей надо было опять собраться с мыслями и вспомнить о чувстве долга. Но она больше не могла себе лгать – она любила Олоферна, до содрогания, по-настоящему, глубоко и сильно.
В городе пахло смертью, жители, сломленные горем, теряли рассудок. Юдифь бродила по улицам, не узнавая знакомых. Она подошла к дому старейшин, на их лицах был только один вопрос: «Когда?»
- Завтра на рассвете ждите меня и готовьтесь к бою. Лишившись своего полководца, воины растеряются и запаникуют. А вы в это время нанесете по ним свой решающий удар.
Эта ночь для них была особенно нежной. Юдифь дождалась когда Олоферн уснёт, а потом, приподнявшись на локте, жадно всматривалась в черты спящего Олоферна, будто желала насмотреться, пила его своим горящим взором, стараясь запомнить каждую линию, каждый изгиб его совершенного лица и тела.
Сама судьба кладет ей под ноги славу, богатство и счастье – целых три дара, владеть даже каждым в отдельности, из которых стремятся все люди на земле. А она, глупая, неблагодарная, споткнулась о то, что мешает жить легко и беспечально – совесть!
Забрезжил рассвет, и она с ужасом поняла, что её час настал.
Дрожащими руками торопливо схватила она меч Олоферна и, стиснув зубы до боли, сделала это.
Олоферн не успел даже вскрикнуть, всё произошло мгновенно. Завернув его голову, она прошмыгнула мимо спящих стражников и пошла к городу.
Далее для Юдифи все было, как во сне. Смерть Олоферна, о которой стало известно утром, навела ужас на ассирийское войско, оно обратилось в бегство, преследуемое горожанами.
Вечером город праздновал победу, жители поднимали кубки во славу Юдифи, на лице которой застыла каменная улыбка.
Спустя девять месяцев у Юдифи родился сын, мужественный и красивый, как его отец. А у него родилось трое сыновей, а потом и долгожданная внучка. Когда она подросла Юдифь поведала ей трагическую историю своей любви.
Она прожила в трауре до глубокой старости.